«Поговорим, брат…»

Рассказ Ксении Титовны о том, как воевал в годы Великой Отечественной войны один из ее братьев, Михаил Титович, уроженец д. Соколово Горецкого района.

До войны Миша учился в Чуриловской семилетней школе. По окончании продолжил учебу в Мстиславском педучилище. Оттуда в 1938 году ушел в армию. Там же поступил в военное училище, но вскоре началась война. Ушел воевать лейтенантом. Был тяжело ранен, а когда поправился, ушел в партизаны. После двухмесячной подготовки в составе отряда был направлен в Белоруссию для проведения диверсионных операций в тылу врага. Отряд на парашютах был сброшен в районе Налибокской пущи. Там он был начальником штаба разведки.

Ходили на подрывные работы, нередко нарывались на вражьи засады. Однажды немцы решили очистить лес от партизан. Большим количеством карателей с собаками оцепили лес. Миша в это время болел и не мог передвигаться. Тогда товарищи-партизаны положили его в болото под воду и дали толстую былину-трубочку в рот, чтобы он мог дышать. Немцы прошли не заметив его, а собаки потеряли след. Таким образом он был спасен.

Спустя некоторое время поднял голову и отдышался. После большого боя установилась тишина. Партизаны прорвали окружения, потеряли несколько человек и ушли вглубь пущи. Через несколько дней отыскали Мишу и оказали ему помощь.

Он выздоровел и продолжал сражаться с немцами до июля 1944 года. Действующая армия гнала немцев на Запад, партизаны выходили из лесов и вливались в ее ряды. Из партизанского отряда Миша вышел майором, но на фронт его не взяли по ранению. Остался Михаил восстанавливать район, который освобождал (Мирский).

Работал секретарем райкома партии. После окончания партшколы был начальником милиции, директором маслозавода. Это было последнее место его работы. Тяжело заболел гипертонией, получил кровоизлияние и в 90-х годах умер. Похоронен в г.п. Свислочь, где жил и трудился.

У него было трое детей. Старшая дочь Света после окончания БСХА вышла замуж за известного режиссера Варвашевича. Галя была партийным работником, сын Михаил трудился сварщиком на стройке. Рано умер, оставив после себя трое детей.

Их мать, жена Михаила Титовича, тоже партизанка, еще жива. Живет, парализованная, с дочерью Светланой в Свислочи. Муж ее, Федор Николаевич Варвашевич, умер в 2001 году. Заслуженный деятель культуры Беларуси, он работал в Слонимском театре. Их единственный сын Витя живет и работает в Слониме менеджером.

Вот что хотелось мне поведать о своем брате Михаиле и его семье.

К. Азаренко.

Воспоминаяния

Родился в д. Стрикили. Когда началась ВОВ я был еще совсем юным парнем. Рухнули все планы. Когда немцы пришли в родную деревню, то делали все что хотели, но поскольку деревня находились недалеко от леса наведовались время от время. Наводили на них страх партизаны, которые тоже оккупировались в лесу. Местные жители поддерживали с ними связь. Пришел день, когда я тоже пошел в партизаны в Чепелинский лес. Через некоторое время наш партизанский отряд перешел в Белынковичи, где присоединились к 35-ой партизанской бригаде. В 1944 году бригада присоединилась к войскам Советской Армии и последовала в направлении на Могилев. Дошел до Польши.

В боях за Беласток был тяжело ранен: попал под шквал артиллерийского агня. Когда пришел в себя – вокруг тишина и ни одной живой души. Только где-то далеко-далеко слышился шум орудий. Попробовал подняться, но не смог. Было такое ощущение, что осколки прошли все тело. Кровь застилала глаза… Посмотрел на руки – тоже в крови. Но к счастью ко мне подошел командир роты.

– Ну, что, Акуленок, отвоевал ты… – сказал он.

За это бой был награжден медалью «За отвагу».

Лечился в госпитале в Белостоке, после чего отправили в Москву, долечивался в Калинине. После чего комиссовали, но домой не отпустили. Таких нас набралось человек за 300, отправили в Германию. Называли таких «нестроевики», собирали трофеи после освобождения городов, охраняли заводы. Война закончилась, когда до Берлина осталось всего сотня километров. Домой вернулся только через год. На войне погиб брат Сидор.

Мое возвращение была большой радостью для моих близких. Хоть весь «побитый», но главное – живой.

Здесь же в своих родных Стрикилях женился на местной девушке. Долгое время работал в колхозе счетоводом.

Ветэран

У трывожным 1941-м быў ён яшчэ малалетка. Пра юнацкія планы прышлося забыць. Немцы дайшлі да яго роднай аддаленай вёсачкі Стрыкілі. Яны тварылі на акупіраванай тэрыторыі ўсё, што хацелі. Але паколкі вёска знаходзіася непадалёк ад лесу, сюды наязджалі час ад часу. Наводзілі на іх страху партызаны, якія таксама наведваліся ў Стрыкілі. Мясцовыя жыхары падтрымлівалі з імі сувязь. Прыйшоў дзень, калі Уладзімір таксама пайшоў у партызаны, у Чапялінскі лес. Праз некаторы час перайшлі ў Бялынкавічы, дзе прымкнулі да 35-й партызанскай брыгады. А ў 1944 годзе брыгада далучылася да войск Савецкай Арміі і рушыла ў напрамку на Магілёў.

Уладзімір Акулёнкаў дайшоу аж да Польшчы. Баі былі жорсткія. Вораг супраціўляўся, нягледзячы на тое, што канец вайне быў блізка.

У баі за Беласток Акулёнкаў быў цяжка паранены: трапіў пад шквал артылерыйскага агню.

Трохі ачуняў – навокал цішыня і ніводнай жывой душы. Толькі дзесьці далёка-далёка чуўся гул гармат. Паспрабаваў падняцца, але не змог. Было такое адчуванне, што асколкі прашылі ўсё цела. Кроў засцілала вочы... Глянуў на рукі – таксама ў крыві. На шчасце падышоў да яго камандзір роты.

– Ну што, Акулёнкаў, відаць, адваяваўся ты... – паспачуваў ён салдату.

За гэты бой Уладзімір Ягоравіч атрымаў медаль «За адвагу».

Папраўляў здароўе ў шпіталі ў Беластоку, потым яго адправілі ў Маскву, далечваўся ў Калініне. Пасля «камісавалі» салдата, але дамоў не адпусцілі. У ліку такіх, як ён, а набралася іх чалавек за 300, адправілі ў Германію. I гэтыя самыя, як называлі іх «нестраявікі», збіралі трафеі пасля вызвалення гарадоў, ахоўвалі заводы.

Вайна закончылася, калі да Берліна было ўсяго каля сотні кіламетраў. А дадому салдат вярнуўся праз год. Тады і даведаўся, што старэйшы брат Сідар загінуў. Бацькі былі ўжо немаладыя. Вельмі радаваліся, што Валодзя вярнуўся жывы, хоць і ўвесь «пабіты».

Тут жа, у сваіх родных Стрыкілях, Уладзімір Ягоравіч ажаніўся на вясковай дзяўчыне Ганне… Працаваў Уладзімір Ягоравіч у калгасе, доўгі час быў рахункаводам.

Пасля вайны знайшлі салдата яшчэ некалькі ўзнагарод: медаль «За перамогу над Германіяй», медаль Г К. Жукава. За за храбрасць і мужнасць у гады вайны быў узнагароджаны У. Я. Акулёнкаў ордэнам Айчыннай вайны.

Л. Шылава,
загадчыца Маслакоўскага філіяла
Горацкага раённага гісторыка-этнаграфічнага музея.

Розы на панно скрашивают три ее одиночества

Давно уж не одевает она свое лучшее платье, которое больше для официальных торжеств, чем для семейных. Но коль ни тех, ни других в ее преклонном возрасте уже не предвидится, то и висит платье в шкафу больше как экспонат ее молодости, нежели житейский атрибут. Платье напоминает военной поры солдатскую гимнастерку: все в орденах и медалях, значках ударника коммунистических пятилеток. И уже сгодится больше для внуков, как память, чем для нее самой. Самая первая и почетная на нем награда – орден Отечественной войны І степени. Настоящий, боевой. За ее смелость и мужество, связной партизанского отряда под командованием Перепечкина, а затем 720-го, действовавших на территории Чериковского района.

Вместе со своим отцом 19-летняя Шура Лешакова была связной. С учительницей и односельчанкой из деревни Зябень Чериковского района Валентиной Яковлевной Титович ходили по окрестным деревням, распространяли листовки, вели пропаганду среди молодежи, вселяли в нее веру в неизбежность победы над врагом На одном из заданий Валентину схватили полицаи и расстреляли на месте. В 43-м Красная Армия несла освобождение, и партизаны помогли 50-й армии подготовить переправу и быстро форсировать Сож. Партизаны, которые способствовали этому, были зачислены ветеранами армии. Выдали такое удостоверение и Шуре Лешаковой.

Впрочем, обо всем этом хорошо рассказал в своих книгах командир партизанского отряда, в котором была связной Александра Лешакова, Георгий Антонович Храмович. На обложке одной из них – «Три партизанских года» хранится дарственная надпись: «Шуре Лешаковой. C признательностью и уважением бывшей партизанке. Автор г. Храмович. 1968 г. Минск».

Былым партизанским походам он посвятил и книгу «Зарево над Сожем», десятки статей, опубликованных в журнале «Неман», республиканских газетах. Но особенно ценны для Александры Яковлевны его письма и открытки, которые она до сих пор хранит, как реликвии. В 1985 году Храмовича не стало, однако еще долгое время былая партизанка поддерживала переписку с вдовой былого командира, которая жила в Минске.

П. Детликович.

Он учил грамоте жизни

Друзей-ровесников, с кем, возможно, делился помыслами, давно уж нет, и сегодня не узнать, что понесло тогда начинающего учителя Владимира Фомченко из устоявшейся тиши прикорнувшей в тени осинников и ельников деревеньки Рекотки в дышащие сполохами надвигающихся революций российские столицы. Где и как носило – справок тоже не оставил. Может, молодость звала-кидала, или искал той широты познаний и впечатлений, которых так не хватало самому, деревенскому, с базой второклассной учительской подготовки, чтоб рассказывать таким же детям про необъятный мир.

…Сложно сейчас, через столько поколений и лет, поворотов истории, судить – чему. Несомненно только: грамоте жизни. Безвозвратно унесли с собой ту «учебную программу» бывшие сподвижники. Теплится маленькая надежда, что-то оживят в памяти людской в юбилей школы уцелевшие из бывших первоклассников и выпускников сельских начальных. Пока же доверимся редким хроникам двадцатых-тридцатых. Представим в большинстве своем лапотных и разновозрастных. Многих – озабоченных насущными крестьянскими нуждами. Учеников. И учителей. Жаждущих знаний. И дающих их. И среди них Петровича – так по-свойски величали своего учителя и ученики, и взрослые односельчане. (Это уже из воспоминаний сына, тоже его ученика, соратника, а потом преемника по профессии и призванию Виктора Владимировича Фомченко). Худощавого и подвижного, всегда впереди ватаги деревенских ребят в кожушке нараспашку в мороз, через шаткие кладки в весенний разлив Галыши. Менялись только составы «сопровождения». Давно стали на крыло первые. Им вслед стремились следующие. Начиная с 33-го, учительствовал Владимир Петрович в Панкратовской неполной средней школе. Учился учительской мудрости сам – заочно закончил педагогический институт. Нарушился этот журавлиный клин в памятный выпускной 41-го. Нарушился, но не распался.

Двое сыновей Владимира Петровича – восемнадцатилетний Григорий и Виктор, которому только исполнилось шестнадцать, решили добровольно вступить в Красную Армию. Но не дошли и до Горок. Немцы отрезали путь на восток. Юноши повернули домой. Вместе с ними были и Евгений Дмитриев – секретарь комсомольской организации Панкратовской школы, однолетки Николай Мельников и Николай Ануфриев. Фашистов в Рекотке еще не было. Бои прошли стороной. Но было понятно: родную землю нужно защищать. Владимир Петрович возглавил подпольную группу, в которую в первое время вошли ученики-комсомольцы Панкратовской школы Женя Дмитриев, Коля Мельников, а также сыновья. Подпольщики собирали оружие, составляли и переписывали, распространяли листовки. В. П. Фомченко как мог оберегал ребят. Понимал, что группа еще слабая. Но разве было удержать.

По дороге в направлении Дрибина время от времени появлялись немцы, не более как по взводу.

В начале октября юные патриоты выбрали место для засады. На этот раз подпольщики уничтожили полтора десятка фашистов. Удача придала сил и решительности. Еще более активно шли на диверсии. Спиливали телефонные столбы. Подкарауливали в засадах одиночные машины и небольшие группы оккупантов.

Гитлеровцы усилили репрессии. В один из внезапных налетов схватили комсорга Женю Дмитриева, Григория Фомченко и Николая Мельникова. Комсомольцы держались мужественно и под пытками никого не выдали. Прямых же доказательств у карателей не было. А Николай Дмитриев даже вошел в доверие к немцам.

Арест не испугал юношей. Напротив, организация росла, набиралась боевого опыта. Осенью 1941 г. в ней уже было 30 человек. Фашисты стали серьезно беспокоиться. Снова начались аресты. Первым схватили В. П. Фомченко. Вскоре Василия Старовойтова, Елизавету Воробьеву, Дмитрия Афанасьева, Николая Мельникова.

Допросы с пытками и посулами. Поведение в камере смертников и фантастический побег в последний момент перед расстрелом – это отдельная целая повесть. Некоторое время В. П. Фомченко скрывался в деревнях Глиньково, Панкратовка, Ярыги. Потом перебрался в Рекотку и продолжал руководить подпольной группой.

Шел июль 1942-го. Полиция и немецкие каратели лютовали. За несколько дней были схвачены и расстреляны более двух десятков жителей Рекотки. Деревню полностью сожгли. Целые семьи Щербатовых, Воробьевых, Старовойтовых, Фомченко подались в партизаны.

Так коротко трактует военную эпопею патриота В. П. Фомченко районная книга «Память»...

Н. Панкратов.

Герои не умирают

…Из года в год Книга памяти и народной скорби пополняется новыми фамилиями героев, событиями и фактами. Мы благодарны за это и историкам, и следопытам, и родственникам павших. Не дают покоя события тех лет и Леониду Васильевичу Анюховскому. Он хочет как можно больше знать о гибели своей тети Анюховской Домны Романовны, уроженки д. Ленино Горецкого района.

Сегодня известно, что выросла Домна в необычной крестьянской семье. Ее отец и мать жили, как тогда говорили, при старом режиме. Помнили своих бывших хозяев князей Дондуковых-Корсаковых. Мать девочки работала у них прачкой, а отец прислуживал самому князю. После революции родители стали работать в местном совхозе. Необычное для деревни имя своей дочурке тоже дали в честь революционных преобразований. Кроме нее в семье было еще пятеро детей. Устои их жизни и чаяния в одночасье перечеркнула война.

Наступило время проверки на прочность, тяжелых физических и моральных испытаний. Могла ли Домна себе представить, что у нее, молодой девушки, рожденной для счастья, для любви – нормальной жизни, таким сильным окажется чувство ненависти. Каждый день и миг существовать под бесцеремонным надзором оккупантов, бояться за себя, родных и близких. Сердце обливалось кровью, когда узнавала об аресте, а то и расстреле кого-то из односельчан. В конце концов не миновала этой участи и она. Ее арестовали, методично избивали в комендатуре. А затем расстреляли вместе с такими же патриотами.

Наверное, не могла Домна жить по-другому. Потому и стала активной участницей подпольной группы, которую возглавлял П. И. Яцун. Их никто не учил деятельности на оккупированной территории, тем более, азам конспирации. Все это складывалось само: внимательность и осторожность, граничащие с железной выдержкой. Ведь в случае провала враг мог расправиться не только с ними, но и с родными.

Домна находилась в Горках, работала на маслозаводе. Она не уничтожала собственноручно врага. Выполняла задания другого рода: собирала сведения, расклеивала листовки, для товарищей по борьбе добывала хлеб, молоко, сыр. Иногда попадалось и кое-что из боеприпасов. Были у них свои явочные квартиры, одна из них – на Слободе. Это рассказала нам Майя Алексеевна Анюховская (девичья фамилия – Фабристова, Домна была сестрой ее мужа В. Р. Анюховского), которая хорошо знала многих подпольщиков и их руководителя. Подпольщики не боялись смерти, были готовы в любую минуту пожертвовать своей жизнью ради общей победы над врагом. И все-таки каждый надеялся выжить, перехитрить фашистов. Но их выследили. Не немцы – полицейские. Из тех, кто еще недавно, до войны, здоровался, и уже неистово служил палачам. Видимо, рассчитывая на свой куш в том противостоянии. Первым схватили Яцуна. Остальное было делом техники: последовал круг знакомых. Так в клещи попала и Домна Романовна, взяли ее во время выполнения очередного задания. Она знала, что ее ожидает, но и тогда не сожалела о своем участии в подполье, не плакала, не паниковала. Подпольщики и в последние секунды своей жизни с презрением смотрели на палачей. С петлей на шее, под прицелом автоматов выкрикивали советские лозунги. Слова, которые приводили в ярость врага. И он спешил казнить, опасаясь такого сильного противника.

К сожалению, нам не удалось установить точно ни дату, ни место казни Домны Романовны. М. А. Анюховская высказала предположение, что эти трагические события могли происходить на том месте, где сейчас находится мемориал «Скорбящая мать». Наши же поиски с Леонидом Васильевичем Анюховским будут продолжаться. Мы надеемся на положительный результат. Ведь, пока мы помним, герои не умирают.

С. Лоцманов

Подзвіг

Прыбыццё ў Горкі эшалона з гітлераўскімі карнікамі ў канцы жніўня 1942 года не з’явілася выпадковым. Яно было выклікана актывізацыяй барацьбы партызанкіх атрадаў, якія дзейнічалі на гэрыторыі нашага раёна. Да каменданта горада раз за разам паступалі трывожныя данясенні. У многіх месцах падначаленага яму павета, дзе дасюль было адносна спакойна, пачаліся дыверсіі напады на нямецкіх салдат, на гарнізоны. Баявыя дзеянні партызан штораз узмацняліся. Зусім нядаўна была знішчана штабная аўтамашына і забіты чатыры нямецкія афіцэры, якія ехалі з Дрыбіна ў Чэрнеўку. А тут новыя данясенні, адно трывожней другога: разгром паліцэйскіх участкаў у Трылесіне, Суслаўцы, Кацялёве, Любіжы, падрыў пасажырскага цягніка, у акім ехалі на фронт нямецкія афіцэры – каля 150 гітлераўскіх галаварэзаў навечна засталіся ляжаць на беларускай зямлі...

I вось на станцыю Пагодзіна з Оршы прыбыў нямецкі ваенны эшалон. Паравоз спыніўся на запасным пуці. Аб накіраванні ў Горкі эшалона з фашысцкімі карнікамі яшчэ загадзя стала вядома камандаванню партызанскага атрада, які дзейнічаў у раёне перагона Цёмны Лес – раз’езд 61 кіламетр. Сталі вядомы таксама і мэты, якія праследавалі карнікі: знішчыць парызан і расправіцца з насельніцтвам, якое іх падтрымлівала. Камандзір атрада Павел Казанакаў тэрмінова склікаў нараду. Паведаміўшы сабраўшымся аб прыбыцці ў Горкі фашысцкай зграі, ён рашуча заявіў:

– Эшалон не павінен прыйсці ў Цёмны Лес! Мы абавязаны знішчыць яго. Памяркуем як лепш гэта зрабіць…

– У лесе чыгунка ўзмоцнена ахоўваецца немцамі і паліцэйскімі, – першым парушыў маўчанне палітрук Міхаіл Языкоў. Наперад выступіў партызан Іван Астапенка.

– Я добра ведаю мясцовасць, – сказаў ён. – Даручыце гэтую аперацыю мне. У атрадзе ўсе ведалі Івана Астапенку як адважнага разведчыка, вопытнага канспіратара. Не аднойчы хадзіў ён ў разведку, прабіраўся ў Горкі на станцыю Пагодзіна, бываў у вёсках Кузавіна, Каралёўка.

Камандзір атрада згадзіўся з планам, які прапанаваў Іван Астапенка.

...На ўскрайку леса прытаілася група партызан з пяці чалавек. Узначальвае яе Іван Астапенка. Тут жа і падрыўнік Віктар Грыгор’еў, які з’явіўся сюды з-за лініі фронту. Цішыня. Толькі ад лёгкага ветру ледзь чутна шапоча на дрэвах лісце ды зрэдку піскне нейкая птушка. I зноў ціха.

Паступова згасала дзённае святло. Наступіў жнівеньскі вечар. Неба пакрылася безліччу зорак...

– Пара! – першым ўзняўся Іван Астапенка. – За мной, па аднаму.

I пад покрывам ночы група партызан рушыла ў напрамку да Горак, абыходзячы вёскі, прабіраючыся праз канавы і забалочаныя месцы. Апрача вінтовак, партызаны былі ўзброены інструментамі для размініравання рэек.

Асцярожна прабіраюцца партызаны. Наперадзе іх важаты – Іван Астапенка. Ён уважліва ўглядаецца ў цемру. Дзесьці недалёка забрахалі сабакі. Іван Астапенка спыняе групу. – Вёска Крукаўшчына, – шэпатам папярэджвае ён таварышаў. – Хутка будзем на месцы.

Вось і вёска Кузавіна. Мінуўшы невялікі ўзгорак, партызаны апынуліся ў нізіне. Узяўшы кірунак управа ад вёскі, яны падышлі да ручая, што цячэ ў напрамку Кузівіна. Кіраўнік групы спыняецца, партызаны акружаюць яго.

– Пойдзем па вадзе – шэпча ён. – Тут неглыбока.

Іван Астапенка першым ступае ў ваду. За ім – астатнія. Група падбіраецца да чыгункі, насып якой цёмным сілуэтам раптоўна ўзнік перад вачыма.

Ручай прывёў партызан да катлавана, які перасякаў чыгунку. Высокі насып, а на ім шпалы, рэйкі.

Кароткі прыпынак, апошнія ўказанні... Затым Іван Астапенка, а з ім адзін партызан, пачалі ўзнімацца на насып. Вось і рэйкі. Стаіліся, прыслухаліся. Ціха навокал. Партызаны разыходзяцца ў розныя бакі паабапал катлавана, займаюць абарону. Умоўны сігнал – і на насып узбіраюцца астатнія на чале з падрыўніком Віктарам Грыгор’евым.

Хутка і з вялікай асцярожнасцю партызаны дэманціравалі стык рэек. Старанна замаскіраваўшы сляды сваёй працы, усе спускаюцца з насыпу. Той жа дарогай яны ідуць назад...

...Неба на ўсходзе неўзабаве пасвятлела, а праз некаторы час зайграла барвовай чырванню. Наступіла раніца. 3 боку Горак данёсся працяжны гудок паравоза. Партызаны спыніліся.

– Калі ласка, – пажартаваў адзін з іх. – Шлях свабодны.

– На той свет, – дадаў Віктар Грыгор’еў.

– У васьмі вагонах размясцілася больш 200 фашысцкіх галаварэзаў, узброеных кулямётамі, аўтаматамі. Побач – прылады гітлераўскай «цывілізацыі» – жалезныя наручнікі. Гэта для тых, каго яны будуць катаваць у засценках гестапа.

Але на гэты раз гітлераўскім вылюдкам не ўдалося ажыццявіць свае карныя намеры. Яны і ў думках не мелі, што смерць чакае іх у некалькіх кіламетрах ад станцыі, з якой яны толькі што выехалі. Іншая справа – у лесе, дзе небяспека пагражае на кожным кроку. А тут яны адчувалі сябе зусім спакойна. У адным з вагонаў гарланілі песню «Дойчланд, Дончланд, юбер алес...».

I раптам... Паравоз, не развіўшы яшчэ, як след скорасць, неяк уздыбіўся, затым ірвануў убок і са страшэнным шыпеннем пакаціўся пад адхон. Вагоны з грукатам набягалі адзін на аднаго, спачатку выгнуліся дугой, а затым услед за паравозам з ляскатам і скрыгатам рынуліся ўніз з высокага насыпу. Усё гэта адбылося так хутка і нечакана, што карнікі не паспелі нават хоць што-небудзь сцяміць. Ніводзін не ўцалеў. Усе яны спаўна атрымалі тое, за чым прыйшлі.

На месца тэрмінова выехаў узмоцнены атрад эсэсаўцаў. Падазрэнне фашыстаў пала на вёскі Паршына і Кузавіна. З Паршына ўсіх жыхароў выгналі за вёску. Прывезеныя сабакі-аўчаркі, што з імі ні рабілі немцы, ніяк не маглі ўзяць след. Яны круціліся ўвесь час то па насыпу, то каля катлавана. Жорстка расправіліся б фашысты, калі б сабакі хопь памылкова ўзялі след на Паршына або Кузавіна. Як стала вядома пасля, яны мелі намер расстраляць усіх жыхароў гэтых вёсак і спаліць іх хаты.

Так група смельчакоў на чале з Іванам Астапенкам выратавала ў тую жнівеньскую ноч тысячы людзей, знішчыўшы эшалон з фашысцкімі карнікамі. Акрамя таго, умела правёўшы аперацыю, яны адвялі смяротную небяспеку ад жыхароў навакольных вёсак.

А. Лягчылаў.

Это надо живым…

В Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. погиб каждый четвертый житель Беларуси. В семье Афанасия Захаровича Васильева из пяти уцелело двое: он и его брат Иван.

Афанасий Захарович встретил войну парнишкой, десятиклассником, а закончил командиром партизанского отряда, под началом которого было более 200 бойцов военных и гражданских, мужчин и женщин, юных и пожилых, представителей многих народов и национальностей, комсомольцев и беспартийных.

12 июля 1941 года оккупанты заняли Горки. В Паленке, где проживала семья Васильевых, появился полицейский пост. Началась охота за коммунистами и комсомольцами, активистами Советской власти. Малейшее подозрение или неповиновение влекли за собой жестокое наказание. Жуткое впечатление осталось от расправы фашистских захватчиков с жителями деревни Чемоданы Шкловского района. Эти изверги под дуломи пулеметов и автоматов загнали всех мужчин в колхозный сарай и сожгли заживо.

Возникшая в деревне Паленка подпольная комсомольско-молодежная организация начала действовать. Работа требовала смелости, скрытности и осторожности. Одним из активных участников подполья был 18-летний Афанасий Васильевич. 7 ноября 1941 года комсомольцы совершили нападение на местную волость. Подозрение пало на комсомольцев. Нужно было скрываться. И они «кочевали» по заведенному кругу: дом – родные в других деревнях – лес – опять дом в минуты затишья.

Партизанские отряды в Горецком районе начали действовать в начале 1942 года. Первой в конце февраля 1942 года объявила о себе своими делами Горецкая партизанская группа, которой командовал Дмитрий Федорович Войстров. К лету 1942 в районе возникло несколько новых партизанских групп. В одну из таких вступил Афанасий Васильев, а за ним и вся комсомольско-молодежная группа, в которой он состоял. На первых же заданиях он показал себя смелым и решительным бойцом. Но судьба готовила ему одно испытание за другим.

В один из пасмурных сентябрьских дней 1942 года к дому Васильевых в Паленке подъехали немецкие солдаты и полицейские. Дома в это время находились отец Захар Наумович, племяница Киргизова Вера Антоновна и 13-летний брат Афанасия – Володя. Отец, понимая, что сейчас их всех вместе арестуют и увезут, запер дверь сеней на засов и зарядил охотничье ружье. В доме был тайный лаз в огород, и Захар Наумович приказал Володе и Вере незаметно пробираться в лес, а сам через окно вступил в переговоры с полицейскими, но те начали ломиться в дверь. В ответ за это Захар Наумович начал стрелять из ружья. Тогда каратели подожгли избу. Захар Наумович не покорился оккупантам и предпочел сгореть вместе со своим домом. Так погиб Георгиевский кавалер, участник первой мировой и гражданской войны, передовой колхозник.

Веру Киргизову полицейские поймали, когда она покидала огород, чтобы уйти в лес. Ее увезли в тюрьму в Горки, где после пыток и допросов расстреляли. Успел уйти и спрятаться в лесу только Володя.

Вскоре в партизанский отряд, где был ее сын, пришла и мать Ульяна Филипповна. Зима 1942-43 г.г. была трудной для отряда. Не было жилья. Небольшие леса немцы и полицейские блокировали, беспрерывно устраивали засады. Приходилось часто менять дислокацию, выходить из окружения, отбивать ожесточенные атаки карателей. Отряд несколько раз переформировался. К декабрю 1942 Афанасия Васильева назначили командиром отделения.

В одну из февральских ночей отряд попал в засаду немцев и полицейских в деревне Михайловичи Горецкого района. Были раненые и убитые. В руки немцев попала мать Афанасия – Ульяна Филипповна. Ее отвезли в тюрьму в Горки, долго допрашивали и пытали. Она не вынесла мучений, связала веревку из нательной рубашки и повесилась в камере. Вскоре арестовали и брата, после пыток и допросов казнили. Но ничего не смогли добиться от них враги. Мать и брат Афанасия умерли героями.

Лютая ненависть к врагу, оскверняющему нашу землю, вела Афанасия от одного боя к другому. Постоянно росло мастерство партизана. В мае 1943 года его назначили командиром взвода, в июле 1943 – командиром роты, а с января 1944 он – командир второго отряда 35 партизанской бригады, которой командовал Иван Григорьевич Прохоренко. Бригада входила в Белыничскую военно-оперативную группировку Могилевской области.

Когда в начале июля 1944 года группа партизан из 121 Горецкого партизанского отряда прибыла в деревню Маковка Белыничского района, где дислоцировалась 35-я бригада, они увидели хорошо организованные, дисциплинированные партизанские подразделения, мало чем отличающиеся от воинских. Их направили в распоряжение командира 2-го отряда. Своих земляков встретил молодой, стройный и подтянутый командир. Это был Васильев Афанасий Захарович. Он расспросил каждого об участии в партизанском движении, внимательно выслушал просьбы к командованию, рассказал об отряде, о задачах, стоящих перед партизанами. Некоторые знали его еще по Селецкой школе. Было приятно видеть, что за два года пребывания в различных партизанских формированиях этот вчерашний десятиклассник превратился в уверенного в своих силах, знающего военное дело командира.

Отряд Васильева за годы войны подорвал 22 эшелона с живой силой и техникой противника, причем уничтожением семи из них руководил лично Афанасий Захарович.

В ночь с 30 июня на 1 июля 1944 года 35-я партизанская бригада соединилась с наступающей частью II Белорусского фронта. Для многих партизан началась мирная жизнь. Коммуниста Васильева направили на курсы директоров МТС, а с первого ноября 1944 года он уже принял Краснопольскую МТС. Потом с 1947 года работал директором Освейской МТС. Но в 1948 году его неожиданно свалила болезнь. Сказалась старая контузия. Долгое время Афанасий Захарович находился между жизнью и смертью. Хорошо, что рядом была жена и друг – Анна Михайловна.

В 1950 году он поправился, выписался из больницы. Болезнь сделала его инвалидом второй группы. Но хотелось работать. Афанасия Захаровича избрали председателем родного Паленковского сельсовета. Однако болезнь не отпускала, и в 1953 он ушел с работы. С тех пор общественные дела, встречи с пионерами и школьниками, комсомольцами, колхозной молодежью стали его постоянным занятием. Ветерану было о чем рассказать молодежи. 13 правительственных наград украшали грудь партизанского командира. Среди них – орден Ленина и Отечественной войны I и II степени, боевые медали.

«Память о павших – напоминание оставшимся жить, – говорил Афанасий Захарович. – Любить свою Родину, беречь ее и делать все возможное для ее процветания».

Г. Давыденко,
бывший партизан 112-го Горецкого партизанского отряда
и 35-ой партизанской бригады Могилевской области.

На снимке: О. Т. Гулевич и А. З. Васильев.

Народны мсцівец

У 1941-м Афанас закончыў 9 класаў Сялецкай сярэдняй школы і адразу стаў з яўляцца на нарад брыгадзіра. Вельмі любіў працу на конях, і брыгадзір даваў яму такую работу.

I раптам... вайна. Праводзілі бацьку. Захар Навумавіч пайшоў дапамагаць сыну Івану, пагранічніку, які першым адчуў шалёны націск ворага.

Нядобрыя весткі прыходзілі з франтоў. Сэрца крывёю аблівалася, калі паведамлялі аб здачы чарговых гарадоў, аб адступленні нашых.

У хуткім часе вайну адчулі і палёнкаўцы. Ужо ў пачатку ліпеня наляцелі варожыя самалёты. Яны кружылі над вёскай, скідвалі бомбы, страчылі з кулямётаў. Запалаў калгасны свіран. Затым пачуўся плач жанчыны. Гэта галасіла маці над забітай дачкой Таняй Арловай. Былі і параненыя.

Нянавісцю да нямецка-фашысцкіх захопнікаў напаўнялася сэрца камсамольца Афанаса Васільева. Ён прагнуў барацьбы з імі, помсціць за зганьбаваны гонар савецкіх людзей, смерць і разбурэнні. Афанас Васільеў разам са сваімі аднагодкамі прыбыў у Горкі. Аднак там ужо тварылася незразумелае. Над горадам ішлі паветраныя баі. Рваліся бомбы, дымілі пажары. А назаўтра ў горад уварваліся нямецкія матацыклісты.

Што рабіць? Рабяты рашаюць вяртацца дамоў. Ісці па бальшаку было небяспечна – па ім рухаліся нямецкія войскі. Прабіраліся глухімі дарогамі, узлескамі.

Прыйшлі ў Тушкаўскі лес. Там-сям валялася зброя: вінтоўкі, гранаты.

– Давайце, хлопцы, падбяром усё гэта ды надзейна схаваем, прапанаваў Афанас Са- сільеў. – Спатрэбіцца.

Яго падтрымаў сакратар камсамольскай арганізацыі Фока Дзям’янаў. Да цёмнага працавалі разам з імі Сяргей Ісакаў, Сяргей Арлоў, Іван Воранаў, Васіль Спасібенка, Андрэй Кузьмін і іншыя. I калі зброя была сабрана і схавана, хлопцы прыйшлі дамоў.

ІІраз некалькі дзён у вёску заявіліся немцы. Пачалі рабаваць, лавіць курэй. Арыштавалі мужчын. Заставацца ў вёсцы было небяспечна, і камсамольцы рашаюць пайсці ў лес. Там адбыўся камсамольскі сход, на якім прынята рашэнне: схаваць дакументы, працягваць збор зброі, абмундзіравання, аказваць дапамогу параненым. А калі паліцаямі былі схоплены дырэктар Сялецкай сярэдняй школы камуніст Я. Я. Папсуеў і яго сын Шурка, камуніст Аляксандр Міронаў і ў Оршы расстраляны, камсамольцы рашылі зрабіць напад на воласць, што ў вёсцы Пална. Гэта задума здзейснілася ў ноч з 6 на 7 лістапада 1941 года. Юныя мсціўцы дзейнічалі смела і рашуча Пры першых жа выстралах паліцэйскія ў паніцы разбегліся хто куды.

Наступіла зіма. Немцаў вёсцы не было. Яны толы зрэдку з яўляліся тут. Але заўсёды пакідалі за сабой крывавы след. Расстралялі дырэктара МТС камуніста Емяльяна Жарыкава і старшыню калгаса вёскі Сялец Кірылу Абакановіча.

Афанас Васільеў і яго сябры ў гэты час наладзілі сувязь з камуністамі Іванам Лебедзевым з вёскі Ферма; Рыгорам Глекавым з вёскі Бася, якія праводзілі работу па разгортванню партызанскага руху. Летам 1942 года ў Боранавым і Тушкаўскім лясах арганізаваліся партызанскія атрады, якія ў хуткім часе аб’ядналіся ў брыгаду. Камандаваў ёй смелы і рашучы чалавек Міхаіл Іваноў. Васільеў быў радавым байцом, разведчыкам, дыверсантам. Затым яго назначаюць камандзірам аддзялення, камандзірам узвода, а праз некаторы час – камандзірам другога атрада 35 й брыгады.

Нямала прайшоў малады камандзір са сваім атрадам ляснымі сцежкамі, наводзіў страх на акупантаў і іх памагатых. Неаднаразова рабіліся дзёрзкія напады на паліцэйскія ўчасткі, нямецкія гарнізоны, наладжваліся лясныя засады. Атрад прымаў актыўны ўдзел у рэйкавай вайне.

Многа добрых баявых спраў на рахунку партызана Афанаса Захаравіча Васільева. За ўзорнае выкананне баявых аперацый ён узнагароджан ордэнам Леніна, ордэнам Айчыннай вайны другой ступені, медалямі.

Трагічна склаўся лёс сям’і Васільевых. Бацьку Афанаса, які трапіў у акружэнне і прыйшоў дамоў, немцы спалілі жывым у яго хаце. Брат Валодзя, разведчык і партызанскі сувязны, замучан акупантамі. Маці Ульяна Піліпаўна таксама была ў партызанах. Ворагам удалося схапіць яе, і яна загінула ў гестапаўскім засценку.

С. Сідараў.

Мой лёс, мая Палёнка
(з успамінаў)

У гэтай вёсцы я нарадзіўся, тут прайшло маё шчаслівае дзяцінства. З роднай вёскай, яе людзьмі звязана і ўсё далейшае маё жыццё, барацьба супраць нямецка-фашысцкіх захопнікаў, пасляваеннае мірнае будаўніцтва, новы росквіт маёй вёскі, майго калгаса.

Сяляне Палёнак аднымі з першых уступілі ў калгас. Усяго некалькі гадоў спатрэбілася, каб жыццё іх стала заможным і шчаслівым. Шумелі залацістыя нівы, на зялёных поплавах пасвіліся грамадскія статкі. У вёсцы дзейнічаў сельскі Савет, былі медпункт, школа, сельмаг, а побач – Ліхачоўская МТС, якая аказвала рашаючы ўплыў на перабудову сялянскага быту. Вёска патанала ў зеляніне садоў. Будаваліся новыя дамы, людзі імкнуліся зрабіць свой калгас самым перадавым у раёне.

На тэрыторыі сельскага Савета працавала невялікая партыйная арганізацыя. Яе ўзначальваў дырэктар Сялецкай сярэдняй школы Е. Я. Папсуеў. У калгасах былі створаны і працавалі камсамольскія арганізацыі.

Але ў наша стваральнае жыццё ўварвалася вайна, самая разбуральная, самая страшэнная. Фашызм прынёс разбурэнні, здзекі, катаванні. Аднак людзі нашы не скарыліся лютаму ворагу. Ужо на восьмы дзень акупацыі ў вёсцы стварылася камсамольска-маладзёжная падпольная арганізацыя, якую ўзначаліў сакратар камсамольскай арганізацыі Фока Мікалаевіч Дзям’янаў. У яе ўвайшоў і я.

Падпольшчыкі былі цесна звязаны з камуністамі, якія засталіся ў тыле ворага. Мы збіралі зброю, выпускалі лістоўкі, дапамагалі ваеннапалонным. А ў далейшым ужо мелі магчымасць са зброяй у руках выступаць супраць паліцэйскіх і фашысцкіх рабаўнікоў.

Першыя баявыя аперацыі суправаджаліся ростам нашых радоў. Людзі загартоўваліся ў барацьбе, набывалі вопыт партызанскай вайны. А фашысты лютавалі. Яны схапілі і расстралялі аднаго з арганізатараў партыйнага і камсамольскага падполля Папсуева. Былі закатаваны камуністы Емяльян Жарыкаў, Кірыл Абакановіч. Загінулі ў барацьбе Ульяна Піліпаўна Васільева – мая маці, брат Уладзімір і мой бацька Захар Якімавіч.

З наступленнем вясны 1942 года моцна ўзрасла ўзброеная барацьба супраць акупантаў. Невялікія ўзброеныя групы аб’ядналіся, былі створаны партызанскія атрады, якія затым ператварыліся ў брыгады. Узмацніліся дыверсіі на чыгунцы, шасейных дарогах.

Многа баявых спраў на рахунку партызан. Тысячы фашыстаў і здраднікаў ляглі касцямі на нашай зямлі. Вялікія ахвяры панеслі і нашы людзі, каб разграміць акупантаў. Але непахісная воля і вера ў наша савецкае жыццё перамаглі.

Адгрымела вайна. Ад нашых гарадоў і вёсак засталіся папялішчы. I мы засталі спаленай нашу родную вёску ІІалёнку. Не было жывёлы, насення. Многія аднавяскоўцы не вярнуліся з партызанскіх баёў і франтоў вайны. Было вельмі і вельмі цяжка. Аднак невычарпальная народная энергія забяспечыла хуткі ўздым эканомікі калгаса. Франтавікі і партызаны ўзяліся за адраджэнне гаспадаркі. Кірыл Мікітавіч Дзям’янаў і цяпер працуе кавалём, а Андрэй Мацвееў трактарыстам. У іх добрыя сем’і. Дзеці выраслі і сталі на самастойны шлях жыцця. А такіх сем’яў многа. Цяпер наш калгас «Запаветы Ільіча» – квітнеючая высокамеханізаваная гаспадарка. Яе ўзначальвае таленавіты важак – Герой Сацыялістычнай Працы Рыгор Васільевіч Бельскі. Калгас неаднаразовы ўдзельнік Выстаўкі дасягненняў народнай гаспадаркі, многія калгаснікі ўзнагароджаны ордэнамі і медалямі СССР.

Цяпер калгасныя нівы даюць небывалы ўраджай – па 40 цэнтнераў збожжа з гектара. Да 3500 кілаграмаў малака ад каровы надойваюць перадавыя жывёлаводы. А ўсё гэта справа рук людзей, кадраў, якія ўмела валодаюць тэхнікай, з’яўляюцца сапраўднымі майстрамі выдатных ураджаяў і высокай прадуктыўнасці жывёлагадоўлі. Кроў нашых бацькоў, братоў і сясцёр праліта не дарэмна. Мы атрымалі мір, шчасце, радаснае жыццё.

Васільеў,
былы камандзір партызанскага атрада.

Ён быў патрыётам

У заходняй частцы Горацкага раёна знаходзіцца невялікая вёска Палёнка. Тут у сям’і селяніна Захара Навумавіча Васільева 1 красавіка 1923 года нарадзіўся сын Афанасій. У вёсцы прайшло яго дзяцінства. З ёй і яе жыхарамі звязана ўсё яго далейшае жыццё, барацьба супраць нямецка-фашысцкіх захопнікаў, пасляваеннае мірнае будаўніцтва, аднаўленне і рост вёскі. Тады ў Палёнцы размяшчаўся сельскі Савет, медпункт, школа, сельмаг, а побач – Ліхачоўская МТС, якая аказвала значны ўплыў на перабудову сялянскага быту. У вёсцы ўзводзіліся новыя дамы, кіпела работа на палетках, людзі імкнуліся жыць добра і ствараць, нармальныя ўмовы жыцця для сваіх дзяцей.

У іх мірнае жыццё ўварвалася вайна. 12 ліпеня 1941 года ў Палёнку прыйшлі нямецкія захопнікі. Фашызм прынёс разбурэнне, здзекі і насілле. Аднак людзі не пакарыліся лютаму ворагу. На восьмы дзень акупацыі ў Палёнцы стварылася маладзёжная падпольная арганізацыя, якую ўзначаліў сакратар камсамольскай арганізацыі Ліхачоўскай МТС Фака Мікалаевіч Дзям’янаў. У яе ўвайшоў і Афанасій Васільеў.

Падпольшчыкі збіралі на палях баёў зброю, пісалі лістоўкі, дапамагалі салдатам, апынуўшымся на акупіраванай тэрыторыі, рыхтаваліся граміць захопнікаў і іх памагатых.

Аб тым, што ў вёсцы дзейнічае падпольная група, ведала маці Афанасія – Ульяна Піліпаўна. Яна была паважанай у вёсцы жанчынай, шмат год узначальвала звяно па вырошчванню льну, мела залаты медаль сельскагаспадарчай выставы. Падпольшчыкам яна сказала: «Вы хлопцы ўжо дарослыя і на вашу долю выпала вялікае выпрабаванне. Будзе вельмі цяжка, можа каму прыйдзецца жыццё аддаць у смяротнай схватцы з ворагам, але мы абавязкова пераможам. Будзем знішчаць фашыстаў, пакуль ніводнага не застанецца на нашай зямлі. Толькі будзьце асцярожнымі, калі будзе што незразумела, прыходзьце, параімся».

Словы Ульяны Піліпаўны глыбока запалі ў сэрцы маладых хлопцаў. Яны далі клятву, што будуць змагацца з акупантамі да поўнай перамогі.

Палёнкаўскія падпольшчыкі прыступілі да актыўных баявых дзеянняў. Ціхан Шыцікаў, Іван Воранаў і Мікалай Дзям’янаў займаліся дыверсіямі – разбуралі масты, знішчалі лініі сувязі і г. д. Частка падпольшчыкаў, у тым ліку Афанасій Васільеў, займаліся разведкай, пісалі і распаўсюджвалі лістоўкі. Учынілі некалькі нападзенняў на калоны нямецкіх аўтамашын, на паліцэйскія гарнізоны. Калі ў вёсцы стала жыць небяспечна, падпольшчыкі ўліліся ў партызанскі атрад Фёдара Іванавіча Чабыкіна. Першым прыйшоў у атрад Афанасій Васільеў, за ім яго маці Ульяна Піліпаўна. Фака Дзям’янаў прывёў у атрад астатніх палёнкаўскіх падпольшчыкаў. Атрад Чабыкіна базіраваўся ў лесе паміж вёскамі Гулідаўка-Чапялінка-Тушавая. Партызаны рабілі засады на дарогах Горкі-Орша, Шклоў-Горкі, Орша-Магілёў, выводзілі са строю тэхніку і жывую сілу ворага.

Калі ў партызан з’явілася ўзрыўчатка, пачалі падрываць цягнікі на чыгунцы. Афанасій Васільеў увайшоў у састаў групы падрыўнікоў. Ён добра ведаў мясцовасць і тайна праводзіў партызан да таго ўчастка, дзе было найбольш зручна падарваць варожы эшалон. Атрад Чабыкіна дзейнічаў у Горацкім, Шклоўскім, Дубровенскім і Аршанскім раёнах.

Пазней партызаны з Палёнкі дзейнічалі ў саставе 17-й і 35-й партызанскіх брыгад. Яны былі смелымі разведчыкамі, падрыўнікамі, а Афанасій Захаравіч стаў камандзірам 2-га атрада 35-й брыгады. За асаблівыя адзнакі ў баях у 1944 годзе ён быў узнагароджаны ордэнам Леніна.

Акупантам стала вядома пра партызанскую сям’ю Васільевых. У верасні 1942 года яны ўчынілі расправу над бацькам Афанасія Захарам Навумавічам. Фашысты акружылі дом і спрабавалі захапіць яго жывым. Захар Навумавіч не здаўся ворагам, адстрэльваўся да апошняга патрона. Тады фашысты падпалілі дом, у агні загінуў цяжка паранены Захар Навумавіч. Меньшы яго сын Валодзя выбег з ахопленага полымем дома, але гітлераўцы дагналі яго і забілі.

У 1943 годзе пры выкананні баявога задання трапіла ў рукі гестапаўцаў маці. Яе прымушалі сказаць, дзе знаходзяцца партызаны. Ульяна Піліпаўна загінула, нічога не сказаўшы пра партызан.

Цяжка перажываў Афанасій Захаравіч смерць бацькі, маці, брата. Яшчэ з большай адвагай біў ён захопнікаў, асабістым прыкладам натхняючы на барацьбу партызан свайго атрада.

Пасля вызвалення роднай беларускай зямлі ад захопнікаў Афанасія Захаравіча накіравалі на работу па аднаўленню народнай гаспадаркі. Працаваў ён дырэктарам МТС, старшынёй сельскага Савета. У апошнія гады ён, інвалід, цяжка хворы, жыў у Горках. 3 студзеня 1992 года яго не стала.

Нягледзячы на цяжкую хваробу, да апошніх дзён жыцця Афанасій Захаравіч праводзіў вялікую выхаваўчую работу сярод моладзі, часта бываў на сустрэчах у школах горада і раёна, у акадэміі.

І. Стэльмашонак.

Юныя мсціўцы

Валодзя Васільеў быў сувязным атрада, у якім знаходзілася яго маці — Ульяна Васільева, і брат Апанас, які потым камандаваў атрадам. Па заданню брата Валодзя не раз хадзіў у разведку ў Горкі. Спыняўся ён заўсёды ў сваёй цёткі, якая жыла на тэрыторыі БСГА, дзе ў час вайны размяшчаліся фашысты. Валодзя хадзіў па вуліцах горада, да ўсяго прыглядаўся і прыслухоўваўся, а затым перадаваў патрэбныя звесткі брату. Аднойчы фашысты акружылі дом Васільевых у Палёнцы і спалілі яго разам з бацькам. Валодзю ўдалося ўцячы.

Пры выкананні задання трапіла ў гестапа маці Валодзі. Фашысты патрабавалі, каб яна паведаміла месца знаходжання атрада. Жанчына загінула, але нічога не сказала фашыстам.

Валодзю схапілі ў дарозе, калі ён ішоў на чарговае заданне. Яго доўга мучылі, а затым павесілі ў Горках.

Вольга Гулевіч

Юныя мсціўцы

Жэня Вераб’ёў прышоў у партызанскі атрад разам з маці і дзедам. Яго бацьку расстралялі фашысты за сувязь з партызанамі ў жніўні 1942 года, а 5 снежня расстралялі і дзеда. Жэня помсціў ворагу і за бацьку і за дзеда. За два гады ёя вырас і пасталеў фізічна, умацаваўся духам. I дзе толькі не пабываў эа гэты часы Лясы — машкоўскі, рэкацкі, чапялінскі — былі яго родным кутам. Давялося яму ваяваць на тэрыторыі Чавускага, Слаўгарадскага, Быхаўскага раёнаў.

Пасля выхаду, з акружэння Жэня з часткай партызан вярнуўся ў Горацкі раён, змагаўся з ворагам у 115-й брыгадзе. 1-га чэрвеня 1944 г. у адным з баёў каля вёскі Тудараўка Жэня быў цяжка паранеяы. Каб не трапііць жывым у рукі ворага, ён падарваў сябе апошняй гранатай.

Указам Прэзідыума Вярхоўнага Савета БССР ад 30 снежня 1948 г. за мужнаоць, праяўленую ў барацьбе з нямецка-фашысцкімі захопнікамі, Жэня Вераб’ёў пасмяіротна ўзнагароджаны ордэнам Айчыннай вайны 1-й ступені. Яго імя носяць атрады піянерскіх дружын СШ № 3 і СШ № 4.

Вольга Гулевіч

«Мне вспоминается бой нашего объединенного отряда в поселке Черничный Горецкого района 7 января 1943 г. Наш отряд двигаясь на санях через поселок Черничный, попал в засаду, появились раненые в наших рядах. Я подал команду решительно и быстро выбить противника из поселка и уничтожить. Свое боевое распоряжение я передал через связного Женю Воробьева. Он быстро и смело под градом пуль выполнил мое задание.

Храбрость и мудрость Жени Воробьева проявлены в диверсиях на железной дороге, в засадах и особенно в боях Бовской блокады в октябре 1943 г.

Погиб Женя в бою с фашистами в июне 1944 г. Он был ранен и не мог передвигаться, а когда фашисты приблизились к нему, то взорвал себя гранатой.

Вот как воевал и боролся за Родину юный патриот, партизан, храбрый, мужественный и самоотверженный пионер Женя Воробьев».

Бывший командир 17-й партизанской бригады Николай Иванович Китаев

«Мне ўспамінаецца бой нашага атрада ў пасёлку Чарнічны Горацкага раёна з карацелямі. Наш атрад прыблізіўся на санях к пасёлку і раптам з засады затрашчаў варожы кулямёт. Завязаўся бой. Я падаў каманду выбіць праціўніка з пасёлка і знішчыць. Гэта распараджэнне перадаў камандзірам праз сувязнога Жэню Вараб’ёва. Пад градам куль, умела перабягаючы і вядучы агонь, ён хутка перадаў мой загад усім камандзірам. Праціўнік быў разбіт, больш 30 карацеляў засталіся на полі бою».

Камісар 3-га атрада 115-й партызанскай брыгады Агасі Карапетавіч Грыгар’ян успамінаў:

«1 чэрвеня 1944 года фашысты акружылі партызан у Баронскім лесе, што на Шклоўшчыне. Бой быў жорсткім. Фашысты стараліся знішчыць нашы кулямёты. Каля аднаго з іх знаходзіўся Жэня Вараб’ёў. Раптам куля трапіла яму ў жывот…»

Далей з успамінаў Таісіі Уладзіміраўны Фомчанка:

«Мы з Нінай Емельянавай падпаўзлі да яго каб аказаць дапамогу.

– Не губляйце часу, дзяўчаты, – запярзчыў ён. – Уцякайце, я вас прыкрыю! Маме, Тася , скажы, што сын ваяваў як належыць салднту.

Адбегшы метраў на дзвесце, я азірнулася і ўбачыла, што ворагі акружаюць Жэню, каб захапіць яго жывым. Але хлопчык, сабраўшы апошнія сілы, падняўся і кінуў гранату сабе пад ногі. Раздаўся моцны выбух. Не стала нашага таварыша, які разам з сабою падарваў фашыстаў, што акружылі яго».

Люда-дэсантніца

Выдавецтва «Маскоўскі рабочы» ў 1987 годзе выдала кнігу Соф’і Пятрэнка «Ты жыць іначай не магла» аб армейскай разведчыцы Людміле Валніставай, якая была закінута ў тыл нямецкіх войск на тэрыторыю Горацкага раёна. Тут яна сустрэлася з горацкімі партызанамі.

Аўтар кнігі Соф’я Аляксандраўна Пятрэнка вучылася ў маскоўскім электратэхнікуме разам з Людмілай Валніставай. Працавалі на будаўніцтве магнітагорскай цэнтральнай электрастанцыі. Потым Люда вучылася ў маскоўскім энергетычным інстытуце, які закончыла ў 1938 годзе з адзнакай і паступіла ў аспірантуру. Абараніць дысертацыю не паспела. Пачалася вайна.

Інстытут эвакуіраваўся ў Алма-Ату. Аспірантка Валністава засталася ў Маскве – сакратаром парткама і дырэктарам філіяла інстытута. Уся работа па арганізацыі новых факультэтаў філіяла, вучобы ляжала на ёй.

Як сапраўдная патрыётка Людміла Валністава рвалася на фронт. Ёй доўга адмаўлялі. Люда не здавалася. Настойвала на сваім. 10 ліпеня 1942 года яна напісала сястры: «У мяне вялікая радасць: залічана ў рады РККА. Шкада, што трэба расставацца з калектывам, але біць фашыстаў важней».

Яе накіравалі ў распараджэнне штаба Заходняга фронту. Пасля адпаведнай падрыхтоўкі 22 верасня 1942 года была закінута на самалёце ў тыл праціўніка ў якасці камандзіра разведвальнай групы. У састаў яе ўваходзілі камсамолец завода «Маскабель» Уладзімір Георгіевіч Сініцын і ўраджэнка горада Іванава радыстка Манефа Дзмітрыеўна Аўчыннікава.

23 верасня ад групы Цэнтр атрымаў адзіную радыёграму. У ёй гаварылася, што група знаходзіцца паблізу вёскі Белая. На гэтым сувязь з групай перапынілася і больш не аднаўлялася. На ўсе запросы родных аб Людзе прыходзіў адказ: «Прапала без вестак».

Закончылася вайна. Прайшло многа год, а аб лёсе Людмілы нічога не было вядома. Соф’я Аляксандраўна накіравалася ў Беларусь, у Оршу, шукаць сляды Люды. У Оршы яна даведалася пра былога камандзіра 2 атрада партызанскай брыгады № 35 А. З. Васільева. Ён з вялікім інтарэсам і разуменнем аднёсся да пошуку, праводзімага Пятрэнка. Паведаміў, што памятае аб парашутыстах, трапіўшых у рукі аршанскага гестапа, што сярод іх была Люда, што яны загінулі героямі і не выдалі ваеннай тайны.

Разведгрупа прызямлілася ў лесе ў раёне вёсак Белая, Машкова, Рэкатка. Тут іх заўважылі партызаны атрада Іванова з брыгады «Чэкіст», якія прыбылі ў рэкацкі лес з чапялінскага. У канцы верасня 1942 г. атрад Іванова пайшоў ў краснапольскія лясы. З атрадам пайшлі і парашутысты. Потым яны аказаліся ў атрадзе № 35 (пазней 35-я брыгада). Гэты атрад утварыўся з разрозненых партызанскіх груп, адстаўшых у перыяд баёў ад асноўных сіл атрада Ф. I. Чабыкіна. 35-ы атрад дзейнічаў у Горацкім, Дрыбінскім і Шклоўскім раёнах, базіраваўся ў сахараўскім лесе.

Людміла некалькі разоў хадзіла ў Оршу і вярталася ў атрад. Пазнаёміўшыся з абстаноўкай у Оршы, абаснавалася там. Забрала Валодзю, Манефа засталася ў атрадзе.

Люду-дэсантніцу ведалі сёстры Хаўранковы. Адна з іх, Зінаіда Філіпаўна ў сваіх успамінах пісала, што ў яе сястры Марыі, якая жыла ў в. Панізоўе Аршанскага раёна, у канцы снежня 1942 г. сем дзён знаходзілася дэсантніца Люда. Разам з Марыяй яна хадзіла ў Оршу. Даведваліся аб размяшчэнні нямецкіх гарнізонаў, складаў з боепрыпасамі і паведамлялі аб гэтым праз лінію фронту. Савецкая авіяцыя наносіла моцныя ўдары па нямецкіх аб’ектах. Было знішчана многа жывой сілы, тэхнікі, склад з боепрыпасамі, аўтапарк.

Мела сувязь Люда і з падпольшчыкамі в. Альхоўка Горацкага раёна, з Раяй Мацюшэнка. Відаць, Рая і пазнаёміла Люду з Марыяй Хаўранковай.

У канцы снежня 1942 г. гестапаўцы схапілі Люду, кінулі ў турму гестапа на льнокамбінаце, там яна і загінула.

С. А. Пятрэнка напісала і паэму пра Людмілу Валніставу. Яна заканчваецца такімі словамі:

Петля тугая На шею тонкую легла.
Последний вздох.
Прощай, родная,
Ты жить иначе не могла.

Людміла Іванаўна Валністава – Люда-дэсантніца, як звалі яе падпольшчыкі, аддала сваё жыццё за свабоду нашага народа. Памятаюць яе тыя падпольшчыкі і партызаны, якія засталіся ў жывых. Яе подзвіг – бессмяротны, яе імя не будзе забыта.

I. Стэльмашонак.

Патрыёткі

У акупіраваных Горках

Выпускны вечар у Горацкай сярэдняй школе заканчваўся, але юнакі і дзяўчаты разыходзіцца не спяшаліся – не хацелася парываць жывую сувязь, якая злучала іх многія школьныя гады. Для старасты класа Ніны Ласкевіч гэты вечар быў асабліва радасным, бо яна з Вольгай Каробкінай атрымалі пахвальныя граматы.

Вось і закончана школа. Перад імі, учарашнімі дзесяцікласнікамі, зараз адчыніліся чароўныя шляхі-дарогі ў шырокія прасторы жыцця. Адны з іх марылі пайсці ў медыцынскі, другія ў машынабудаўнічы, а Ніна Ласкевіч рашыла стаць настаўніцай. Ды ўсе планы Ніны і яе таварышаў перакрэсліла вайна.

12 ліпеня 1941 г. немцы захапілі Горкі. З нянавісцю глядзела Ніна на чужынцаў, якія наводзілі “новы парадак” на савецкай зямлі. Сэрца яе палала гневам, патрабавала помсты за здзекі над людзьмі.

У хуткім часе Ніна звязалася з падпольшчыкамі і па іх заданню ўладкавалася пераводчыцай у магістрат. Рызыкуючы жыццём, яна атрымлівала ў Любы Краўцовай, працаваўшай у пашпартным стале магістрата, чыстыя бланкі розных нямецкіх дакументаў і перадавала іх падпольшчыкам. У асноўным гэта былі “аўсвайсы” – пропускі.

Аб дзейнасці падпольшчыкаў стала вядома акупантам. Пачаліся масавыя арышты і расстрэлы. За Нінай гестапаўцы з’явіліся на работу, але яе там не было. Ніна ў гэты час была ў вёсцы Леніна. Як толькі яна вярнулася, Люба папярэдзіла яе аб небяспецы і праводзіла да Валі Вараб’ёвай. А ранкам наступнага дня разам з пастухамі за статкам ішлі Ніна Ласкевіч і Валя Вераб’ёва. Яны пакідалі горад.

Некалькі дзён сядзелі ў засадзе гестапаўцы каля Нінінай кватэры, а калі зразумелі, што яна сюды не вернецца, схапілі маці дзяўчыны і расстралялі.

Згодны ў разведку

Прыгожы і велічны Рацаўскі лес, што на стыку Талачынскага, Круглянскага і Шклоўскага раёнаў. Побач вёска Рацава. Адсюль і назва лесу. Родным домам стаў ён для тых, хто станавіўся на шлях адкрытай узброенай барацьбы з ворагам. Вясной 1942 г. у гэтым лесе арганізацыйна аформілася і пачала рашучую дзейнасць партызанская брыгада “Чэкіст”.

У чэрвені яна кантралявала абшырны раён міжрэчча Дняпра і Друці, не давала спакою акупантам ні днём ні ноччу.

У гэтую брыгаду і трапілі Валя Вараб’ёва і Ніна Ласкевіч.

Першыя заданні горацкія дзяўчаты выканалі ўмела і паспяхова. І пасля гэтага 28 ліпеня 1942 г. быў падпісан загад: “Залічыць у брыгадную разведку Вараб’ёву Валянціну Піліпаўну, 1921 года нараджэння, беларуску, члена ВЛКСМ, адукацыя сярэдняя; Ласкевіч Ніну Іванаўну, 1923 года нараджэння, члена ВЛКСМ, адукацыя сярэдняя.

У разведку падбіраліся самыя смелыя, рашучыя і кемлівыя людзі, якія маглі хутка разабрацца ў складанай сітуацыі і прыняць правільнае рашэнне.

– Абедзве гэтыя дзяўчыны, – успамінае камандзір брыгады Герасім Аляксеевіч Кірпіч, – на нашу прапанову пайсці ў разведку згадзіліся.

Больш года В. Вараб’ёва і Н. Ласкевіч выконвалі самыя адказныя заданні. Яны хадзілі ў Шклоў і Талачын, Копысь і Оршу, на левы бераг Дняпра, у Круглае і Бялынічі. Яны разведвалі нямецкія ўмацаванні на правым беразе Дняпра. За дастаўку даных аб гэтым камандаванне брыгады “Чэкіст” атрымала падзяку ад генерала Сакалоўскага, камандуючага Заходнім фронтам.

Вось што пісаў былы начальнік брыгаднай разведкі, зараз генерал ў адстаўцы Павел Агафонавіч Галіцын пра Ніну Ласкевіч: «Ніну я вельмі добра памятаю таму, што яна адна з першых прыйшла да нас у партызаны і адразу заявіла аб сабе баявымі справамі. Некалькі разоў я перадаваў ёй магнітныя міны для ўстаноўкі на чыгуначных цыстэрнах з гаручым. Разам з ёй мы рыхтавалі бутэлькі з запальваючай сумессю для падпалу фашысцкіх складаў і яна скарыстоўвала іх па прызначэнню.

За лінію фронту

У ноч на 31 жніўня 1942 г. акружаная з усіх бакоў рэгулярнымі часцямі нямецкай арміі партызанская брыгада “Чэкіст” пакінула Рацаўскі лес. Да 45 тысяч узброеных гітлераўцаў з танкамі і артылерыяй накіравала нямецкае камандаванне ў гэты раён, каб раз і назаўсёды пакончыць з партызанамі.

Над лесам кружылі варожыя самалёты. З вялікімі цяжкасцямі вырвалася брыгада з вогненнага кальца, пераправілася цераз чыгунку і аўтамагістраль Масква – Мінск і ўзяла курс на Лепельшчыну. Значнай частцы брыгады не ўдалося вырвацца з акружэння. Не хапала боепрыпасаў: узрыўчаткі, медыкаментаў.

Аб усім гэтым трэба было паведаміць Беларускаму штабу партызанскага руху, які знаходзіўся у Маскве.

Павел Галіцын у ліпені хадзіў за фронт з Любай Крывельскай. Яны першымі далажылі аб брыгадзе “Чэкіста”. Зараз зноў яго, як вопытнага разведчыка, накіроўвалі за фронт.

Паўстала пытанне: каго з Паўлам адправіць?

– Каго паслаць з Галіцыным? – звярнуўся камбрыг да начальніка разведкі Р. М. Севасцьянава.

– Напэўна, лепш за ўсё прапанаваць Валянціне Вараб’ёвай. Смелая, рашучая, знаходлівая, – адказаў Рыгор Мікалаевіч.

– Гатова пайсці куды патрэбна, – не вагаючыся, адказала Валя.

Аформлены дакументы, складзена легенда. Апошнія настаўленні, парады на ўскраіне вялікага балотна-лясістага масіву Усвіж-Бук. У кошыку з двайным дном – пісталеты.

Дарогі патруліраваліся. Большасць населеных пунктаў Павел і Валя вымушаны былі абыходзіць. Заходнюю Дзвіну яны пераплылі на лодцы ў 25-30 кіламетрах на захад ад Віцебска.

Вярталіся назад рознымі шляхамі і з рознымі даручэннямі. Валя прывяла ў брыгаду групу вопытных падрыўнікоў, а Павел на планеры даставіў зброю, тол, бікфордаў шнур, медыкаменты. Хутка П. А. Галіцын быў назначаны начальнікам разведкі брыгады “Чэкіст”.

Больш за паўгода брыгада базіравалася на Лепельшчыне. Валянціна Вараб’ёва ўстанаўлівала сувязі з падпольшчыкамі на новым месцы дыслакацыі. Яна наведвала Лепель, Чашнікі, Чарэю, прымала ўдзел у дыверсіях на варожых камуніцыях, дастаўляла камандаванню важныя звесткі аб ворагу.

За доблесць і мужнасць, праяўленыя ў барацьбе супраць нямецка-фашысцкіх захопнікаў, Вараб’ёва Валянціна Піліпаўна ў 1943 г. была ўзнагароджана медалём “Партызану Айчыннай вайны” 1-й ступені.

Такой жа высокай узнагароды была ўдастоена і Н. Ласкевіч.

Восенню 1943 г. па загаду БШПР брыгада “Чэкіст” была сканцэнтравана паўднёвей Магілёва – для падтрымкі фарсіравання Дняпра часцямі Савецкай Арміі. Валя Вараб’ёва была адпраўлена на левабярэжжа Дняпра ў адно з партызанскіх злучэнняў.

Па стану здароўя была пакінута ў Крычаве, дзе працавала бухгалтарам аблвыканкома.

Памерла В. П. Вараб’ёва ў 1955 г. на 34-ым годзе жыцця.

8 верасня 1943 г. з 17-гадовым разведчыкам Мікалаем Шалухіным Ніна Ласкевіч трапіла ў палон. Іх схапілі паліцаі, даставілі ў Круглае. На працягу двух дзён збівалі, дапытвалі. Юныя савецкія патрыёты не назвалі ніводнай кватэры, ніводнага падпольшчыка. 11 верасня 1943 г. іх павесілі. Але назаўсёды ў памяці народнай застануцца іх імёны.

І. Прускі,
удзельнік Вялікай Айчыннай вайны.

Мы боролись за светлое сегодня

(из воспоминаний участницы партизанского движения в Горецком районе Юлии Антоновны Дмитриевой)

Прошло уже много лет. Но память все хранит боль утраты близких, родных, друзей. Ужасы войны, которые мне пришлось пережить, никогда нельзя забыть. Пытаешься отделиться от воспоминаний, уходишь с головой в работу, но ничего нельзя поделать: возникают картины, эпизоды прошлого.

И вот я решила коротко рассказать своим юным товарищам о том, как боролись народные мстители в тылу врага, как нелегко давалась нам победа.

…Лето 1941 года. Около деревни Матюты и Сахаровка идут кровопролитные бои. В Матютах сброшен десант немецких солдат. Советские солдаты окружены. Они ведут неравные бои и прорываются из окружения. Отдельным мелким группам бойцов удается прорваться. Они в тылу врага. Днем прячутся в лесу, во ржи, а ночью неожиданно налетают на немцев. Эти группы связаны с местным населением. Жители деревни Рекотка помогают им питанием, дают перевязочный материал, гражданскую одежду.

12 июля 1941 года немецкие войска полностью оккупировали наш район. В городе Горки на территории академии расположились немецкие оккупационные организации. Немцы установили комендантский час. Жителей города и района обложили налогами, платежами и обязательной сдачей теплой одежды для немецких солдат.

Фашисты расстреливают наших коммунистов и комсомольцев. С первых дней они хотели запугать нас и поработить. Комсомольский актив деревни Рекотка под руководством секретаря комсомольской организации Евгения Дмитриева начал собирать и прятать оружие. Эта работа была трудной, рискованной, но мы, молодые, не думали тогда об этом. Нам нужно было собирать оружие любой ценой.

В сентябре 1941 года в сеновале за деревней собрались все комсомольцы Рекотки. Там мы дали клятву бить немецких оккупантов днем и ночью, не давать им покоя до тех пор, пока не очистят нашу землю. Сначала у нас не было определенного плана подпольной борьбы, но все комсомольцы: Евгений Дмитриев, Алексей Дмитриев, Ольга Сафронова, Вера Щербатова, Юлия Дмитриева, Григорий Фомченко, Николай Ануфриев, Николай Мельников – были уверены в том, что мы сможем втянуть в свою борьбу и остальную молодёжь.

Каждый из нас получил задание: где и как собирать оружие. Неисправное оружие ремонтировали в мастерской, которую возглавил Алексей Дмитриев. Активную работу по сбору оружия выполняли пионеры Евгений Воробьев и Николай Сафронов, которые могли пробираться в места, где располагались немецкие части, ходили на связь в Горки.

…В нашей деревне Рекотка больше месяца свирепствуют немецкие солдаты. Комсомольцам очень тяжело пробираться в лес, чтобы отнести пищу для раненых советских солдат. Но мы пробираемся ночью мало исхоженными тропами. В более опасные дни мы устраиваем дежурство в деревне, чтобы сообщить по цепочке о появлении немцев. Ночевать уходим в условленное место.

Глубокой осенью 1941 г. пришел из окружения домой в Рекотку Федор Воробьев, член КПСС. Он советовал нам, как и что делать. Мы стали выполнять боевые задания. Ходили уничтожать телефонную связь на большаках Сахаровка-Могилёв. Подорвали миной немецкую машину.

Мне и Ольге Сафроновой приходилось ходить в Горки на связь к Анастасии Воробьевой и Ивану Сафронову. От них приносили листовки. А однажды Анастасия Воробьёва передала мне 4 винтовки и 6 противотанковых гранат, которые она прятала у себя в погребе. Это оружие я привязала под санями, привезла домой и передала Федору Воробьеву.

Старостой в Рекотке мы специально избрали Федора Воробьева, который возглавлял подпольную группу. Он был связан с центром Горок, с Павлом Яцуном, у которого получал конкретные указания. Федор Воробьев срывал сдачу доведенных планов продуктов, теплой одежды, денежных поборов немецким властям.

И ещё помнится день, когда я с Ольгой Сафроновой принесла из Горок листовки, сброшенные нашими самолетами. Мы распространили их по деревням. А одну листовку приклеили на портрет Гитлера, который был прибит на школе. А утром наши колхозники с большим удовольствием прочитали листовку, в которой говорилось, чтобы советские люди вставали на борьбу с оккупантами и что наша Советская Армия победит фашистскую чуму.

Время шло медленно, опасность нас подстерегала на каждом шагу. После каждой операции немецкие сыщики усиливали слежку, арестовывали наших советских людей. Стали массовые аресты патриотов. В гестапо очутились Елизавета Воробьева, Ермолай Сафронов, Владимир Фомченко, Григорий Фомченко, Евгений Дмитриев, Иван Астапенко и Василий Старовойтов. Их пытали палачи, но они упорно молчали. Фашисты в их домах делали тщательные обыски, забирали имущество. В освобождении их помог подпольщик Иванов. Мы же ночью собирались группами, при лучине писали листовки, в которых призывали население вставать на защиту нашей Родины.

В условиях кровавого фашистского режима, когда каждому грозил расстрел, наши советские люди шли на любое задание. В деревне Рекотка была организована выпечка хлеба. Пекли хлеб партизанам Надежда Дмитриева, Васса Баринова, Анна Д. Дмитриева, Анна Т. Дмитриева, Лукерья Дмитриева, Прасковья Щербатова.

Комсомольцы проводили беседы с парнями и девчатами, чтобы они не соглашались идти на службу в полицию и не ехать в Германию. Помню такой случай. Была отобрана группа молодежи для посылки в Германию. Секретарь комсомольской организации Евгений Дмитриев посоветовал, чтобы парни и девчата засыпали себе в глаза нюхательный табак. На комиссии у них признали трахому и освободили от поезди в Германию.

В Горках немцы делали облавы, особенно в воскресные дни, когда проходили базары. Об этих облавах нам сообщали пионеры Евгений Воробьев и Николай Сафронов, которые рано утром уходили в Горки к связным.

Жена подпольщика Елизавета Воробьева со своим свекром Андреем Воробьевым выполняли большую работу. Они вовремя оповещали, когда нас ожидала опасность. Стояли в охране, когда к Федору Воробьеву на связь ночью приехал Павел Яцун. Эти приезды воодушевляли нас всех, мы верили в скорую победу.

Весна 1942 года принесла нам много радости. В нашем лесу появился первый партизанский отряд Саши Шульгина. С ним была установлена связь. Мы снабжали отряд питанием. Потом направляли в отряд своих надежных товарищей. Особенно в этой работе был активен 73-летний Андрей Воробьев. Его стройная, легкая не по возрасту фигура ловко ускользнула под носом у немцев. Лесник Ермолай Сафронов наладил связь с Шульгиным и со своей дочерью Ольгой Сафроновой перевезли масло из Горок от подпольщика Кузнецова в партизанский отряд. А Ольга и ее брат Николай приносили гранаты и бюфердов шнур от подпольщика Ивана Сафронова.

Жители Рекотки активно включились в борьбу против оккупантов. Изо дня в день все новое пополнение вступало в ряды народных мстителей. Из партизанского отряда выросла бригада «Звезда». Партизанское движение приняло огромный размах и развернуло беспощадную борьбу против фашистских оккупантов.

…Немецкие власти вывесили приказ, чтобы все жители Рекотки сдали охотничьи ружья. Подпольщики предотвратили эту сдачу, и все ружья были снесены в лес и спрятаны.

Фашисты были встревожены такой активной работой подпольщиков. Они начали пускать свои щупальцы через агентов и вылавливать наших патриотов. Фашисты арестовали и зверски замучали Федора Воробьева, Никиту Воробьева, Вассу Баринову, Анну Дмитриеву, Николая Сафронова, Александру Сафронову, Валентину Ануфриеву, Тимофея Мельникова и др. Их жестоко пытали на допросах, но они упорно молчали и, никого не выдав, навсегда ушли из жизни.

Несмотря на жестокий террор, подполье продолжало жить и бороться. На смену павшим вставали живые и продолжали священную борьбу.

Оккупанты уничтожали все добро, нажитое советскими людьми. Они превратили кинотеатр по ул. Тимирязева в лагерь, к котором ежедневно от голода и эпидемиологических болезней умирали сотни наших людей. Все культурные учреждения были разгромлены. Гитлеровские варвары жгли книги, грабили склады и имущество населения, угоняли на каторгу в Германию нашу молодёжь.

…Партизанское движение охватило весь район. Фашисты были вне себя от ярости. Обеспокоенное бурным, непрерывным ростом партизанского движения, гитлеровское командование направило на борьбу с партизанами крупные карательные отряды и воинские части, снятые с фронта. Партизаны вели жестокие бои в лесах около Рекотки, Чепелинки, Паленки. Немцы использовали пушки, пулеметы, самолеты. Силы были не равные. Но партизаны умели выходить из любых тяжелых условий. Местные жители помогали партизанам продуктами питания и одеждой.

Вся боевая и диверсионная деятельность партизан была направлена на оказание всемирной помощи войскам Красной Армии. Источником силы и жизнеспособности народных мстителей был горячий советский патриотизм, беззаветная преданность своей Родине.

Были организованы боевые подрывные группы. Партизаны ежедневно уходили на подрыв железнодорожного полотна и пускали под откос поезда врага с живой силой и вооружением, которые шли в направлениях Горки-Орша, Горки-Темный лес, Унеча и др. Был пущен под откос санитарный поезд. Немцы несколько дней вывозили трупы убитых солдат (это было около разъезда «Дрибинский» в 1942 г.).

Вокруг железнодорожных и шоссейных дорог немцы заставили мирное население вырубить лес на 200-300 метров. Но это не остановило партизан. Операции ежедневно выполнялись и наносился огромный удар по врагу. Партизаны уничтожали телефонную связь, делали неожиданные засады на шоссейных дорогах, громили полицейские участки и немецкие гарнизоны. Разгромили полицейские участки в Панкратовке, Любиже, Котелеве, Ректе.

Фашисты пытались блокировать отряды народных мстителей. Они собрали для этого большие силы. Вести открытую борьбу с вооруженными до зубов фашистами было тяжело. Но из окружения нужно было пробиваться. Мы связывали по несколько гранат и бросали в цепь немцев. И в этом взрыве пыли и гари выбирались из окружения.

…Лена и Костя Мельниковы были окружены на опушке леса. Немцы не стреляли в них – надеялись взять живыми. Но патриоты не хотели сдаться живыми врагу. Костя и Лена простились. Костя застрелил жену, а потом себя. Таких примеров героического самопожертвования можно привести очень много. Наш советский народ был уверен в скорой победе и всеми силами стремился ее приблизить.

…Мы были отрезаны от продовольствия и боеприпасов. Патроны кончались. Шли жестокие бои, и ряды наши редели. Мы были усталые и измученные. Мы голодали целую неделю, но продолжали драться с врагом. И прорвали блокаду. Сколько было радости, когда вышли из окружения! 73-летний дед Андрей пустился танцевать «Барыню», приговаривая: «Вось дык мы» (у деда Андрея такая поговорка). Все партизаны окружили его, поднимали и качали на руках.

В партизанской бригаде был организован пулеметный взвод. В составе его в основном были комсомольцы. Командиром был Евгений Дмитриев. Однажды провокатор сообщил немцам, где располагается партизанская бригада. На рассвете немцы сделали нападение на нас. Удар был в основном нанесен на пулеметный взвод. В бою был ранен Женя Дмитриев и погибла пулеметчица Маша Ильюшина.

Партизаны вели упорные бои и опять вышли из окружения. Для немцев были неожиданными такие молниеносные и сильные удары партизан.

Партизаны громили предприятия, которые выпускали для немцев продукцию, жгли казармы, где жили немецкие солдаты. Борьба была жестокой и страшной. Одервеневшие от холода и голода партизаны десятками часов лежали на снегу и били по врагу. Зимой приходилось кочевать из леса в лес.

Типографии своей мы не имели, но была пишущая машинка. Ольга Сафронова переписывала на ней в землянке при свече сотни экземпляров листовок, которые потом распространяли среди населения.

Мне пришлось участвовать в рельсовой войне. Нагруженные толом, мы отправлялись на подрыв железнодорожного полотна в районе Гомель-Жлобин. На десятки километров наш отряд поднял в воздух железнодорожное полотно, приостановил продвижение поездов с вооружением и живой силой фашистов на фронт.

Хорошо помнится бой около деревни Граковка Краснопольского района, когда наш отряд был обнаружен немцами. Бой длился 8 часов. Несмотря на неравные силы, партизаны в этом бою победили и вышли из окружения, но потеряли в бою комиссара отряда. В этом бою я получила ранение.

В сентябре двигались на соединение с частями Советской Армии. Часто приходилось вступать в бой с врагом. Это были неравные бои, благодаря умению и находчивости нам удалось разбить много немецких гарнизонов, переправиться через реку Сож и соединиться с частями Красной Армии.

Встреча с родной армией была торжественной и волнующей. Утомленные и опаленные войной, солдаты пели «Вставай, страна огромная».

Я хочу написать несколько слов о нашем бывшем секретаре комсомольской организации Жене Дмитриеве. Этот юноша был очень энергичным и подвижным. Обладал организаторскими способностями. В школе всегда был примерным, учился только на отлично. В тяжелые годы войны был партизаном. А когда Советская Армия освободила нашу местность, он пошел добивать врага в его собственной берлоге. Дальнейший свой боевой путь он прошел политруком. В послевоенные годы поступил в нашу академию на первый курс. Но трудная жизнь в подполье, партизанская борьба, ранения подорвали его здоровье. Рано, очень рано он ушел от нас. Мы часто, когда собираемся в кругу боевых товарищей, вспоминаем его. Светлая память о нем будет вечно жить в наших сердцах. И никогда не изгладится сердечная рана, нанесённая утратой такого боевого товарища.

Ольгин день

…Еще до Великой Отечественной войны мне довелось учиться в Белсельхозакадемии вместе со студентками Ольгой Воробьевой и Ольгой Рубиной. Они с первых дней войны включились в борьбу с немецко-фашистскими поработителями.

Ольга Воробьева была веселой девушкой. На миловидном лице ее, с ямочками на щеках, выделялись большие серые глаза. Длинные темно-русые косы были красиво уложены на голове. Она, хотя и жила в городе с матерью, но часто приходила в общежитие к подругам.

Когда оккупанты 12 июля 1941 года захватили Горки и начали вводить «новый порядок», стремясь запугать людей жестокими расправами, сломить их волю к борьбе и веру к победе, в городе и деревнях стали возникать подпольные группы. Одна из групп была организована братом Ольги лейтенантом Сергеем Воробьевым. В состав группы вошли и его сестры Ольга и Евдокия. Подпольщики совершали диверсии на железнодорожной станции, кирпичном заводе, рвали телефонную связь и распространяли листовки.

Летом 1942 года гестапо начало массовые аресты подпольщиков. Часть их, в том числе и Сергей Воробьев, ушли в партизаны. Ольгу с матерью и братом Иваном схватили фашисты, всячески истязали, бросили в камеру смерти, в которую превратили аудиторию № 81 первого учебного корпуса. Ничего не добившись, расстреляли под цветущими липами.

В торжественные дни сотни людей возлагают цветы у величественного мемориала «Скорбящая Мать», воздвигнутого над огромными могилами, в которых покоится прах Ольги Воробьевой и сотен других убитых патриотов Отчизны. Ее имя навечно высечено на стеле памятника студентам, преподавателям и сотрудникам академии, погибшим на фронтах. ДОСААФ академии установил почетный приз имени Ольги Воробьевой, который вручается победителям соревнований по стрельбе и другим видам военно-спортивных состязаний…

Алексей Богомолов.

Армейскія разведчыкі

Праглядваючы матэрыял музея баявой славы сэрэдняй школы № 3 аб горацкіх падпольшчыках і партызанах, звярнуў увагу, што ў некаторых з іх упамінаюцца нейкія разведчыкі. Аказалася, што гэта армейскія разведчыкі, якія былі закінуты ў Горкі штабам Заходняга фронту.

…Камандаванне франтоў і армій арганізоўвала разведку, каб сабраць і вывучыць аб праціўніку звесткі, неабходныя для найбольш эфектыўнага прымянення ўсіх радоў войск і сродкаў барацьбы ў ваенных аперацыях. Важнейшымі задачамі гэтай разведкі з’яўлялася ўскрыццё планаў і задум праціўніка, саставу, размяшчэння і дзеянняў яго галоўных груповак, выяўлення новых сродкаў і спосабаў узброенай барацьбы. Для збору інфармацыі аб праціўніку ў яго тыл закідваліся спецыяльныя групы разведчыкаў. Адна такая і была накіравана ў Горкі.

У афіцыйным паведамленні вайсковай часці, якая ведала разведкай, сказана, што 19 лютага 1942 г. штабам Заходняга фронту ў тыл праціўніка ў раён г. Горкі закінута парашутным дэсантам разведвальная група ў саставе пяці чалавек. У яе ўваходзілі Смялоў Генадзь Іванавіч – камандзір (установачных даных аб ім не прыведзена); Пятроўскі Уладзімір Пятровіч – намеснік камандзіра групы, 1924 г. нараджэння, ураджэнец г. Кастрамы, рускі; Сарокіна Яўгенія Іванаўна – радыстка, 1923 года нараджэння, руская; Гарбузава Аляксандра Васільеўна – разведчыца, 1918 года нараджэння, ураджэнка Масквы, руская; Новікаў Юрый Уладзіміравіч – разведчык, 1922 года нараджэння, рускі.

Прызямліліся паблізу в. Малькоўка Дрыбінскага раёна (вёска Малькоўка ў 7 кіламетрах ад Расны). Разведгруппа ўстанавіла сувязь са штабам Заходняга фронту. У лютым 1942 года члены групы ўладкаваліся на работу ў Горкі і прыступілі да выканання баявога задання. 3 мая 1942 г. сувязь з групай перапынілася. 17 мая 1942 г. група разведчыкаў, каб пазбегнуць мабілізацыі на прамусовыя работы ў Германію, пайшла ў мясцовы партызанскі артад. Новікаў застаўся ў Горках. У канцы даведкі сказана, што ў студзені 1943 г. Сарокіна, а ў верасні Гарбузава вярнуліся ў штаб Заходняга фронту. Лёс Пятроўскага невядомы.

Хто прытуліў разведчыкаў? Хто дапамог уладкавацца ім на работу? Хто дапамагаў ім? У які партызанскі атрад яны пайшлі? Адказаць на гэтыя пытанні дапамаглі расказы разведчыкаў і іх памочнікаў, беражліва захаваныя ў школьным музеі.

– Прызямліліся мы каля вёскі ў лесе, – ўспамінае разведчыца А. В. Гарбузава. Закапалі парашуты і рацыю. Праз пяць дзён яна і радыстка Жэня Сарокіна накіраваліся ў Горкі, дзе яны павінны былі ўладкавацца на работу, знайсці жыллё, а потым павінны былі выходзіць Смялоў, Пятроўскі, Новікаў.

Дакументы на імя жыхароў ім былі выдадзены ў Маскве. З імі дзяўчаты прыйшлі ў Горацкую камендатуру. Тут сустрэлі Пятра Краўчанку, які закончыў перад вайной тэарэтычны курс інжынерна-землеўпарадкавальнага факультэта акадэміі. Ён уладкаваў іх на работу і дапамог з жыллём. Гарбузава ўспамінала, што сям’я Пятра ім вельмі дапамагала, асабліва яго маці. З ёй яны часта хадзілі ў разведку. Пётр пазнаёміў разведчыц з Юрай Купчынавым, Шурай Рубанавай і іншымі.

Калі дзяўчаты-разведчыцы ўладкаваліся, прыйшлі і хлопцы. Пры дапамозе Пятра Краўчанкі яны сталі працаваць у лазні. Жэня Сарокіна з Шурай Рубанавай працавалі ў воўначосцы, а Гарбузава – на розных работах у горадзе.

Гарбузава жыла ў доме Лейткер Соф’і Фамінічны па Мсціслаўскай вуліцы, Жэня Сарокіна – у пустым яўрэйскім доме.

Трэба было прывезці рацыю, якая была схавана ў лесе, дзе прызямліліся разведчыкі. За рацыяй ездзілі трое: Шура Гарбузава, Пётр Краўчанка і Ягор Купчынаў. Купчынаў ляжаў на санях, накрыты коўдрамі, як хворы тыфам. Пад ім ў саломе ляжала рацыя. Прыбылі ў Горкі паспяхова. Некалькі дзён рацыю хавалі ў развалінах дома П. Краўчанкі і ў доме Кажарава П. Е.

Была небяспека знаходжання рацыі немцамі ці паліцаямі, якіх у Горках было многа. Рашылі пераправіць у Чапялінку да Ягора Ленчыкава. Па суботах у Чапялінку прыходзілі Жэня Сарокіна і Шура Гарбузава і вялі перадачы радыёпраграм у Маскву.

Жонка камандзіра 115-й Горацкай партызанскай брыгады Г. Р. Ленчыкава Ленчыкава (Бандарцова) Т. А. успамінае:

– Прыкладна ў канцы лютага 1942 г. мой муж і Краўчанка Пётр прывезлі ў Чапялінку пад відам бежанцаў дзвюх дзяўчат. Гэта былі разведчыцы Сарокіна Жэня і Гарбузава Шура. З імі была рацыя. Яе схавалі ў нашым доме за печкай. Дзяўчаты жылі і працавалі ў Горках. Па суботах яны прыходзілі да нас і перадавалі звесткі ў Маскву.

Як ужо было сказана, хлопцы-разведчыкі ўладкаваліся на работу ў лазню. Былая партызанка 115-й Горацкай партызанскай брыгады Е. Н. Новікава, добра ведаўшая падпольшчыкаў і стаўшая жонкай Ю. У Новікава, расказвала, што яе стрыечны брат Пётр Краўчанка дапамог разведчыкам ўладкавацца на работу, знайсці жыллё, прапісацца. Ю. У. Новікаў працаваў загадчыкам лазні акадэміі. Сюды прыходзілі нямецкія салдаты і афіцэры. З іх размоў разведчыкі атрымлівалі шмат каштоўных даных і паведамлялі ў штаб фронту. У зборы разведвальны даных разведчыкам дапамагалі і Горацкія падпольшчыкі.

Разведчыкам патрэбны былі дакументы, без якіх нельга было прапісацца і ўладкавацца на работу. Па звестках Новікавай Е. Н., выдала дакументы разведчыкам Люба Краўцова, якая працавала ў магістраце. Гэта тая Люба, аб якой вельмі падрабязна і вельмі цікава напісаў настаўнік Варанцэвіцкай школы Іван Максімавіч Прускі ў артыкуле “Патрыёткі” (газета «Ленінскі шлях» за 1 снежня 1987 г.).

Прабылі разведчыкі ў Горках да мая 1942 г. 17 мая немцы зрабілі аблаву, Жэня Сарокіна і Шура Гарбузава папалі пад аблаву, але ім удалося ўцячы. Прыбеглі ў Чапялінку да Ленчыкава, адкуль з групай падпольшчыкаў пайшлі ў партызаны. Потым прыйшоў да іх і Валодзя Пятроўскі. Г. Смялоў і Ю. Новікаў засталіся ў Горках, пазней і яны пайшлі ў партызаны.

У маі 1942 г. разведгрупа спыніла сваю дзейнасць. Параўнаўча нядоўга яна дзейнічала, каля трох месяцаў. Сваю задачу разведчыкі выканалі. У далейшым інфармацыя аб падзеях у Горках і раёне перадавалася партызанамі. У чэрвені 1942 г. у савецкім тыле па рашэнні ЦК КП(б)Б са слухачоў Асобага беларускага збору быў агранізаваны атрад «Перамога». У саставе 43 партызан у канцы ліпеня ён прыбыў у Горацкі раён і прыступіў да дзеяння. У атрадзе была радыёстанцыя. Рэгулярна перадаваліся ў Маскву звесткі аб праціўніку і баявых дзеяннях партызан. З гэтым атрадам прыбыў ўпаўнаважаны ЦК ЛКСМБ па Горацкаму раёну Сцяпан Яфімавіч Янчанка.

Дзейнасць савецкіх патрыётаў працягвалася.

І. Стэльмашонак,
удзельнік Вялікай Айчыннай вайны.

Вольга – лясны салдат

Аб перажытым у гады ваеннага ліхалецця Вольга Трыфанаўна Гулевіч расказвае неахвотна:

– Была падпольшчыцай, затым партызанкай: хадзіла ў разведку, на іншыя заданні, стаяла на пасту, удзельнічала ў баях.

Вольга Трыфанаўна Гулевіч з нейкай лагоднай усмешкай паглядае кудысьці ўдалячынь, і яе пасярэбраныя валасы зіхацяць яшчэ ярчэй. Я падумаў: нялёгка ёй было. I недарэмна пражыты гэтыя гады. Яна таксама набліжала доўгачаканы дзень Перамогі.

Першы пароль

Ляскат гусеніц, цяжкі завываючы рокат матораў скалынуў наваколле. Здавалася, ад моцнага гулу дрыжаць зямля, і лес, і рака. Сталёвая навала, насоўваючыся з захаду, давіла сваім цяжарам нашу зямлю.

У чаканні бяды затаілася сярод лясоў вёска Машкова, акружаная з усіх бакоў векавымі хвоямі і соснамі. У гэту вёсачку да сваіх родных перад самай вайной прыехала маладая настаўніца Вольга Трыфанаўна.

Мроіліся ў дзявочай галаве светлыя думкі: вось яна першы раз пераступіць парог школы, вось дзесяткі пар цікаўных дзіцячых вачэй акінуць яе позіркам, а яна з нястрыманым хваляваннем ласкава скажа:

– Дзень добры, дзеці!

Так было тыдзень-два таму назад, а сёння Вольга з цікавасцю і нейкім дапытлівым жахам разглядае ў вакно цёмна-зялёны натоўп, які запаланіў вясковую вуліцу. Незразумелая мова, распрасцёртыя арлы на грудзях мундзіраў, глыбокія каскі, цяжкія, падкаваныя жалезам боты. Акупанты урываліся у хаты, то у адным, то у другім канцы вёскі раздаваліся стрэлы. У страху і трывозе праходзілі дзень за днём. Фашысты без канца трубілі аб сваіх «перамогах».

Аднойчы на парозе цёткінай хаты, дзе жыла Вольга, з’явіліся двое незнаёмых у паўваенным-паўцывільным адзенні. Не цяжка было здагадацца, што гэта акружэнцы. Іх многа тады блукала па вёсках, шукаючы прытулку. Цётка пачаставала іх малаком, і выходзячы з-за стала, яны папрасілі пагаварыць з Вольгай. Выйшаўшы з ёю ў сенцы, незнаёмыя сказалі:

– Радзіма вучыла і выхавала цябе. Ты павінна зараз, калі краіна аказалася ў небяспецы, дапамагчы ёй.

Вольга кіўнула галавой, чырванню пакрыўся твар.

– Не хвалюйся, заданні будуць простыя. Трэба будзе схадзіць у Абраімаўку, у Рэкатку, у Горкі, разведаць, колькі там немцаў, паліцаяў.

– А як мне паведаміць вам? – запытала Вольга.

У назначаны час цябе будзе чакаць наш чалавек на скрыжаванні лясных просек, што вядуць у Рэкатку і Жавань. Левую руку ён будзе трымаць у запазусе. А ў цябе павінен быць у правай руцэ кошык. Гэта будзе нашым першым паролем.

У разведку з валасным пісарам

Бываючы у разведцы у вёсках, Вольга сустракалася з вяскоўцамі, ад якіх даведалася, што немцы ўстанаўлівалі свае «парадкі»: растрэльвалі камуністаў і актывістаў Савецкай улады, не шкадавалі ні жанчын, ні дзяцей. Дайшлі весткі і аб тым, што ёсць указанне ЦККП(б) рэспублікі аб разгортванні партызанскага руху.

Моладзь вёскі Рэкатка аб’дналася для сумеснай барацьбы. Да іх далучылася і Вольга. Збор зброі, антыфашысцкая прапаганда, складанне і распаўсюджанне лістовак, збор звестак аб нямецкіх гарнізонах – такія абавязкі маладых падпольшчыкаў.

Дарога ад Машкова да Абраімаўкі цягнецца лесам. Паліцаі, старасты і іншыя нямецкія служкі баяліся па ёй ездзіць.

Вольга даведалася, што ў Машкова прыехаў валасны пісар і будзе вяртацца назад. А ў Абраімаўцы немцы. Вольга вырашае зрабіць сваё падарожжа пад прыкрыццём нямецкага памагатага.

– Падвязі, дзядзечка, да Цёткі Марыі, якая ў Абраімаўцы жыве, – папрасілася яна.

–Сядай, удваіх яно весялей. Кажуць, у лесе ёсць партызаны, – і пісар задаволена засмяяўся.

– А ты, дзядзечка, спявай «Кацюшу», ніводзін партызан не здагадаецца, што ты на немцаў працуеш, – параіла Вольга.

Служка яшчэ раз засмяяўся, але на ўсялякі выпадак памацаў рукамі пад сенам схаваны абрэз. Калі лес расступіўся і паказалася вёска, акружылі немцы. Пісар паказаў пропуск.

– А гэта са мной знаёмая дзяўчына, да цёткі едзе...

Немцы адпусцілі Вольгу.

Пачатак партызанскіх будняў

Пачалі даходзіць чуткі пра дзейнасць партызан. 3 вуснаў у вусны перадаваліся расказы аб тым, што народныя мсціўцы вынеслі справядлівы прысуд здрадніку, захапілі нямецкі абоз, адстралялі ў немцаў калону аўтамашын.

У верасні 1942 года моладзь вёскі Рэкатка пайшла ў партызанскі атрад. У ліку першых была і Вольга.

Партызанская брыгада «Звязда» дыслацыравалася ў Сахараўскім і Чапялінскім лясах. Слава аб ёй ішла не толькі па Горацкаму, а і па Шклоўскаму раёнах. Партызаны Рэкацкага атрада вырашылі далучыцца да брыгады «Звязда».

Як вясновыя ручайкі, збягаючы з пералескаў і палёў, зліваюцца ў адну магутную раку, так і народныя мсціўцы сыходзіліся ў баявыя групы, атрады, брыгады. Наперадзе ў Вольгі Трыфанаўны і яе баявых сяброў былі новыя аперацыі, баі і паходы.

Нямала вады ўцякло з тых незабыўных дзён. Зараз Вольга Трыфанаўна Гулевіч персанальны пенсіянер, але не пакідае працаваць, прыносіць карысць грамадству. У сярэдняй школе № 3 яе ведае кожны, бо працуе яна тут бібліятэкарам. І ўсю цеплыню сэрца, дабрыню і пяшчоту аддае дзецям, дзеля шчасця якіх змагалася ў гады гайны.

В. Галавачоў.

Русокосые солдаты

Много написано о войне книг, снято документальных и художественных фильмов. О героической борьбе на территории нашего района было рассказано в книгах В. В. Агаджаняна «Дороги партизанские», Д. Ф. Войстрова «В Горецком редколесье», В. М. Лившица «Горецкой земли отважные сыны», И. М. Стельмашонка «Защищая Родину» и «Освобождение Горецкого района в годы Великой Отечественной войны». Немало героев породила наша горецкая земля, где уже к началу 1942 года формировалось подпольное и партизанское движение. Создавались подпольные группы, организовывались отряды, формировались соединения и бригады. Партизанское движение переросло в поистине всенародную борьбу с захватчиками. Среди партизан было немало отважных женщин. Об одной из них хочется рассказать.

Ольга Трифоновна Гулевич родилась в 1922 году в крестьянской семье в д. Рекотка Горецкого района. С малых лет она испытала всю тяжесть крестьянского труда. После окончания школы поступила в Могилевское педучилище. Привязанная душой к родной природе, лесному приволью, после окончания педучилища девушка возвратилась в родную деревню, чтобы учить грамоте крестьянских детей. Девичье воображение было переполнено мечтами о детишках своего класса, которых выучит и подготовит к взрослой жизни, строила свои личные планы. Но не суждено было сбыться этим мечтам.

Началась война. Вскоре в деревне появились оккупанты. Чужая грубая речь, одежда со свастикой, стрельба. Тяжелый солдатский сапог топтал родную землю. Немцы бесцеремонно врывались в дома, грабили, убивали. Из дома в дом шныряли полицаи, выгоняли жителей на всевозможные работы. В страхе проходили дни и ночи. Иногда в деревне появлялись окруженцы, тогда немцы устраивали обпавы.

Однажды в их дом зашли окруженцы. Тетка, у которой жила Ольга, накормила их молоком с хлебом. Выходя из дома, они вызвали в сени Ольгу и сказали ей: «Родина вырастила тебя, и сейчас, когда она в опасности, ты должна помочь ей». Но как?! Разговор был короткий. Так она стала связной. Условились о месте встречи и пароле. В назначенный час надо было придти на пересеченье лесных дорог, что ведут в Рекотку и Жевань. Не один раз, прячесь от полицаев, обходя фашистские посты, приходила она к условленному месту с добытыми сведениями. В феврале 1942 года Ольга окончательно ушла в партизанский отряд. Ходила на разные задания и в разведку. Однажды, в ноябре 1942 их группа из 8 человек попала в немецкое окружение. Она была единственной женщиной, а самому младшему из партизан – всего 17 лет. Местный паренек, хорошо знавший окрестность, на первых порах снабжал группу продуктами, пробираясь по ночам в родную деревню. Немцы постоянно прочесывали лес, устраивали засады. Выйти к своим было невозможно. Около д. Ново-Черневка нарвались на засаду. Во время перестрелки был ранен Устин Старовойтов. Группу долго преследовали фашисты. Через день Устин умер, а наутро немцы выследили и окружили группу. Снова завязалась перестрелка. Убили Петю Ивашкевича. Немцы долго гонялись за партизанами, стреляли, кричали. Удалось затаиться в лесной чаще. Когда стрельба утихла, из чащи вышли Иван Староровойтов, Иван Астах и Нухудзиновы. Их осталось четверо. До самых сумерек пытались найти дорогу к расположению своего отряда. Вскоре узнали они о гибели других членов отряда. 5 января 1942 года полицаи выследили и схватили Аксинью Старовойтову, долго пытали. Затем отвезли в Горецкое гестапо и там повесили. Там же был расстрелян и ее сын, Василий Старовойтов – учитель Паршинской школы. Вскоре умер от раны и ее муж Родион. Третий их сын Иван пропал без вести, о чем стало известно позже.

Что же делать дальше, как связаться с отрядом? Вокруг – немцы. Казалось, блужданию по лесу не будет конца. Родная деревня была рядышком, но там немцы. Слезы горечи и обиды застилали лицо. Фашисты хозяйничали в деревне, а они, голодные, измотанные, вынуждены скрываться в лесной чаще. По глубокому снегу, переходя от дерева к дереву, пробирались к окраинам деревень Доброй, Сахаровки, Стана, но ни в одну из них невозможно было зайти.

Однажды ночью удалось войти в крайнюю хату д. Овсянка. Здесь партизан накормили хлебом и сырой капустой, дали новые портянки, рассказали об обстановке в деревне. И члены отряда снова двинулись на поиски партизан. После долгих скитаний им посчастливилось с помощью местных жителей встретиться с партизанами из отряда Виноградова, в котором и числилась Ольга.

Война продолжалась. Партизанская бригада «Звезда» дислоцировалась в Сахаровском и Чепелинском лесах. Слухи о деятельности партизан разносились по всей округе. И Рекотский партизанский отряд пошел на соединение с бригадой. Широким фронтом по всему району разворачивалось партизанское движение. Впереди были новые походы, бои, операции. Каждый день борьбы приближал победу. В июле 1944 года бригада соединилась с частями Советской Армии. Ольга Трифоновна принимала участие в боях возле д. Шавнево и Черничного поселка, в Чепелинском лесу и прорыве блокады в Бовских лесах Быховского района. По несколько суток приходилось сидеть в засадах, выполнять диверсионные задания. Молодая девушка, комсомолка смело шла на любые задания, невзирая на ночь и ненастье. Была война, и жалеть себя не приходилось.

Ольга Трифоновна награждена орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией».

После войны она вернулась к любимой работе, к учительству, а затем была заведующей библиотекой в средней школе № 3 города Горки. Боль о погибших товарищах не давала ей покоя. Желание увековечить их память подтолкнуло к идее создания школьного музея. Поделилась замыслом с коллегами. Идею поддержали. С чего начать? Где взять экспонаты, материалы? Учителями-энтузиастами во главе с Ольгой Трифоновной был создан кружок военно-патриотического воспитания. Красные следопыты начали походы по местам боевых действий партизан, где были собраны ценнейшие материалы для музея. В походах вместе со следопытами участвовали учителя школы Г. П. Тарасенко, Л. П. Рубанова, В. И. Зайкина, Т. Г. Стриженникова.

У них было пять основных направлений создания и дислокации отрядов, а также мест боевых операций. Это: 1. Рекотка-Мошково, Абраимовка; 2. Дрибин-Жевань; 3. Паленка-Сава; 4. Матюты- Чепелинка; 5. Сеньково-Черничный.

Беседовали с жителями деревень, находили в лесу землянки с сохранившимися предметами обихода и оружием. Возрождали переписку с оставшимися в живых членами партизанских отрядов. Участник партизанского движения В. В. Агаджанян написал книгу «Дороги партизанские», которую подарил музею. Из нее стало известно о гибели 18 комсомольцев на реке Лещь, зверской расправе с жителями д. Тудоровка. Были найдены и другие материалы о партизанском движении. Встретились с матерью Жени Воробьева, взорвавшего гранатой себя и фашистов, но не сдавшегося живым в руки врага.

Все добытые в многочисленных походах материалы составили уникальную экспозицию по освободительной борьбе с захватчиками на территории Горецкого района. 24 июня 1979 года, в год 60-летия БССР в школе № 3 был открыт музей – к 35-й годовщине освобождения г. Горки от немецко-фашистских захватчиков. О. Т. Гулевич за возрождение поисковой работы и создание музея была награждена дипломом I степени Министерства образования республики. Красные следопыты школы собрали большое количество различных материалов из истории Великой Отечественной войны, не только партизанского движения, а и действовавшей на нашей территории 70-й стрелковой дивизии, освободившей г. Горки. В день открытия музея на встречу со школьниками приехали ветераны, бывшие воины этой дивизии. Экспонаты музея, фотографии, публикации на страницах районной газеты «Ленінскі шлях» свидетельствуют об исторической ценности музея.

Можно много рассказывать о музее и его создателе Ольге Трифоновне Гулевич – истинном энтузиасте своего дела, самоотверженном и благородном человеке. Это еще один подвиг женщины-педагога, уже в мирное время. Это желание научить подрастающее поколение любить и защищать Родину, с почтением относиться к памяти погибших, уважать ветеранов. Это бесценный дар будущим поколениям и пример высокого служения Родине.

С. Терешко.

Франтавая сям’я

Пашанцавала Лідзіі Аўрамаўне і Мікіту Фёдаравічу Дзям’янавым на сям’ю: трое сыноў вырасцілі. Выхавалі іх сумленнымі і працавітымі. Жылі ў вёсцы Палёнка, радаваліся шчасліваму лёсу. Падрастаючы, як тыя пчолкі, віліся сыны вакол роднай хаты.

Грымнула вайна. Нялёгкім аказаўся лёс сям’і Дзям’янавых у гады фашысцкага нашэсця. Старэйшага сына, Кірылу, застала вайна на заходніх рубяжах нашай Радзімы ў 56-м артылерыйскім палку. А праз некалькі дзён артылерыйскі полк прыняў бой з фашыстамі...

Доўгі і цяжкі шлях прайшла батарэя дарогамі вайны. Артылерыйскі полк, якім камандаваў палкоўнік Д. I. Мазучэнка, у раёне Полацка заняў агнявую пазіцыю. Вораг рваўся на ўсход. Полк аказаўся на вастрыні галоўнага ўдара. Спачатку з’явіліся самалёты, пайшлі варожыя танкі. Непадалёку ад батарэі ўпала некалькі бомбаў. Нашу артылерыйскую кропку заўважылі фашысты. Тры машыны, што выпаўзлі з хмызняку, ішлі прама на байцоў. А воіны не разгубіліся: сустрэлі ворага агнём. Загарэўся адзін, другі, трэці фашысцкія танкі. Пасля бою байцы падлічылі: падбіта 6 варожых танкаў.

За мужнасць і адвагу Кірыла Мікітавіч у першыя дні вайны атрымаў першую ўзнагароду – ордэн Чырвонай Зоркі.

У цяжкім франтавым жыцці дапамагала яму моцная салдацкая дружба, узаемавыручка таварышаў-аднапалчан. Расказвае ветэран пра баявых сваіх сяброў Міхаіла Шабачкова, Аляксея Перапелюка, Захара Якуніна, камандзіра батарэі Фёдара Драздоўскага. Вайскавая часць, у якой служыў К. М. Дзям’янаў, прайшла вялікі баявы шлях. Удзельнічала ў баях на Арлоўска-Курскай дузе, вызваляла ад гітлераўцаў гарады і вёскі Украіны, Беларусі, удзельнічала ў штурме Кенігсберга.

...Было гэта пад Кенігсбергам. Батальёну было загадана праверыць разведку боем. Пасля моцнай артылерыйскай падрыхтоўкі адна з рот кінулася наперад. Але да траншэй праціўніка дайсці не ўдалося. Фашысты замацаваліся надзейна. Яны стварылі глыбока эшаланіраваную абарону. На агароджах зманціравалі самастраляючыя ракетніцы. Нейтральная паласа была густа замініравана. Загад – узяць «языка». Старанна вывучылі мясцовасць, размяшчэнне праціўніка, яго агнявых кропак, месца знаходжання пярэдніх пастоў. Па начах без стомы працавалі сапёры. Аперацыя пачалася. Фашыстаў захапілі ў іх траншэях. Наша артылерыя ўдарыла па «нейтралцы» і свайму пярэдняму.краю. «Языка» ўзялі. Савецкія войскі, пераадольваючы адзін рубеж за другім, імкліва рухаліся на захад. Удзельнічаючы ў вызваленні роднай зямлі, разгроме гітлераўцаў ва Усходняй Прусіі, артылерыйскі полк, у якім служыў Кірыла Мікітавіч, сваім трапным агнём паражаў варожыя рубяжы супраціўлення. Закончыў свой баявы шлях на тэрыторыі Маньчжурыі, дзе граміў Квантунскую армію, вызваляў гарады Чаньчунь, Харбін, Гірын, Мудадзьян.

У 1946 годзе Кірыла Мікітавіч дэмабілізаваўся і вярнуўся ў родны калгас «Запаветы Ільіча». Яго грудзі ўпрыгожваюць два ордэны Чырвонай Зоркі і 12 медалёў.

I ў пасляваенны час ветэран зноў на пярэднім краі. За дасягнутыя поспехі ў працы Указам Прэзідыума Вярхоўнага Савета БССР у 1975 годзе яму прысвоена ганаровае званне заслужанага работніка сельскай гаспадаркі БССР.

…Калі фашысты рваліся ў вёску браты Кірылы Мікітавіча Фака і Іван арганізавалі падпольную камсамольскую арганізацыю. Юныя падпольшчыкі збіралі і перадавалі партызанам зброю, дабывалі каштоўныя звесткі аб размяшчэнні фашысцкіх гарнізонаў, выкрывалі здраднікаў, распаўсюджвалі лістоўкі.

Неяк Фака і Іван прывялі дамоў двух ваеннапалонных. Знайшлі цывільнае адзенне, пераапранулі іх і накармілі. Калі ў хату зайшла маці, сыны прасілі яе прытуліць хворых і галодных людзей. Маці не адмовіла. Працяглы час яны жылі ў сям’і Дзям’янавых. Асноўны клопат аб іх выздараўленні ўзяла на сябе Лідзія Аўрамаўна. Калі ваеннапалонныя паправіліся, юнакі завялі іх у партызанскі атрад.

Небяспека падпільноўвала сям’ю Дзям’янавых на працягу ўсіх ваенных гадоў, бо ўсе сыны актыўна ўдзельнічалі ў барацьбе супраць акупантаў. У студзені 1942 года браты ўступілі ў Горацкі партызанскі атрад «Звязда». У тую ж ноч вокны хаты Дзям’янавых асвяцілі фары. Хату акружылі фашысты. Яны арыштавалі дзядзьку Васіля Фёдаравіча за сувязь з партызанамі. Яго білі, катавалі на допытах. Не атрымаўшы звестак аб партызанах, карнікі расстралялі патрыёта ў лютым 1943 года.

Вось толькі некалькі штрыхоў з біяграфіі сям’і Дзям’янавых, якая ў гады вайны праявіла высокі патрыятызм, вернасць служэнню Радзіме. /p>

Д. Сцепанькоў.

Франтавая сям’я

Пашанцавала Лідзіі Аўрамаўне і Мікіту Фёдаравічу Дзям’янавым на сям’ю: трое сыноў вырасцілі. Выхавалі іх сумленнымі і працавітымі. Жылі ў вёсцы Палёнка, радаваліся шчасліваму лёсу. Падрастаючы, як тыя пчолкі, віліся сыны вакол роднай хаты.

Грымнула вайна. Нялёгкім аказаўся лёс сям’і Дзям’янавых у гады фашысцкага нашэсця. Старэйшага сына, Кірылу, застала вайна на заходніх рубяжах нашай Радзімы ў 56-м артылерыйскім палку. А праз некалькі дзён артылерыйскі полк прыняў бой з фашыстамі...

Доўгі і цяжкі шлях прайшла батарэя дарогамі вайны. Артылерыйскі полк, якім камандаваў палкоўнік Д. I. Мазучэнка, у раёне Полацка заняў агнявую пазіцыю. Вораг рваўся на ўсход. Полк аказаўся на вастрыні галоўнага ўдара. Спачатку з’явіліся самалёты, пайшлі варожыя танкі. Непадалёку ад батарэі ўпала некалькі бомбаў. Нашу артылерыйскую кропку заўважылі фашысты. Тры машыны, што выпаўзлі з хмызняку, ішлі прама на байцоў. А воіны не разгубіліся: сустрэлі ворага агнём. Загарэўся адзін, другі, трэці фашысцкія танкі. Пасля бою байцы падлічылі: падбіта 6 варожых танкаў.

За мужнасць і адвагу Кірыла Мікітавіч у першыя дні вайны атрымаў першую ўзнагароду – ордэн Чырвонай Зоркі.

У цяжкім франтавым жыцці дапамагала яму моцная салдацкая дружба, узаемавыручка таварышаў-аднапалчан. Расказвае ветэран пра баявых сваіх сяброў Міхаіла Шабачкова, Аляксея Перапелюка, Захара Якуніна, камандзіра батарэі Фёдара Драздоўскага. Вайскавая часць, у якой служыў К. М. Дзям’янаў, прайшла вялікі баявы шлях. Удзельнічала ў баях на Арлоўска-Курскай дузе, вызваляла ад гітлераўцаў гарады і вёскі Украіны, Беларусі, удзельнічала ў штурме Кенігсберга.

...Было гэта пад Кенігсбергам. Батальёну было загадана праверыць разведку боем. Пасля моцнай артылерыйскай падрыхтоўкі адна з рот кінулася наперад. Але да траншэй праціўніка дайсці не ўдалося. Фашысты замацаваліся надзейна. Яны стварылі глыбока эшаланіраваную абарону. На агароджах зманціравалі самастраляючыя ракетніцы. Нейтральная паласа была густа замініравана. Загад – узяць «языка». Старанна вывучылі мясцовасць, размяшчэнне праціўніка, яго агнявых кропак, месца знаходжання пярэдніх пастоў. Па начах без стомы працавалі сапёры. Аперацыя пачалася. Фашыстаў захапілі ў іх траншэях. Наша артылерыя ўдарыла па «нейтралцы» і свайму пярэдняму.краю. «Языка» ўзялі. Савецкія войскі, пераадольваючы адзін рубеж за другім, імкліва рухаліся на захад. Удзельнічаючы ў вызваленні роднай зямлі, разгроме гітлераўцаў ва Усходняй Прусіі, артылерыйскі полк, у якім служыў Кірыла Мікітавіч, сваім трапным агнём паражаў варожыя рубяжы супраціўлення. Закончыў свой баявы шлях на тэрыторыі Маньчжурыі, дзе граміў Квантунскую армію, вызваляў гарады Чаньчунь, Харбін, Гірын, Мудадзьян.

У 1946 годзе Кірыла Мікітавіч дэмабілізаваўся і вярнуўся ў родны калгас «Запаветы Ільіча». Яго грудзі ўпрыгожваюць два ордэны Чырвонай Зоркі і 12 медалёў.

I ў пасляваенны час ветэран зноў на пярэднім краі. За дасягнутыя поспехі ў працы Указам Прэзідыума Вярхоўнага Савета БССР у 1975 годзе яму прысвоена ганаровае званне заслужанага работніка сельскай гаспадаркі БССР.

…Калі фашысты рваліся ў вёску браты Кірылы Мікітавіча Фака і Іван арганізавалі падпольную камсамольскую арганізацыю. Юныя падпольшчыкі збіралі і перадавалі партызанам зброю, дабывалі каштоўныя звесткі аб размяшчэнні фашысцкіх гарнізонаў, выкрывалі здраднікаў, распаўсюджвалі лістоўкі.

Неяк Фака і Іван прывялі дамоў двух ваеннапалонных. Знайшлі цывільнае адзенне, пераапранулі іх і накармілі. Калі ў хату зайшла маці, сыны прасілі яе прытуліць хворых і галодных людзей. Маці не адмовіла. Працяглы час яны жылі ў сям’і Дзям’янавых. Асноўны клопат аб іх выздараўленні ўзяла на сябе Лідзія Аўрамаўна. Калі ваеннапалонныя паправіліся, юнакі завялі іх у партызанскі атрад.

Небяспека падпільноўвала сям’ю Дзям’янавых на працягу ўсіх ваенных гадоў, бо ўсе сыны актыўна ўдзельнічалі ў барацьбе супраць акупантаў. У студзені 1942 года браты ўступілі ў Горацкі партызанскі атрад «Звязда». У тую ж ноч вокны хаты Дзям’янавых асвяцілі фары. Хату акружылі фашысты. Яны арыштавалі дзядзьку Васіля Фёдаравіча за сувязь з партызанамі. Яго білі, катавалі на допытах. Не атрымаўшы звестак аб партызанах, карнікі расстралялі патрыёта ў лютым 1943 года.

Вось толькі некалькі штрыхоў з біяграфіі сям’і Дзям’янавых, якая ў гады вайны праявіла высокі патрыятызм, вернасць служэнню Радзіме. /p>

Д. Сцепанькоў.

Мы боролись за светлое сегодня

(из воспоминаний участницы партизанского движения в Горецком районе Юлии Антоновны Дмитриевой)

Прошло уже много лет. Но память все хранит боль утраты близких, родных, друзей. Ужасы войны, которые мне пришлось пережить, никогда нельзя забыть. Пытаешься отделиться от воспоминаний, уходишь с головой в работу, но ничего нельзя поделать: возникают картины, эпизоды прошлого.

И вот я решила коротко рассказать своим юным товарищам о том, как боролись народные мстители в тылу врага, как нелегко давалась нам победа.

…Лето 1941 года. Около деревни Матюты и Сахаровка идут кровопролитные бои. В Матютах сброшен десант немецких солдат. Советские солдаты окружены. Они ведут неравные бои и прорываются из окружения. Отдельным мелким группам бойцов удается прорваться. Они в тылу врага. Днем прячутся в лесу, во ржи, а ночью неожиданно налетают на немцев. Эти группы связаны с местным населением. Жители деревни Рекотка помогают им питанием, дают перевязочный материал, гражданскую одежду.

12 июля 1941 года немецкие войска полностью оккупировали наш район. В городе Горки на территории академии расположились немецкие оккупационные организации. Немцы установили комендантский час. Жителей города и района обложили налогами, платежами и обязательной сдачей теплой одежды для немецких солдат.

Фашисты расстреливают наших коммунистов и комсомольцев. С первых дней они хотели запугать нас и поработить. Комсомольский актив деревни Рекотка под руководством секретаря комсомольской организации Евгения Дмитриева начал собирать и прятать оружие. Эта работа была трудной, рискованной, но мы, молодые, не думали тогда об этом. Нам нужно было собирать оружие любой ценой.

В сентябре 1941 года в сеновале за деревней собрались все комсомольцы Рекотки. Там мы дали клятву бить немецких оккупантов днем и ночью, не давать им покоя до тех пор, пока не очистят нашу землю. Сначала у нас не было определенного плана подпольной борьбы, но все комсомольцы: Евгений Дмитриев, Алексей Дмитриев, Ольга Сафронова, Вера Щербатова, Юлия Дмитриева, Григорий Фомченко, Николай Ануфриев, Николай Мельников – были уверены в том, что мы сможем втянуть в свою борьбу и остальную молодёжь.

Каждый из нас получил задание: где и как собирать оружие. Неисправное оружие ремонтировали в мастерской, которую возглавил Алексей Дмитриев. Активную работу по сбору оружия выполняли пионеры Евгений Воробьев и Николай Сафронов, которые могли пробираться в места, где располагались немецкие части, ходили на связь в Горки.

…В нашей деревне Рекотка больше месяца свирепствуют немецкие солдаты. Комсомольцам очень тяжело пробираться в лес, чтобы отнести пищу для раненых советских солдат. Но мы пробираемся ночью мало исхоженными тропами. В более опасные дни мы устраиваем дежурство в деревне, чтобы сообщить по цепочке о появлении немцев. Ночевать уходим в условленное место.

Глубокой осенью 1941 г. пришел из окружения домой в Рекотку Федор Воробьев, член КПСС. Он советовал нам, как и что делать. Мы стали выполнять боевые задания. Ходили уничтожать телефонную связь на большаках Сахаровка-Могилёв. Подорвали миной немецкую машину.

Мне и Ольге Сафроновой приходилось ходить в Горки на связь к Анастасии Воробьевой и Ивану Сафронову. От них приносили листовки. А однажды Анастасия Воробьёва передала мне 4 винтовки и 6 противотанковых гранат, которые она прятала у себя в погребе. Это оружие я привязала под санями, привезла домой и передала Федору Воробьеву.

Старостой в Рекотке мы специально избрали Федора Воробьева, который возглавлял подпольную группу. Он был связан с центром Горок, с Павлом Яцуном, у которого получал конкретные указания. Федор Воробьев срывал сдачу доведенных планов продуктов, теплой одежды, денежных поборов немецким властям.

И ещё помнится день, когда я с Ольгой Сафроновой принесла из Горок листовки, сброшенные нашими самолетами. Мы распространили их по деревням. А одну листовку приклеили на портрет Гитлера, который был прибит на школе. А утром наши колхозники с большим удовольствием прочитали листовку, в которой говорилось, чтобы советские люди вставали на борьбу с оккупантами и что наша Советская Армия победит фашистскую чуму.

Время шло медленно, опасность нас подстерегала на каждом шагу. После каждой операции немецкие сыщики усиливали слежку, арестовывали наших советских людей. Стали массовые аресты патриотов. В гестапо очутились Елизавета Воробьева, Ермолай Сафронов, Владимир Фомченко, Григорий Фомченко, Евгений Дмитриев, Иван Астапенко и Василий Старовойтов. Их пытали палачи, но они упорно молчали. Фашисты в их домах делали тщательные обыски, забирали имущество. В освобождении их помог подпольщик Иванов. Мы же ночью собирались группами, при лучине писали листовки, в которых призывали население вставать на защиту нашей Родины.

В условиях кровавого фашистского режима, когда каждому грозил расстрел, наши советские люди шли на любое задание. В деревне Рекотка была организована выпечка хлеба. Пекли хлеб партизанам Надежда Дмитриева, Васса Баринова, Анна Д. Дмитриева, Анна Т. Дмитриева, Лукерья Дмитриева, Прасковья Щербатова.

Комсомольцы проводили беседы с парнями и девчатами, чтобы они не соглашались идти на службу в полицию и не ехать в Германию. Помню такой случай. Была отобрана группа молодежи для посылки в Германию. Секретарь комсомольской организации Евгений Дмитриев посоветовал, чтобы парни и девчата засыпали себе в глаза нюхательный табак. На комиссии у них признали трахому и освободили от поезди в Германию.

В Горках немцы делали облавы, особенно в воскресные дни, когда проходили базары. Об этих облавах нам сообщали пионеры Евгений Воробьев и Николай Сафронов, которые рано утром уходили в Горки к связным.

Жена подпольщика Елизавета Воробьева со своим свекром Андреем Воробьевым выполняли большую работу. Они вовремя оповещали, когда нас ожидала опасность. Стояли в охране, когда к Федору Воробьеву на связь ночью приехал Павел Яцун. Эти приезды воодушевляли нас всех, мы верили в скорую победу.

Весна 1942 года принесла нам много радости. В нашем лесу появился первый партизанский отряд Саши Шульгина. С ним была установлена связь. Мы снабжали отряд питанием. Потом направляли в отряд своих надежных товарищей. Особенно в этой работе был активен 73-летний Андрей Воробьев. Его стройная, легкая не по возрасту фигура ловко ускользнула под носом у немцев. Лесник Ермолай Сафронов наладил связь с Шульгиным и со своей дочерью Ольгой Сафроновой перевезли масло из Горок от подпольщика Кузнецова в партизанский отряд. А Ольга и ее брат Николай приносили гранаты и бюфердов шнур от подпольщика Ивана Сафронова.

Жители Рекотки активно включились в борьбу против оккупантов. Изо дня в день все новое пополнение вступало в ряды народных мстителей. Из партизанского отряда выросла бригада «Звезда». Партизанское движение приняло огромный размах и развернуло беспощадную борьбу против фашистских оккупантов.

…Немецкие власти вывесили приказ, чтобы все жители Рекотки сдали охотничьи ружья. Подпольщики предотвратили эту сдачу, и все ружья были снесены в лес и спрятаны.

Фашисты были встревожены такой активной работой подпольщиков. Они начали пускать свои щупальцы через агентов и вылавливать наших патриотов. Фашисты арестовали и зверски замучали Федора Воробьева, Никиту Воробьева, Вассу Баринову, Анну Дмитриеву, Николая Сафронова, Александру Сафронову, Валентину Ануфриеву, Тимофея Мельникова и др. Их жестоко пытали на допросах, но они упорно молчали и, никого не выдав, навсегда ушли из жизни.

Несмотря на жестокий террор, подполье продолжало жить и бороться. На смену павшим вставали живые и продолжали священную борьбу.

Оккупанты уничтожали все добро, нажитое советскими людьми. Они превратили кинотеатр по ул. Тимирязева в лагерь, к котором ежедневно от голода и эпидемиологических болезней умирали сотни наших людей. Все культурные учреждения были разгромлены. Гитлеровские варвары жгли книги, грабили склады и имущество населения, угоняли на каторгу в Германию нашу молодёжь.

…Партизанское движение охватило весь район. Фашисты были вне себя от ярости. Обеспокоенное бурным, непрерывным ростом партизанского движения, гитлеровское командование направило на борьбу с партизанами крупные карательные отряды и воинские части, снятые с фронта. Партизаны вели жестокие бои в лесах около Рекотки, Чепелинки, Паленки. Немцы использовали пушки, пулеметы, самолеты. Силы были не равные. Но партизаны умели выходить из любых тяжелых условий. Местные жители помогали партизанам продуктами питания и одеждой.

Вся боевая и диверсионная деятельность партизан была направлена на оказание всемирной помощи войскам Красной Армии. Источником силы и жизнеспособности народных мстителей был горячий советский патриотизм, беззаветная преданность своей Родине.

Были организованы боевые подрывные группы. Партизаны ежедневно уходили на подрыв железнодорожного полотна и пускали под откос поезда врага с живой силой и вооружением, которые шли в направлениях Горки-Орша, Горки-Темный лес, Унеча и др. Был пущен под откос санитарный поезд. Немцы несколько дней вывозили трупы убитых солдат (это было около разъезда «Дрибинский» в 1942 г.).

Вокруг железнодорожных и шоссейных дорог немцы заставили мирное население вырубить лес на 200-300 метров. Но это не остановило партизан. Операции ежедневно выполнялись и наносился огромный удар по врагу. Партизаны уничтожали телефонную связь, делали неожиданные засады на шоссейных дорогах, громили полицейские участки и немецкие гарнизоны. Разгромили полицейские участки в Панкратовке, Любиже, Котелеве, Ректе.

Фашисты пытались блокировать отряды народных мстителей. Они собрали для этого большие силы. Вести открытую борьбу с вооруженными до зубов фашистами было тяжело. Но из окружения нужно было пробиваться. Мы связывали по несколько гранат и бросали в цепь немцев. И в этом взрыве пыли и гари выбирались из окружения.

…Лена и Костя Мельниковы были окружены на опушке леса. Немцы не стреляли в них – надеялись взять живыми. Но патриоты не хотели сдаться живыми врагу. Костя и Лена простились. Костя застрелил жену, а потом себя. Таких примеров героического самопожертвования можно привести очень много. Наш советский народ был уверен в скорой победе и всеми силами стремился ее приблизить.

…Мы были отрезаны от продовольствия и боеприпасов. Патроны кончались. Шли жестокие бои, и ряды наши редели. Мы были усталые и измученные. Мы голодали целую неделю, но продолжали драться с врагом. И прорвали блокаду. Сколько было радости, когда вышли из окружения! 73-летний дед Андрей пустился танцевать «Барыню», приговаривая: «Вось дык мы» (у деда Андрея такая поговорка). Все партизаны окружили его, поднимали и качали на руках.

В партизанской бригаде был организован пулеметный взвод. В составе его в основном были комсомольцы. Командиром был Евгений Дмитриев. Однажды провокатор сообщил немцам, где располагается партизанская бригада. На рассвете немцы сделали нападение на нас. Удар был в основном нанесен на пулеметный взвод. В бою был ранен Женя Дмитриев и погибла пулеметчица Маша Ильюшина.

Партизаны вели упорные бои и опять вышли из окружения. Для немцев были неожиданными такие молниеносные и сильные удары партизан.

Партизаны громили предприятия, которые выпускали для немцев продукцию, жгли казармы, где жили немецкие солдаты. Борьба была жестокой и страшной. Одервеневшие от холода и голода партизаны десятками часов лежали на снегу и били по врагу. Зимой приходилось кочевать из леса в лес.

Типографии своей мы не имели, но была пишущая машинка. Ольга Сафронова переписывала на ней в землянке при свече сотни экземпляров листовок, которые потом распространяли среди населения.

Мне пришлось участвовать в рельсовой войне. Нагруженные толом, мы отправлялись на подрыв железнодорожного полотна в районе Гомель-Жлобин. На десятки километров наш отряд поднял в воздух железнодорожное полотно, приостановил продвижение поездов с вооружением и живой силой фашистов на фронт.

Хорошо помнится бой около деревни Граковка Краснопольского района, когда наш отряд был обнаружен немцами. Бой длился 8 часов. Несмотря на неравные силы, партизаны в этом бою победили и вышли из окружения, но потеряли в бою комиссара отряда. В этом бою я получила ранение.

В сентябре двигались на соединение с частями Советской Армии. Часто приходилось вступать в бой с врагом. Это были неравные бои, благодаря умению и находчивости нам удалось разбить много немецких гарнизонов, переправиться через реку Сож и соединиться с частями Красной Армии.

Встреча с родной армией была торжественной и волнующей. Утомленные и опаленные войной, солдаты пели «Вставай, страна огромная».

Я хочу написать несколько слов о нашем бывшем секретаре комсомольской организации Жене Дмитриеве. Этот юноша был очень энергичным и подвижным. Обладал организаторскими способностями. В школе всегда был примерным, учился только на отлично. В тяжелые годы войны был партизаном. А когда Советская Армия освободила нашу местность, он пошел добивать врага в его собственной берлоге. Дальнейший свой боевой путь он прошел политруком. В послевоенные годы поступил в нашу академию на первый курс. Но трудная жизнь в подполье, партизанская борьба, ранения подорвали его здоровье. Рано, очень рано он ушел от нас. Мы часто, когда собираемся в кругу боевых товарищей, вспоминаем его. Светлая память о нем будет вечно жить в наших сердцах. И никогда не изгладится сердечная рана, нанесённая утратой такого боевого товарища.

Мы боролись за светлое сегодня

(из воспоминаний участницы партизанского движения в Горецком районе Юлии Антоновны Дмитриевой)

Прошло уже много лет. Но память все хранит боль утраты близких, родных, друзей. Ужасы войны, которые мне пришлось пережить, никогда нельзя забыть. Пытаешься отделиться от воспоминаний, уходишь с головой в работу, но ничего нельзя поделать: возникают картины, эпизоды прошлого.

И вот я решила коротко рассказать своим юным товарищам о том, как боролись народные мстители в тылу врага, как нелегко давалась нам победа.

…Лето 1941 года. Около деревни Матюты и Сахаровка идут кровопролитные бои. В Матютах сброшен десант немецких солдат. Советские солдаты окружены. Они ведут неравные бои и прорываются из окружения. Отдельным мелким группам бойцов удается прорваться. Они в тылу врага. Днем прячутся в лесу, во ржи, а ночью неожиданно налетают на немцев. Эти группы связаны с местным населением. Жители деревни Рекотка помогают им питанием, дают перевязочный материал, гражданскую одежду.

12 июля 1941 года немецкие войска полностью оккупировали наш район. В городе Горки на территории академии расположились немецкие оккупационные организации. Немцы установили комендантский час. Жителей города и района обложили налогами, платежами и обязательной сдачей теплой одежды для немецких солдат.

Фашисты расстреливают наших коммунистов и комсомольцев. С первых дней они хотели запугать нас и поработить. Комсомольский актив деревни Рекотка под руководством секретаря комсомольской организации Евгения Дмитриева начал собирать и прятать оружие. Эта работа была трудной, рискованной, но мы, молодые, не думали тогда об этом. Нам нужно было собирать оружие любой ценой.

В сентябре 1941 года в сеновале за деревней собрались все комсомольцы Рекотки. Там мы дали клятву бить немецких оккупантов днем и ночью, не давать им покоя до тех пор, пока не очистят нашу землю. Сначала у нас не было определенного плана подпольной борьбы, но все комсомольцы: Евгений Дмитриев, Алексей Дмитриев, Ольга Сафронова, Вера Щербатова, Юлия Дмитриева, Григорий Фомченко, Николай Ануфриев, Николай Мельников – были уверены в том, что мы сможем втянуть в свою борьбу и остальную молодёжь.

Каждый из нас получил задание: где и как собирать оружие. Неисправное оружие ремонтировали в мастерской, которую возглавил Алексей Дмитриев. Активную работу по сбору оружия выполняли пионеры Евгений Воробьев и Николай Сафронов, которые могли пробираться в места, где располагались немецкие части, ходили на связь в Горки.

…В нашей деревне Рекотка больше месяца свирепствуют немецкие солдаты. Комсомольцам очень тяжело пробираться в лес, чтобы отнести пищу для раненых советских солдат. Но мы пробираемся ночью мало исхоженными тропами. В более опасные дни мы устраиваем дежурство в деревне, чтобы сообщить по цепочке о появлении немцев. Ночевать уходим в условленное место.

Глубокой осенью 1941 г. пришел из окружения домой в Рекотку Федор Воробьев, член КПСС. Он советовал нам, как и что делать. Мы стали выполнять боевые задания. Ходили уничтожать телефонную связь на большаках Сахаровка-Могилёв. Подорвали миной немецкую машину.

Мне и Ольге Сафроновой приходилось ходить в Горки на связь к Анастасии Воробьевой и Ивану Сафронову. От них приносили листовки. А однажды Анастасия Воробьёва передала мне 4 винтовки и 6 противотанковых гранат, которые она прятала у себя в погребе. Это оружие я привязала под санями, привезла домой и передала Федору Воробьеву.

Старостой в Рекотке мы специально избрали Федора Воробьева, который возглавлял подпольную группу. Он был связан с центром Горок, с Павлом Яцуном, у которого получал конкретные указания. Федор Воробьев срывал сдачу доведенных планов продуктов, теплой одежды, денежных поборов немецким властям.

И ещё помнится день, когда я с Ольгой Сафроновой принесла из Горок листовки, сброшенные нашими самолетами. Мы распространили их по деревням. А одну листовку приклеили на портрет Гитлера, который был прибит на школе. А утром наши колхозники с большим удовольствием прочитали листовку, в которой говорилось, чтобы советские люди вставали на борьбу с оккупантами и что наша Советская Армия победит фашистскую чуму.

Время шло медленно, опасность нас подстерегала на каждом шагу. После каждой операции немецкие сыщики усиливали слежку, арестовывали наших советских людей. Стали массовые аресты патриотов. В гестапо очутились Елизавета Воробьева, Ермолай Сафронов, Владимир Фомченко, Григорий Фомченко, Евгений Дмитриев, Иван Астапенко и Василий Старовойтов. Их пытали палачи, но они упорно молчали. Фашисты в их домах делали тщательные обыски, забирали имущество. В освобождении их помог подпольщик Иванов. Мы же ночью собирались группами, при лучине писали листовки, в которых призывали население вставать на защиту нашей Родины.

В условиях кровавого фашистского режима, когда каждому грозил расстрел, наши советские люди шли на любое задание. В деревне Рекотка была организована выпечка хлеба. Пекли хлеб партизанам Надежда Дмитриева, Васса Баринова, Анна Д. Дмитриева, Анна Т. Дмитриева, Лукерья Дмитриева, Прасковья Щербатова.

Комсомольцы проводили беседы с парнями и девчатами, чтобы они не соглашались идти на службу в полицию и не ехать в Германию. Помню такой случай. Была отобрана группа молодежи для посылки в Германию. Секретарь комсомольской организации Евгений Дмитриев посоветовал, чтобы парни и девчата засыпали себе в глаза нюхательный табак. На комиссии у них признали трахому и освободили от поезди в Германию.

В Горках немцы делали облавы, особенно в воскресные дни, когда проходили базары. Об этих облавах нам сообщали пионеры Евгений Воробьев и Николай Сафронов, которые рано утром уходили в Горки к связным.

Жена подпольщика Елизавета Воробьева со своим свекром Андреем Воробьевым выполняли большую работу. Они вовремя оповещали, когда нас ожидала опасность. Стояли в охране, когда к Федору Воробьеву на связь ночью приехал Павел Яцун. Эти приезды воодушевляли нас всех, мы верили в скорую победу.

Весна 1942 года принесла нам много радости. В нашем лесу появился первый партизанский отряд Саши Шульгина. С ним была установлена связь. Мы снабжали отряд питанием. Потом направляли в отряд своих надежных товарищей. Особенно в этой работе был активен 73-летний Андрей Воробьев. Его стройная, легкая не по возрасту фигура ловко ускользнула под носом у немцев. Лесник Ермолай Сафронов наладил связь с Шульгиным и со своей дочерью Ольгой Сафроновой перевезли масло из Горок от подпольщика Кузнецова в партизанский отряд. А Ольга и ее брат Николай приносили гранаты и бюфердов шнур от подпольщика Ивана Сафронова.

Жители Рекотки активно включились в борьбу против оккупантов. Изо дня в день все новое пополнение вступало в ряды народных мстителей. Из партизанского отряда выросла бригада «Звезда». Партизанское движение приняло огромный размах и развернуло беспощадную борьбу против фашистских оккупантов.

…Немецкие власти вывесили приказ, чтобы все жители Рекотки сдали охотничьи ружья. Подпольщики предотвратили эту сдачу, и все ружья были снесены в лес и спрятаны.

Фашисты были встревожены такой активной работой подпольщиков. Они начали пускать свои щупальцы через агентов и вылавливать наших патриотов. Фашисты арестовали и зверски замучали Федора Воробьева, Никиту Воробьева, Вассу Баринову, Анну Дмитриеву, Николая Сафронова, Александру Сафронову, Валентину Ануфриеву, Тимофея Мельникова и др. Их жестоко пытали на допросах, но они упорно молчали и, никого не выдав, навсегда ушли из жизни.

Несмотря на жестокий террор, подполье продолжало жить и бороться. На смену павшим вставали живые и продолжали священную борьбу.

Оккупанты уничтожали все добро, нажитое советскими людьми. Они превратили кинотеатр по ул. Тимирязева в лагерь, к котором ежедневно от голода и эпидемиологических болезней умирали сотни наших людей. Все культурные учреждения были разгромлены. Гитлеровские варвары жгли книги, грабили склады и имущество населения, угоняли на каторгу в Германию нашу молодёжь.

…Партизанское движение охватило весь район. Фашисты были вне себя от ярости. Обеспокоенное бурным, непрерывным ростом партизанского движения, гитлеровское командование направило на борьбу с партизанами крупные карательные отряды и воинские части, снятые с фронта. Партизаны вели жестокие бои в лесах около Рекотки, Чепелинки, Паленки. Немцы использовали пушки, пулеметы, самолеты. Силы были не равные. Но партизаны умели выходить из любых тяжелых условий. Местные жители помогали партизанам продуктами питания и одеждой.

Вся боевая и диверсионная деятельность партизан была направлена на оказание всемирной помощи войскам Красной Армии. Источником силы и жизнеспособности народных мстителей был горячий советский патриотизм, беззаветная преданность своей Родине.

Были организованы боевые подрывные группы. Партизаны ежедневно уходили на подрыв железнодорожного полотна и пускали под откос поезда врага с живой силой и вооружением, которые шли в направлениях Горки-Орша, Горки-Темный лес, Унеча и др. Был пущен под откос санитарный поезд. Немцы несколько дней вывозили трупы убитых солдат (это было около разъезда «Дрибинский» в 1942 г.).

Вокруг железнодорожных и шоссейных дорог немцы заставили мирное население вырубить лес на 200-300 метров. Но это не остановило партизан. Операции ежедневно выполнялись и наносился огромный удар по врагу. Партизаны уничтожали телефонную связь, делали неожиданные засады на шоссейных дорогах, громили полицейские участки и немецкие гарнизоны. Разгромили полицейские участки в Панкратовке, Любиже, Котелеве, Ректе.

Фашисты пытались блокировать отряды народных мстителей. Они собрали для этого большие силы. Вести открытую борьбу с вооруженными до зубов фашистами было тяжело. Но из окружения нужно было пробиваться. Мы связывали по несколько гранат и бросали в цепь немцев. И в этом взрыве пыли и гари выбирались из окружения.

…Лена и Костя Мельниковы были окружены на опушке леса. Немцы не стреляли в них – надеялись взять живыми. Но патриоты не хотели сдаться живыми врагу. Костя и Лена простились. Костя застрелил жену, а потом себя. Таких примеров героического самопожертвования можно привести очень много. Наш советский народ был уверен в скорой победе и всеми силами стремился ее приблизить.

…Мы были отрезаны от продовольствия и боеприпасов. Патроны кончались. Шли жестокие бои, и ряды наши редели. Мы были усталые и измученные. Мы голодали целую неделю, но продолжали драться с врагом. И прорвали блокаду. Сколько было радости, когда вышли из окружения! 73-летний дед Андрей пустился танцевать «Барыню», приговаривая: «Вось дык мы» (у деда Андрея такая поговорка). Все партизаны окружили его, поднимали и качали на руках.

В партизанской бригаде был организован пулеметный взвод. В составе его в основном были комсомольцы. Командиром был Евгений Дмитриев. Однажды провокатор сообщил немцам, где располагается партизанская бригада. На рассвете немцы сделали нападение на нас. Удар был в основном нанесен на пулеметный взвод. В бою был ранен Женя Дмитриев и погибла пулеметчица Маша Ильюшина.

Партизаны вели упорные бои и опять вышли из окружения. Для немцев были неожиданными такие молниеносные и сильные удары партизан.

Партизаны громили предприятия, которые выпускали для немцев продукцию, жгли казармы, где жили немецкие солдаты. Борьба была жестокой и страшной. Одервеневшие от холода и голода партизаны десятками часов лежали на снегу и били по врагу. Зимой приходилось кочевать из леса в лес.

Типографии своей мы не имели, но была пишущая машинка. Ольга Сафронова переписывала на ней в землянке при свече сотни экземпляров листовок, которые потом распространяли среди населения.

Мне пришлось участвовать в рельсовой войне. Нагруженные толом, мы отправлялись на подрыв железнодорожного полотна в районе Гомель-Жлобин. На десятки километров наш отряд поднял в воздух железнодорожное полотно, приостановил продвижение поездов с вооружением и живой силой фашистов на фронт.

Хорошо помнится бой около деревни Граковка Краснопольского района, когда наш отряд был обнаружен немцами. Бой длился 8 часов. Несмотря на неравные силы, партизаны в этом бою победили и вышли из окружения, но потеряли в бою комиссара отряда. В этом бою я получила ранение.

В сентябре двигались на соединение с частями Советской Армии. Часто приходилось вступать в бой с врагом. Это были неравные бои, благодаря умению и находчивости нам удалось разбить много немецких гарнизонов, переправиться через реку Сож и соединиться с частями Красной Армии.

Встреча с родной армией была торжественной и волнующей. Утомленные и опаленные войной, солдаты пели «Вставай, страна огромная».

Я хочу написать несколько слов о нашем бывшем секретаре комсомольской организации Жене Дмитриеве. Этот юноша был очень энергичным и подвижным. Обладал организаторскими способностями. В школе всегда был примерным, учился только на отлично. В тяжелые годы войны был партизаном. А когда Советская Армия освободила нашу местность, он пошел добивать врага в его собственной берлоге. Дальнейший свой боевой путь он прошел политруком. В послевоенные годы поступил в нашу академию на первый курс. Но трудная жизнь в подполье, партизанская борьба, ранения подорвали его здоровье. Рано, очень рано он ушел от нас. Мы часто, когда собираемся в кругу боевых товарищей, вспоминаем его. Светлая память о нем будет вечно жить в наших сердцах. И никогда не изгладится сердечная рана, нанесённая утратой такого боевого товарища.

Ветэран вайны і працы

…Дзмітрыева прыйшла працаваць у акадэмію ў 1947 годзе. Спачатку была сакратаром, затым загадчыкам архіва, а з 1968 года – начальнік канцылярыі. I працуе сумленна, рупліва, дакладна. Юлія Антонаўна тут заўсёды на баявым пасту, як і тады, калі было ёй семнаццаць...

...Семнаццаць год. Колькі прыемных уражанняў. Колькі рамантычнай узнёслаеці, колькі мар! Былі яны і ў Юлі. Яна марыла стаць настаўніцай. Трэба было толькі здаць дзяржаўныя экзамены ў Магілёўскім педагагічным вучылішчы, у якім яна вучылася завочна. Гэта было лета 1941 года. I раптам вайна абрушылася на савецкіх людзей. Разам з камсамольцамі і піянерамі сваёй вёскі Рэкатка Яўгенам Дзмітрыевым, Аляксеем Дзмітрыевым, Вольгай Сафронавай, Верай Шчарбатавай, Рыгорам Фомчанкам, Мікалаем Ануфрыевым, Мікалаем Мельнікавым, Яўгенам Вараб’ёвым і Мікалаем Сафронавым Юля становіцца актыўнай удзельніцай гэтай барацьбы. Яна збірае зброю, распаўсюджвае па вёсках лістоўкі, якія заклікалі насельніцтва на барацьбу супраць акупантаў, вядзе растлумачальную работу сярод вясковых хлопцаўі дзяўчат, а затым, калі на тэрыторыі раёна пачаў дзейнічаць партызанскі атрад, становіцца партызанкай. Выконвае баявыя заданні. Была сувязной, знішчала тэлефонкую сувязь, пры лучыне пісала лістоўкі, удзельнічала ў падрыўной групе, пускала пад адхон варожыя цягнікі з жывой сілай і тэхнікай.

– Мне прыйшлося ўдзельнічаць у рэйкавай вайне. Нагружаныя толам, мы адпраўляліся на падрыў чыгуначных рэйкаў. На ўчастку Гомель–Жлобін дзейнічала наша група.

Добра памятаю бой каля адной вёскі Краснапольскага раёна, – успамінае Юлія Антонаўна. – Наш атрад акружылі немцы. Бой працягваўся каля 8 гадзін. Нягледзячы на няроўныя сілы, мы перамаглі немцаў. У гэтым баі я была паранена.

Закончылася вайна. 3 таго часу прайшло многа гадоў. Многае сцёрлася з памяці. Аднак баявая загартоўка засталася ў Юліі Антонаўны назаўсёды.

М. Навумовіч.

ПАРТЫЗАНСКАЯ СЯМ’Я

Прайшло 24 гады, як загінула гэтая жанчына, простая калгасніца Аксіння Яўсеева, але памяць аб ей жыве ў сэрдцах былых партызан, для якіх яна была нібы родная маці.

Сям’я Яўсеевых жыла ў вёсцы Клін Маслакоўскага сельсавета. Іх хата стаяла наводдаль ад іншых, ля самага лесу. У самым пачатку Вялікай Айчыннай вайны Аксіння праводзіла ў Савецкую Армію свайго мужа Пятра. Засталася з трыма дзецьмі. Дачцы Ганне ішоў дзевятнаццаты год, сыну Паўліку – чатырнаццаты, Валодзю − дванаццаты. Ганна была камсамолкай, Паўлік і Валодзя – піянерамі.

Яўсеевы не пакарыліся акупантам. У маі 1942 года яны ўвайшлі ў падпольную патрыятычную групу, а потым Аксіння стала партызанскай сувязной. Яе хата была заўседы адкрыта для партызан, дзе яны маглі адпачыць, высушыць адзенне. Цераз сям’ю Яўсеевых народныя мсціўцы атрымлівалі прадукты харчавання, зброю, медыкаменты, звесткі аб праціўніку.

У 1943 годзе ў партызанскі атрад Міхаіла Ліпіна, які тады размяшчаўся ў Баронавым лесе, непадалеку ад вескі Клін, прыйшоў з Сальнікаў нейкі Кузьма (прозвішча дакладна не памятаю, здаецца Сіманькоў). Прабыў ен у атрадзе нядоўга, бо захварэў. Яго змясцілі на лячэнне ў дом Яўсеевых, як і многіх партызан да гэтага.

Вось гэты Кузьма і аказаўся здраднікам, які пагубіў патрыётаў. Пасля выздараўлення ен уцёк да немцаў і выдаў ім сям’ю Яўсеевых і іншых партызанскіх сувязных.

У пачатку ліпеня 1943 года карнікі, сярод якіх былі любіжскія паліцэйскія на чале з Мікалаем Шындзікавым, акружылі хату Яўсеевых. Яны захапілі Аксінню і яе малодшага сына Уладзіміра, які перад гэтым аслеп ад узрыву запальніка пры вырабе мін для партызан.

Самым жудасным катаванням падверглі ворагі маці і сына, дапытваючыся пра партызан. Але патрыёты маўчалі. Азвярэлыя фашысты зачынілі іх у хаце і спалілі.

Неўзабаве загінуў старэйшы сын Аксінні Павел. Па заданню партызан ён быў у Горках, дзе яго схапілі і расстралялі па даносу Кузьмы. Гэты ж здраднік вінават у гібелі сувязнога Паўла Андрэевіча Церахава, які ўзначальваў патрыятычную групу ў весцы Клін, сувязнога з вёскі Першае Мая Сліжоўскага сельсавета Шклоўскага раена Анісіма Іўлевіча Лебедзева.

Калі карнікі акружылі хату Яўсеевых, дачка Аксінні Ганна была на сенажаці. Потым яна пайшла да партызан, удзельнічала ў баях, была паранена. Цяпер яна жыве ў весцы Клін, працуе ў калгасе.

І. Лагімахаў,
былы камісар 115-й партызанскай брыгады.

АД РЭДАКЦЫІ. Партызанскую сям’ю Яўсеевых добра ведаў былы камандзір атрада В. З. Васільеў, які цяпер жыве ў вёсцы Палёнка. Ен расказвае, што ўжо ў 1941 годзе дом Яўсеевых быў прытулкам для воінаў Савецкай Арміі, выходзіўшых з акружэння і ўцёкшых з палону.

У 1942 годзе, калі ў Баронавым лесе былі створаны атрады партызанскай брыгады “Чэкіст” пад камандаваннем Міхаіла Іванова, хата Яўсеевых стала явачнай кватэрай. Сюды прыходзілі на сувязь партызаны з Шклоўскага і Аршанскага раёнаў, Копысі, падпольшчыкі з Горак.

У доме Яўсеевых некаторы час размяшчалася партызанская рэдакцыя, якая выпускала лістоўкі, друкавала зводкі Саўінфармбюро. Друкавалі іх на машынцы дзяўчаты Тамара і Надзежда з вёскі Клін.

З усёй сям’і Яўсеевых жывой засталася дачка Аксінні цяпер Максімава Ганна Пятроўна. Яна працуе ў калгасе “Шлях Леніна”. Яе муж Сяргей Міхайлавіч таксама калгаснік. У іх двое дзяцей: дачка Раіса – студэнтка Беларускай сельскагаспадарчай акадэміі, сын Валерый закончыў сярэднюю школу.

Нядаўна камісія па ўвекавечанню памяці савецкіх патрыётаў, загінуўшых у гады Вялікай Айчыннай вайны, рашыла на месцы, дзе быў дом Яўсеевых, спалены фашыстамі, устанавіць мемарыяльную пліту.

О ней еще не знают

10 мая 1994 года Домне Семеновне Елисеенко исполнилось 80 лет. Ее день рождения практически совпадает с Днем Победы в Великой Отечественной войне. Поздравили юбиляра с этими событиями от имени комитета ветеранов. На дом доставили хорошо оформленный памятный адрес, ректор В. А. Шаршунов приказом по академии наградил ее Почетной грамотой и премировал денежной премией. Директор учхоза Л. П. Лазарев выписал ей материальную помощь и по ее желанию дал распоряжение своим службам оказать ветерану-юбиляру содействие в обеспечении дачного участка органикой.

Как видите, уважаемые читатели, не такие уж большие почести были оказаны, но, поверьте на слово, приятные. Домна Семеновна с благодарностью восприняла их и осталась очень довольна.

Внимание сограждан Домна Семеновна заслужила своей жизнью. Она не просто долгожитель, 1914 года рождения, родом из д. Буды, она старожил нашего города, найстарейший работник академии, член профсоюза с 1932 года. С 1931 по 1993 годы непрерывно трудилась в отделах и службах административно-хозяйственной части БСХА. 62 года трудовой стаж. Из них 30 лет – поваром преподавательского зала столовой академии. Результаты ее труда многие преподаватели и студенты прочувствовали своими желудками и, надо полагать, с пользой для здоровья. В противном случае поварская практика Семеновны не длилась бы десятилетиями и не давал бы лестных отзывов о ее мастерстве бывший наш ректор К. М. Солнцев. С выходом на пенсию продолжала Семеновна работать техничкой в корпусах и общежитиях.

Последние два года Домна Семеновна производственной деятельностью не за-нимается. Но и по сегодняшний день она работоспособна, энергична, огород свой содержит в образцовом состоянии, в здравом уме и отменной памяти.

В годы Великой Отечественной войны Домна Семеновна никуда из Горок не выехала. Так и проживала в доме в районе бани академии. Выше говоря о непрерывности ее деятельности в академии с 1931 по 1993 годы, я не ошибся и не оговорился. В период оккупации города немецко-фашистскими захватчиками 1941-1944 г г. работала она в первом корпусе, расположенном там магистрате уборщицей. Работая прилежно. Домна Семеновна была действующим подпольщиком – бойцом невидимого фронта. Ее оружие – феноменальная и ныне еще сохранившаяся память, плюс проницательность.

…Об участии Д. С. Елисеенко в подпольной деятельности мало кто знал. Что знают двое – знает мир. А в гестапо, надо отдать должное немцам, людей подбирали знающих дело, способных читать мысли. Семеновна об этом знала и предпочитала слушать и до 1988 года о ней и ее участии в освободительном движении практически никто ничего не мог сказать. Она по привычке не распространялась о своей деятельности в годы войны. Объясняла просто, кому надо знать, те знают.

Официального документа участника Великой Отечественной войны Домне Семеновне никто не выдавал. Имеющаяся у Елисеенко на руках справка, выданная 50 лет тому назад в день освобождения Горок в 1944 году командованием партизанского соединения и руководством восстановленного райисполкома, за годы приобрела весьма сомнительный вид и, конечно же, даже при всем желании, никакой чиновник любого органа власти ее не мог считать документом.

Затертый клок обоев с потускневшими красками чернил текста, подписей, печати, пропусками слов и т. д.

Лично я держал его в руках. Мне хотелось верить в то, что это документ, но не мог отбросить сомнения. Желая помочь пожилому человеку, предложил отдать справку, а точнее подобие справки на экспертизу в комитет госбезопасности на предмет установления подлинности документа или его фальсификации и конечно же ради чего и затевалось все, восстановить текст. Обратились через начальника райотдела КГБ Горецкого района В. Г. Карульского. У него мы получили поддержку и понимание.

Так как органы госбезопасности занимаются не бывшими защитниками Родины, в том числе и подпольщиками, а теми, кто заваливал подполье и Родиной торговал, то Карульский с Домной Семеновной общался не как сотрудник этого важного государственного органа, со своими клиентами, а как депутат городского Совета от нашего Тимирязевского участка. Не много встречал я депутатов подобных ему, так самоотверженно отдающихся общественной работе. Ответ был однозначный – поможем. Хотя здесь, без института криминалистики МВД СССР не обойтись. Ввиду того, что загружать свои структуры посторонними делами Карульский не имел права, то он связал нас с идеологическим отделом Горецкого РК КПБ, в частности, секретарем райкома Н. Г. Ануфриевой, курирующей на тот момент вопросы, связанные с освободительным движением в годы войны и делами бывших подпольщиков, партизанов и т. д.

К чести Надежды Геннадьевны, воспользовавшись рекомендациями Карульского, она не без участия сотрудников отдела райкома партии сравнительно быстро справилась с задачей, связалась с институтом криминалистики. Там творят, конечно, чудеса. Я имел возможность познакомиться с восстановленным документом, ранее бывшим клочком стертых обоев.

Нельзя удержаться от восхищения. Никакая подделка в тексте не пройдет. Все проступает в ярких выразительных красках. Когда восстановили текст, оставалось сделать всего лишь запрос в архив истории при ЦК КПБ.

Как Семеновна неоднократно говорила, кому надо знать о моей деятельности, те знают. Она оказалась права, в документах архива отражена и ее деятельность. Значится она в рядах защитников Отечества. Дальше – дело техники. Выдали Семеновне необходимый стандартный документ. И вручили сразу на всю грудь наград. Правда, в горвоенкомате извинились за то, что нескольких положенных наград на тот момент у них в наличии не имелось и придется подождать.

Не сомневаюсь, что так и было бы, однако с распадом единого государства отдел наград Верховного Совета СССР остался в Москве, т. е. за границей, и медалей Семеновне по-видимому не дождаться, хотя впадать в панику не следует, рано – прошло всего лишь пять лет, а не сорок пять, как было с признанием ее участницей Великой Отечественной войны.

М. Овчинников.

Овчинников, М. О ней еще не знают / М. Овчинников // Советский студент (Горки). – 1994. – 29 июня.

Ивановы

Большая семья Ивановых жила в деревне Маслаки. Пять братьев и две сестры. Учились в школе, работали в колхозе, который в то время назывался «Коминтерн», в нем было около 180 крестьянских хозяйств.

В предвоенные годы колхоз имел две автомашины, льномяльтрепальный агрегат. Построили добротный коровник и другие животноводческие помещения. На берегу небольшой речки Бася для каждой полеводческой бригады было построено три бани, и для нас, пацанов, помыться в этой бане летом было райским удовольствием: попарившись березовым веником, прыгнуть в речку, вода в которой была чистой, как слеза. И замутить воду было почти невозможно. Бани готовили специально выделенные истопники каждую субботу. Построен был и клуб, где демонстрировались кинофильмы, сперва немые, а потом и озвученные за счет колхоза. Иногда приезжали и настоящие артисты. Для молодежи проводились танцы под гармошку. Нас, школьников, туда не пускали. Но где там, если притопка и задор припевок слышны больше чем за полкилометра. Хоть в окошко да посмотрим, а там деревянный пол ходуном ходит. Достается и ботинкам. И запомнилась припевка: «Цыганочку плясать мамаша не велела. Она, родимая, ботиночек жалела».

В 1938 году колхоз «Коминтерн» был участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве. Свидетельство участника выставки до недавнего времени висело в рамочке на стенке в хате бывшего в то время председателя колхоза Рылькова Максима Якимовича, а сам он был премирован велосипедом Московского велозавода (погиб в феврале 1945 года под Кенигсбергом).

Во время оккупации колхоз был ликвидирован, а землю разделили на участки между крестьянскими дворами. Лошадей тоже разделили: одна рабочая лошадь на два-три хозяйства.

В доме Ивановых к этому времени жили мать, сын Сергей и дочка Надя. Сыновья Афанасий и Николай уехали в город, и там были мобилизованы в Красную Армию. Старший сын Григорий жил отдельно, имел свою семью, работал в колхозе. Он вскоре тоже ушел на фронт.

Глубокой осенью 1941 года погибли мать и сестра Надя. Зимой 1941-42 г.г. всех жителей окрестных деревень от мала до велика немцы выгоняли на расчистку дорог, которые нужны были для передвижения потрепанных воинских частей под Москвой. Весной и летом 1942 года советские самолеты периодически, в ночное время, бомбили Оршанский железнодорожный узел и другие военные объекты. Для ликвидации последствий бомбардировок и других работ немцы угоняли молодежь в Оршу, а оттуда и в Германию. В это время стало разгораться пламя партизанской борьбы. В своих воспоминаниях в книге «Дороги партизанские» В. Агаджанян пишет: «...Я взял из Маслаков восемнадцатилетнего паренька Иванова Сергея и не ошибся...» Но как было уйти партизанить из-под носа немецкой комендатуры, волостного управления, полицейского участка незамеченным и чтобы не причинить вреда родным и близким? Немцы за связь с партизанами и сочувствие им карали безжалостно. Был придуман вариант.

В то время лошадей пасли ночью. Заранее договорившись с партизанами, в одну из ночей увели лошадь Сергея. По деревне пустили слух, что лошадь потерялась, и Сергей отправился ее искать. В деревню он больше не вернулся. Вариант вроде бы удался. Но за родственниками была установлена слежка. Осенью отряд, в который вступил Сергей, перебазировался в Гомельскую область. Ищейки работали впустую.

В деревне жизнь шла своим чередом. В семье Евгении, жены Григория, было четверо малолетних детей. Старшему, щупленькому Леньке, было всего двенадцать, и ему, как и многим его ровесникам, пришлось пахать, сеять и косить, чтобы не умереть с голоду. Других средств к существованию не было. Выжили благодаря тому, что добрые люди, соседи, кто словом, кто делом помогали в тяжелое время военного лихолетья.

Потом был день освобождения 27-го июня 1944 года. Радости не было конца. Миновали страхи и унижения.

Затем была долгожданная Победа.

С войны вернулись Николай и Афанасий, потерявший на фронте руку. Из плена возвратился Кирилл (контуженным попал в плен под Харьковом в 1942 году). Сергей продолжал служить в Советской Армии. Отряд, в котором он воевал, в 1943 году соединился с регулярными частями Советской Армии.

Николай, Афанасий, а затем после ухода в запас и Сергей обосновались в Ленинграде. Кирилл остался жить и работать в деревне. С войны не вернулись старший брат Григорий и муж Антонины Андрей. От всего пережитого недолго пришлось пожить Антонине Тимофеевне, умерла не увидев своих детей взрослыми.

Дело семьи Ивановых продолжают дочь Григория Мария, дочь Кирилла Тамара, дочь Антонины Галина. У всех есть дети и внуки. Жизнь, защищая которую дорого пришлось заплатить дедам, и прадедам, бабушкам и дедушкам, продолжается...

В. Рыльков, д. Маслаки.

…І ўспомнім былыя гады

У сярэдняй школе № 3 адбылася хвалюючая сустрэча 2-х пакаленняў: камсамольцаў ваенных 40-х гадоў – партызан і падпольшчыкаў і камсамольцаў 80-х – вучняў трэцяй гарадской сярэдняй школы.

Лейтматывам сустрэчы былі радкі, складзеныя настаўніцай гэтай школы Любоўю Мікалаеўнай Вараб’ёвай:

Не старейте и радуйтесь с нами
И живите десятки лет!
Вы не всё ещё нам рассказали
О прошедшей великой войне.

Стаіўшы дыханне, слухалі прысутныя расказ былой партызанкі брыгады «Звязда» Веры Міхайлаўны Шчарбатавай аб кулямётчыцы камсамолцы Пашы Ільюшынай. Дзяўчыне ішоў толькі дваццаты год, калі абарвалася жыццё: яе, цяжка параненую, захапілі ворагі, лютавалі, здзекваліся, дапытвалі, а потым учынілі крывавую расправу – закалолі штыкамі.

– Мы разам з ёю ваявалі ў кулямётным узводзе, якім камандаваў Іван Гуртавы. Паша Ільюшына, Яўген Дзмітрыеў, Вольга Гулевіч, Ксенія Шчарбатава, Віктар і Грышка Фомчанкі рабілі бясстрашныя рэйды на варожыя гарнізоны, устройвалі засады – грамілі фрыцаў і паліцаяў. Азвярэлыя гітлераўцы рашылі сцерці з твару зямлі народных мсціўцаў.

...Восень 1942 года. Халодным дажджам, здаецца, няма канца. Злы вецер зрываў з дрэў апошняе лісце. Глуха шумеў цёмны лес. Фашысты распачалі блакаду: ацэплівалі і прачосвалі лясныя масівы, населеныя пункты, абстрэльвалі з артылерыі, палівалі кулямётным і аўтаматным агнём, бамбілі.

Партызаны пад кіраўніцтвам вопытнага камандзіра Дзмітрыя Фёдаравіча Вайстрова, умела манеўруючы, кожны раз выходзілі з цяжкага становішча, але не без страт. Агалцелыя фрыцы чынілі расправу над мясцовым насельніцтвам. Імкнуліся завербаваць да сябе на службу асобных маральна няўстойлівых, засылалі іх у партызанскія атрады.

Адзін з такіх здраднікаў – ён добра ведаў лес – пад покрывам цёмнай ночы правёў немцаў у размяшчэнне атрада, зайшоўшы з тылу, мінуючы пасты. Мэта карнікаў – знішчыць кулямётныя разлікі, а затым акружыць і разбіць партызанскі атрад.

Ліў праліўны дождж са снегам. Кулямётчыкі, якія змяніліся з каравула, адпачывалі, сушылі адзенне ля кастра, распаленага пад стагадовымі дубамі. Чуліся нягромкія жарты, смех – рабяты не падалі духам. Яны і не маглі падазраваць, што ўшчыльную да іх падпаўзлі ворагі.

– Як зараз памятаю, – прадаўжае Вера Міхайлаўна, – асветлены кастром твар Пашы: прыгожая дзяўчына, жвавая, вясёлая. Яе свежае, як вясновая кветка хараство кідалася ў вочы ўсім. «Трэба будзе, дык і жыцця не пашкадую», – гаварыла яна сваім сябрам па зброі.

Фашысты вырашылі знянацку закідаць партызан гранатамі. I вось у бок кастра паляцелі гранаты – адна, другая... Але выратавалі дубы-веліканы. Гранаты разрываліся ў паветры. Гэта зменшыла страты з нашага боку. Асколкамі была цяжка паранена Паша Ільюшына...

Завязаўся бой, у якім былі паранены ўзводны камандзір Іван Гуртавы і партызан Яўген Дзмітрыеў, камандзір узвода разведкі Міхась Шыпілін. Загінуў разведчык Мікалай Добышаў. Сілы былі няроўныя.

Партызанскі камандзір Вайстроў Д.Ф. прыняў рашэнне адысці назад і тайнымі сцежкамі вывеў партызан.

З матэрыялаў школьнага музея я даведаўся больш падрабязна аб Пашы Ільюшынай. У адным з альбомаў сустрэлася фотакартка дзяўчыны. Чытаю ўспаміны Кананковай Н. В., уражэнкі в. Абраімаўкі. Там гаворыцца, што «хата Ільюшыных стаяла на самым канцы вёскі. Бацька Пашы працаваў лесніком і часта браў з сабою дачку. Разам рабілі абход лясных масіваў. Паша добра вывучыла і ведала кожную лясную сцяжынку, кожнае балотца. Паша сябравала з маёй сястрой, часта прыходзіла да нас. Разам вучыліся ў Гарадзецкай сямігодцы. А затым Паша паступіла на курсы медсястёр у Горкі. На выхадныя прыязджала да дому. Моладзь спраўляла вечарынкі: танцавалі, спявалі, весяліліся. У Абраімаўку прыходзілі хлопцы з суседніх вёсак. Тады і прыкмеціў прыгожы хлопец Яўген Дзмітрыеў з Рэкаткі прыгажуню Пашу. Пачалася вайна. Пайшлі ў партызаны і рэкацкія хлопцы. Пайшоў і Яўген. Але аб Пашы не забываў. Прыходзіў у Абраімаўку, сустракаўся з каханай. Даваў ёй заданні, навучыў валодаць зброяй. I аднойчы Паша сказала: «Перадай камандаванню, што я ў атрадзе магу прынесці больш карысці – страляць умею, ды і ў медыцыне што-небудзь разбіраюся…». Сказала пра свае планы маці, паплакалі разам. І Паша пайшла ў атрад»…

В. Галавачоў.

Было ёй толькі дваццаць два…

У 12 кіламетрах паўднёвей Горак і ў 8 кіламетрах заходней Дрыбіна раскінуся вялікі лясны масіў. Акружаюць лес вёскі Цімохаўка, Сахараўка, Ермакі, Галышына, Язычкава, Гарадзецк, Міхееўка, Абраімаўка, Бір, Жавань, Шатнева, Белая, Рабкі. У сярэдняй частцы масіву ўтульна размясціліся вёскі Добрая, Рэкатка, Машкова. Гэты лес надзейна ўкрываў горацка-дрыбінскіх партызан брыгады “Звязда”.

Гэта брыгада была створана ў жніўні 1942 года. Вясной таго ж года пачаўся масавы выхад горацкіх падпольшчыкаў у лес. Яшчэ раней, у лютым, прыступіла да баявых дзеянняў партызанская група, узначальваемая А. В. Шульгіным – Д. Ф. Вайстровым. У чэрвені гэта група аб’ядналася з групай горацкіх падпольшчыкаў і ўтварыўся партызанскі атрад. У сярэдзіне лета ён вырас за лік жыхароў навакольных вёсак і акружэнцаў. У жніўні гэты вялікі атрад быў пераўтвораны ў партызанскую брыгаду “Звязда”.

Брыгада наносіла адчувальныя ўдары па нямецкіх гарнізонах, паліцэйскіх участках, бязлітасна біла акупантаў і іх прыспешнікаў. Была разгромлена земская гаспадарка ў Іванове, разбіты гарнізон у Гарадзецку, вызвалена вялікая група ваеннапалонных, працаваўшых на торфазаводзе ў Чапялінцы, разгромлены валасныя ўправы і паліцэйскія ўчасткі ў Сласцёнах, Суслаўцы, Кароўчына і гарнізон у Трылесіна. I днём, і ноччу партызаны не давалі спакою акупантам.

Гітлераўцы вырашылі знішчыць брыгаду У верасні 1942 года яны імкнуліся разграміць партызан у раёне вёскі Добрая. Не атрымалася. Гэта яшчэ больш раззлавала фашысцкае начальства. Горацкая і дрыбінская камендатуры былі не ў стане сваімі сіламі справіцца з партызанамі. Сталі эапрошваць падмацаванне з Оршы.

У першых чыслах кастрычніка акупанты пачалі блакаду рэкацкага лесу сіламі карніцкага палка і паліцаяў. У нядзелю 1 кастрычніка гітлераўцы занялі вёску Ермакі, дзе размясціўся штаб палка. К вечару нямецкія войскі занялі вёскі Сахараўка, Цімохаўка, Рабкі, Шатнева, Бір, Гарадзецк, Язычкава, Абраімаўку. Карнікі прыбылі на машынах. Прывезлі артылерыю, мінамёты, боепрыпасы, гаручае. К вечару кальцо вакол рэкацкага лесу замкнулася. Досвіткам 3 кастрычніка карнікі пайшлі ў атаку. Партызаны, добра ведаючы лес, змаглі выйсці з акружэння, не страціўшы ні аднаго чалавека. Але карнікі не адмовіліся ад задумы разграміць партызан. Яны працягвалі праследаваць іх у рэкацкім лесе.

Ва ўмовах карніцкай экспедыцыі праціўніка рашэннем камандавання брыгада была размеркавана на дробныя групы і атрад, які ўзначаліў Д. Ф. Вайстроў. 22 кастрычніка гітлераўцы напалі на стаянку гэтага атрада. У баі загінула партызанка Паша Ільюшына. Д Ф. Вайстроў у сваёй кнізе “У Горэцкім рэдкалессі” піша, што яна загінула ад разрыву міны. У. М Ліўшыц у кнізе “Горкі”, выдадзенай у 1984 годэе. на стронцы 40 піша “Восенню 1942 года ў баі была захоплена параненая камсамолка Паша Ільюшына. Фашысты ўсяляк здзекваліся над васемнадцацігадовай дзяўчынай. Выразалі ёй зорку на грудзях, ламалі рукі, ногі, а потым кінулі ў лесе”.

Што здарылася з Пашай? Пры якіх абставінах яна загінула? Для ўдакладнення гэтых пытанняў я звярнуўся да былых партызанак атрада Веры Міхайлаўны Фомчанка і Надзеі Сяргееўны Сойкінай. Вось што яны расказалі.

Ноччу 21 кастрычніка з партызанскага лагера збег здраднік, які каварна пранік у рады партызан у верасні 1942 года. Яго пабег, як потым стала вядома, быў дакладна прадуманы і ўзгоднены з начапьнікам горацкай паліцыі Праз дзве гадзіны ён аказаўся ў цімохаўскім гарнізоне. Паведаміў, дзе знаходэяцца партызаны. У тэрміновым парадку з Горак на 10 машынах выехалі карнікі. У другой палове ночы, гэта было ўжо 22 кастрычніка, яны прыбылі ў Рабкі. Адтуль здраднік прывёў іх да лесу, дзе спыніўся на начлег атрад Вайстрова. Знялі часавога і накінуліся на партызан, закідаўшы іх гранатамі. Партызанам удалося ў цемры выйсці незаўважанымі і адарвацца ад карнікаў. Але не ўсім. Засталася цяжка параненая Паша Ільюшына. Фашысты схапілі яе, усяляк здзекваліся. Ламалі ёй рукі, ногі, рэзалі кінжалам. Паша ад болю крычала, але дапамагчы ёй ніхто не мог. Знайшлі Пашу мёртвую з праткнутымі штыком грудзямі. Так загінула маладая дзяўчына партызанка.

Пахавалі яе там, у лесе, дзе загінула. Потым астанкі перазахаранілі на могілках у яе роднай вёсцы Абраімаўка.

Не стала добрага чалавека, сапраўднага патрыёта Праскоўі Ягораўны Ільюшынай. Памяць аб ей не згасне ў сэрцах людзей.

І. Стальмашонак.

Лёгкіх дарог не шукаў

Сяргея Платонавіча Кабешава як ветфельчара ведаюць жыхары трох сельсаветаў: Палёнкаўскага, Маслакоўскага і Рудкаўшчынскага. Але не ўсе, пэўна, знаюць, якімі цудоўнымі, карыснымі для людзей былі 60 год жыцця гэтага чалавека. Як жыве, чым займаецца ветэран сёння.

Дзяцінства Сяргея Платонавіча прайшло ў в. Альхоўка Маслакоўскага сельсавета. У сям’і было васьмёра дзяцей. Сяргей заўсёды дапамагаў бацькам. I асабліва падабалася яму даглядаць хатнюю жывёлу, падвозіць на кані кармы.

Гэта і аказала ўплыў на выбар прафесіі. Хлопец паступіў у першую Беларускую цэнтральную ветэрынарную школу ў мястэчку Копысь Шклоўскага раёна, а пасля заканчэння яе быў накіраваны ветэрынарам у Горацкую мясакантрольную станцыю.

Вялікая Айчынная вайна застала Сяргея Платонавіча ў бацькоў у Альхоўцы, дзе ён быў у водпуску. На 12 ліпеня 1941 года атрымаў павестку. Сяргей марыў змагацца разам са сваімі пяццю братамі, якія ўжо былі на фронце. Але атрымалася ўсё не так. Быў спачатку ў Альхоўскім падполлі, потым у партызанскім атрадзе.

...У ваенкамат ішлі пешшу. На падыходзе да Горак даведаліся, што там ужо немцы. Вярталіся дадому лесам. «Што рабіць і як? – адна і тая ж думка не пакідала хлопца і яго сяброў.

Адказ быў адзін – змагацца.

У Зуброўскім лесе сустрэлі групу савецкіх салдат, якія выходзілі з акружэння. На просьбу ўзяць іх з сабой хлопцам адмовілі. «Вы можаце змагацца з ворагам і тут», – растлумачыў камандзір групы.

У гэты час у Альхоўку прыбыў упаўнаважаны ЦК ЛКСМБ па Горацкаму раёну С. Е. Янчанка.

Ён расказаў камсамольцам,што Камуністычная партыя і ўрад рэспублікі звярнуліся да беларускага народа з заклікам граміць ворага, арганізоўваць атрады, падпольныя групы.

Камсамольцы атрымалі даручэнне збіраць зброю, звесткі пра немцаў, іх гарнізоны, забяспечваць партызан медыкаментамі, прадуктамі харчавання.

Сяргей Кабешаў перадаў партызанам 3 аўтаматы і пісталет. Добрую паслугу народным мсціўцам аказвалі звесткі пра ворага, што перадавалі камсамольцы. Партызаны знішчылі Ліхачоўскую воласць і яе бургамістра. У Малых Анікавічах – паліцаяў і шмат немцаў.

Вайна адлічвала свае дні пажарамі і разбурэннямі. Але самае страшнае было тое, што яна адлічвала свой чорны шлях людскімі смерцямі, мучэннямі.

Немцы забіралі моладзь на работу ў Германію. Атрымаў павестку і Сяргей. Трэба было з’явіцца на зборны пункт для рэгістрацыі.

«Быць рабом? – Ні ў якім выпадку!» Сяргей пайшоў у лес шукаць партызан. I знайшоў іх толькі на сёмы дзень у лесе каля в. Заброддзе Шклоўскага раёна.

Гэта быў 112-ы партызанскі атрад, створаны з разрозненых груп 17-й партызанскай брыгады.

А хутка Сяргею давялося ўдзельнічаць у падрыве чыгуначнага маста каля Горак, непадалёку ад Мацют. Аперацыя закончылася паспяхова, але пры вяртанні з задання Сяргей быў ранены. Партызаны даставілі яго ў шпіталь. Сем сутак знаходзіўся хлопец у непрытомнасці. Пазней даведаўся, што немцы забралі бацьку, маці, сястру Веру, спалілі хату. Доўга пыталі іх: «Дзе сын?» Бацька адказваў, што яго забралі ў Германію. Нічога не даведаўшыся ад родных, іх адпусцілі.

Пасля лячэння зноў баі, засады. Запомнілася аперацыя, калі на дарозе Орша-Магілёў пасля абстрэлу машыны ўзялі ў палон немца.

112-ы атрад дзейнічаў на тэрыторыі Горацкага, Шклоўскага, Аршанскага і Дубровенскага раёнаў. Партызаны зрывалі перавозкі па шасейных дарогах, чыгунцы. Каля вёскі Якаўлевічы напалі на канвойную каманду і вызвалілі мірных жыхароў ад увозу ў Германію. У многіх аперацыях удзельнічаў С. П. Кабешаў. Змагаўся ён мужна.

Немцы пачалі карацельныя аперацыі супраць партызан. Атрад Шарава трапіў у акружэнне. У час прарыву блакады С. Кабешаў атрымаў другое раненне.

Калі савецкія войскі наступалі ад Проні да Дняпра, партызаны далучыліся да іх. Сяргея Платонавіча залічылі ў пагранічны атрад, дзе ён праслужыў да 1950 года.

Вярнуўся С. П. Кабешаў у свой родны край. З шасці воінаў іх сям’і ў жывых засталося трое…

Пасля вайны завочна закончыў ветэрынарны тэхнікум. Працаваў ветэрынарам, загадчыкам Палёнкаўскага, а потым Маслакоўскага ветучасткаў. Яго добра ведаюць у калгасах «Запаветы Ільіча», «Шлях Леніна» як вопытнага спецыяліста і таварыскага, дабрадушнага чалавека.

У. Васільеў,
ваенрук Горацкага педвучылішча.

Так падказвала сумленне
(успаміны)

Нарадзілася 24 лютага 1924 года ў Горках. Але з 1929 года сям’я тут не жыла. Бацька, Пётр Хрысанавіч Кажура, быў членам ВКП(б) і працаваў на партыйнай рабоце ў Дуброўна Віцебскай вобласці. Там і закончыла сямігодку, уступіла ў камсамол.

Пасля вызвалення Заходняй Беларусі бацьку накіравалі ў Драгічынскі раён, дзе працаваў дырэктарам спіртзавода «Заказелле». Я ж уладкавалася ў Валовельскую сямігодку рахункаводам-бібліятэкарам. Марыла працягваць вучобу. Толькі маім планам не суджана было збыцца: пачалася вайна.

У першыя ж яе дні сем’і актывістаў былі эвакуіраваны. Ехалі многія суткі, пад частымі бамбёжкамі. Паявіліся раненыя, забітыя.

Нарэшце змучаныя, галодныя, прыбылі ў Магілёў. Тут нас высадзілі з вагонаў, сказалі, што прыбудзе другі састаў. Аднак маці не стала чакаць, рашыла падацца на радзіму ў Горкі. З цяжкасцямі дабраліся. Пасяліліся ў доміку бацькоў маці. А на другі дзень у Горках з’явіліся немцы, пачалі ўсталёўваць свае парадкі. На вывешаных у розных месцах вялікіх аркушах паперы прадпісвалі жыхарам горада, як сябе паводзіць, а ўвогуле – забарона на ўсё. За непаслушанне вызначалася адна мера – расстрэл.

Ненавіснымі былі савецкім людзям акупанты як і іх новы парадак”.

Бацька ў Горкі прыбыў увосень 41-га. У хуткім часе пачалі начамі ў нашым доме з’яўляцца незнаёмыя людзі: камсамольцы, акружэнцы. Яны штосьці абмяркоўвалі з бацькам, ён даваў ім розныя даручэнні. І я зацікавілася гэтым. Неяк, застаўшыся ўдваіх, спытала:

– Тата, а што гэта за людзі прыходзяць да цябе? Аб чым дамаўляецеся?

– А ты заўважыла?

– Заўважыла. І здагадалася, аб чым вы гутарку вядзеце.

– Ну і добра. А язык умееш трымаць за зубамі?

– Дык я ж камсамолка. Павінна быць з вамі. Давайце мне любое даручэнне, выканаю.

У Горках была створана гарадская партыйна-камсамольская падпольная група па барацьбе з нямецка-фашысцкімі акупантамі. І яна пачала дзейнічаць. Размнажалі і расклейвалі на відных месцах лістоўкі, што скідвалі з савецкіх самалётаў. Асабліва ажывілася гэта работа, калі ў Горках з’явіліся дзве радысткі, Жэня і Шура. Мы сталі рэгулярна атрымліваць звесткі з Вялікай зямлі і даводзіць іх да гараджан.

У хуткім часе мяне пазнаёмілі з работнікамі магістрата. Я стала туды часта заходзіць. І праз Ніну Ласкевіч і Любу Краўцову, якія там працавалі, мне ўдавалася даставаць бланкі нямецкіх пашпартоў. Падробленыя пашпарты потым выдавалі падпольшчыкам. Некаторыя з іх я запоўніла сваёй рукой. Даставала неабходныя звесткі ў аддзеле працы. Аднойчы Ніна Ласкевіч паведаміла, што немцы рыхтуюць аблаву на партызан. Я хуценька перадала тую вестку бацьку, а той ведаў, як папярэдзіць народных мсціўцаў. Карная аперацыя акупантаў, такім чынам, закончылася нічым.

Аднак гэта выклікала падазрэнне на рускіх работніц магістрата, у тым ліку і на мяне. Аднойчы, прыйшоўшы ў магістрат, мне сказалі, каб я зараз жа, не заходзячы дамоў, схавалася. І бацька таксама.

Так мы і хаваліся да канца красавіка 1942-га. Затым за намі прыйшоў чалавек, які і прывёў у лес. Наша група расла. Праз колькі дзён мы далучыліся да партызанскага атрада Д. Ф. Вайстрова. Мяне прызначылі медсястрой.

У пачатку чэрвеня я ўдзельнічала ў першай дыверсіі на чыгунцы каля вёскі Шавароўка. Абстралялі састаў цыстэрнаў з бензінам. Потым партызаны выйшлі на дарогу, разабралі рэйкі. У выніку нямецкі поезд пайшоў пад адхон. Разам з атрадам прымала ўдзел у разгроме варожага гарнізона ў вёсцы Добрая (Самадумка). У баі былі спалены лесапільны завод і млын. Удзельнічала ў аперацыі па разгрому немцаў у вёсцы Іванова.

Нас, партызан, было ўжо многа. Вырашана было перайменаваць атрад у брыгаду. Камандзірам яе стаў М. І. Іўлеў, камісарам – П. Н. Савінаў. Цяпер ужо ўсе партызаны прымалі прысягу на вернасць Радзіме. Яны кляліся мужна змагацца з ворагам, бязлітасна знішчаць яго.

Пры выкананні баявога задання 7 лістапада загінуў мой бацька. А здарылася так. З невялікай групай партызан ён быў у разведцы. У вёсцы Кацялёва завязаўся бой з фашыстамі. Сілы былі няроўныя, давялося адступаць. Бацька схаваўся ў адрыне. Аднак хтосьці са здраднікаў выдаў яго. Пуню акружылі фашысты. Яны крычалі: «Партызан, здавайся. Усё роўна становішча тваё безнадзейнае». У адказ Пётр Хрысанавіч даваў чэргі з аўтамата. Апошнюю кулю ён пакінуў сабе. Немцы падпалілі адрыну. Згарэла пабудова, згарэў і мужны партызан. Астанкі яго захаваны ў брацкай магіле каля вёскі Кацялёва.

Зімой 1943-га з групай партызан мне давялося пераправіцца цераз Днепр і далучыцца да брыгады Канстанціна Заслонава. Са мной была і радыстка Жэня Сарокіна. У той час вяліся ў асноўным абарончыя баі, бо гітлераўцы кінулі вялікія сілы на знішчэнне партызан.

Вельмі многа народных мсціўцаў было перапраўлена цераз лінію фронту. З Жэняй мы рассталіся ў Маскве. Яе зноў рыхтавалі для засылкі ў тыл ворага. Я таксама пасля кароткага адпачынку ў штабе партызанскага руху павінна была зноў вярнуцца ў свой раён. І вось падышоў час адпраўляцца ў дарогу. Я прыйшла ўжо даволі вялікую адлегласць. І раптам упала – сардэчны прыступ. На шчасце я была не адна. Мне аказалі першую дапамогу і адправілі ў штаб партызанскага руху. У Маскве доўга лячылася.

Пасля майго і бацькавага ўходу ў партызаны фашысты пасадзілі ў камеру смертнікаў маю маці, Кацярыну Піліпаўну, і сястёр Тамару і Галіну, якую стварылі на тэрыторыі акадэмічнага гарадка. Пасля здзекаў і пабояў маці памерла.

Вярнулася я ў Горкі пасля вызвалення горада Чырвонай Арміяй. Жыла з сёстрамі. Адной тады было 15 гадоў, другой – 6. Тамара цяпер інвалід другой групы. На яе здароўі адбіўся цяжар вайны. Малодшая, Галя, жыве ў Маскве.

Я да выхаду на пенсію працавала бібліятэкарам Беларускай сельгасакадэміі.

Узнагароджана медалём “За перамогу над Германіяй” і трыма юбілейнымі, медалём “Ветэран працы”. Да 40-годдзя Вялікай Перамогі мне ўручылі ордэн Айчыннай вайны другой ступені.

Пераказ С. Сідарава

Сінялобава, В. Так падказвала сумленне / пераказ С. Сідарава // Ленінскі шлях (Горкі). – 1987. – 24 лістапада.

Терапевт от бога

1 января Нового, 2010 года Заслуженный врач БССР Татьяна Яковлевна Кривицкая отметила свое возрастное 90-летие. А разве может быть какое-то другое? – спросите вы. Да, может, улыбнется вам в ответ почтенная юбилярша, и не станет скрывать, что согласно своим документам она отметила его два года тому назад – в 2008-м. Ну, а теперь в нынешний Новый год – празднует вторично. Что же за превратности такие ее судьбы?

34-й год. Семья Кривицких из-за переездного характера службы отца, учителя-инспектора Якова Константиновича, также вослед за ним меняла место жительства. Жила, как говорится, на колесах. Куда только не забрасывала жизнь! Так вот именно в тот год, когда их дочери Тане исполнилось 14 лет, Кривицкие проживали в городском поселке Червень на Минщине. К этому времени девочка успела окончить семилетку и при всем желании продолжать учебу не могла: в райцентре не было десятилетней школы. В Минске открылся рабфак, но туда принимали на учебу подростков с 16 лет. Что делать: не ждать же ей два года, сложа руки? И решение пришло само собой: приписать себе два года, чтобы быть принятой на учебу. Сказано-сделано. И ее приняли на рабфак. Отец нашел для нее квартиру в Минске. Питалась тем, что Бог пошлет, хлеб был по карточкам, благо, спасали грибы да картошка. И вот так, впроголодь, худо-бедно, голодно-холодно, но в 1935 году рабфак она успешно окончила. Пятеро выпускников его зачислили студентами первого курса Минского мединститута. Так в 15 лет Татьяна Кривицкая оказалась у истоков познания медицины, ставшей не только ее жизненным выбором, а и судьбой. И, несмотря на все дальнейшие невзгоды военного лихолетья, об этом никогда не пожалела. Через шесть лет учебы она стала врачом-терапевтом. По окончании института в 1941 году была направлена на работу в поселок Кохоново Толочинского района.

Новоявленный врач пришелся по душе сельчанам, но через два месяца ее направляют в деревню Волковичи заведующей медицинским участком. Временная неустроенность сельского врача сказывалась на ее семейной жизни. К тому времени у нее уже родился первенец Гриша, который жил с ее мамой, Натальей Васильевной, в Борисове, где она давала уроки музыки на фортепиано. Бабушка до самой войны (да и во время оккупации), воспитывала маленького внука Гришу, и лишь последним эшелоном успела переехать к дочери из Борисова в Толочинский район. Она жила тогда и трудилась в Воронцевичах. Татьяна Яковлевна на второй день войны получила вызов в Толочинский райвоенкомат для участия в мобилизационной комиссии. Работала двое суток, потом направили в Толочинский госпиталь, куда уже начали поступать раненые. До последнего дня работала там и поэтому не успела вывезти семью из Воронцевичей.

Во время оккупации к ней за медицинской помощью обращались окруженцы, местное население. Чем могла, помогала людям. Нередко ее лаконичная строка диагноза «Тифус» спасала жизнь многим. За медикаментами приходили к ней и партизаны.

Летом 1942 года началась отправка молодежи в Германию на лагерные работы. Посоветовалась с мамой, и чтобы избежать насильственной отправки на неметчину, пошла в партизанский отряд. Благо, лично знала одного из командиров партизанского отряда Александра Симдянкина, располагавшегося в Рацевском лесу. Командир с радостью принял врача и назначил Татьяну начальником санроты. Фельдшером была Лидия Демешкевич.

В боевых операциях врач Кривицкая также участвовала, и, если требовалось, всегда была готова к подвигу. А ее служебный долг врачевания и спасения раненых партизаны и расценивали как подвиг. В жестких условиях дефицита медикаментов. Их катастрофически не хватало даже на самые крайние нужды для тяжелораненых. Обходились подручными средствами. Мох заменял вату, вместо наркотиков при операциях использовали настой коры дуба и чернику для лучшей свертываемости крови.

А когда требовала обстановка, то и она принимала участие в боевых операциях. Как это было, к примеру, во время разгрома полицейского гарнизона в д. Пригонь (по дороге Толочин-Круглое). Когда на сторону бригады «Чекист» перешел взвод полицейских из узбеков и казахов, командование поставило перед ним условие: доказать в бою преданность Родине. И с его помощью была блестяще проведена операция по разгрому полицейского гарнизона в этой деревне. Взвод не вызвал у полицейских подозрений, растворился по всей территории расположения гарнизона, снял часовых. Воспользовавшись замешательством, партизаны ворвались в деревню и довершили дело, как говорится, до победного конца. Гарнизон был разбит наголову, но были потери и со стороны партизан, многие получили ранения. И в полевых условиях врачу Кривицкой приходилось делать возможное и невозможное по спасению от смерти раненых в бою партизан. До 1944 года в партизанских отрядах не было госпиталей. Но народные мстители, по словам партизанского врача Кривицкой, закаленные лишениями и холодом, почти не болели. За два года ее партизанской были Татьяна Яковлевна не припомнит ни единого случая пневмонии, гриппа, инфекционных болезней. Закаленный был народ партизаны, белорусские сыны. И мужественно переносили боль. Помнит врач, как летом 1943 года разведчику Геннадию Клундюку в бою оторвало руку. При свете газовки без наркотических средств обычной пилой хирург Виктор Волчок и ассистент Татьяна Кривицкая сделали операцию по ампутации руки, и партизан выжил.

Никогда не забыть Татьяне Яковлевне, как весной 1944 года с приближением фронта и массовым наплывом населения вспыхнула эпидемия тифа. Потребовалось открывать госпитали. И теперь она сама диву дается: как могли такое пережить, а главное, успешно победить коварную болезнь. И откуда брались только силы?

Партизанский врач вспоминает, что когда войска Красной Армии освободили Шкловский район, бригада «Чекист» была выведена в Буйничское поле и там расформирована. Кого куда, а ее направили в Могилевский облздравотдел. Там и получила новое назначение – в Горки.

Это был 1944 год. 23-24 июля. Добиралась «товарняком», в «угольном» вагоне. Город в руинах. На улицах от вокзала до центральной (нынешней И. Якубовского) не встретила ни души. Уж и не вспомнит, как прошла к больнице. Из административных зданий лишь уцелели нынешний старый универмаг, стоматологическая поликлиника, в котором разместился райисполком, и довоенное строение милиции. Окна частных домов были заколочены.

Назавтра Татьяна Яковлевна была принята на должность заврайздравотделом и одновременно заведующей райбольницей. Два года совмещала она в одном лице эти должности, а с приездом в район доктора Константина Кузьмича Першая была переведена заведующей терапевтическим отделением райбольницы.

П. Детликович.

Снимок из семейного архива: Т. Я. Кривицкая во время встречи с друзьями-однополчанами и со своим командиром А. Симдянкиным (в центре). Шклов.

Партызанскі ўрач

Выпаў першы сняжок.Белым покрывам укрыў зямлю, лес. Аднак не радаваў ён праязджаючых па лесе жанчын. Учора стараста вёскі Варанцэвічы Сяргей Каралёў, увайшоўшы ў дом Таццяны Якаўлеўны Крывіцкай, уладарным тонам прамовіў:

– заўтра раніцай мне загадалі даставіць вас з сям’ёй у нямецкую камендатуру Талочына.

І вось малады ўрач Крывіцкая са сваёй маці і двухгадовым сынам едзе ў камендатуру. «Што станецца з імі?» – увесь час думала Таццяна Якаўлеўна.

Пасля заканчэння Мінскага медыцынскага інстытута яна працавала ўрачом у Варанцэвічах Талачынскага раёна. Захапілася сваёй справай, аддавала ёй усе свае сілы і здольнасці. Тут і застала яе вайна. Эвакуіравацца не давялося і яна з сям’ёй засталася на акупіраванай ворагам тэрыторыі.

Вось і Талочын. Па бязлюдных вуліцах расхаджваюць нямецкія салдаты. У кабінеце каменданта Таццяна Якаўлеўна рашыла трымацца смела і рашуча, каб не паказаць ворагу свайго хвалявання. Пасля працяглага вывучэння фашыст паклаў перад сабой нейкі дакумент і звярнуўся да Таццяны Якаўлеўны:

– Вы врач Кривицкая, Воронцевичи?

– Так, – пацвердзіла жанчына.

– Вы есть еврей? – хутка спытаў камендант, гледзячы ёй прама ў вочы.

Жанчына схамянулася і толькі цяпер зразумела, навошта яе выклікалі ў камендатуру: хтосьці паведаміў немцам. На выгляд яна была бландзінкай, насіла доўгую прамую касу.

– Не, пан камендант, я беларуска. Вось мае дакументы, – працягваючы пашпарт, адказала Крывіцкая.

Камендант доўга вывучаў дакумент і стаяўшую перад ім жанчыну. Невядома, чым бы ўсё гэта скончылася, калі б на стале не зазвінеў тэлефон. Немец хутка стаў збіраць папіеры і адпусціў Таццяну Якаўлеўну з той толькі ўмовай, што яна не пакіне вёску і па першаму выкліку зноў прыйдзе ў камендатуру. Жанчына зразумела, якай небяспека навісла над яе сям’ёй.

Зімой стараста некалькі разоў перадаваў загады з’явіцца ў камендатуру аднак Крывіцкая адкдадвала выезд пад падставай хваробы.

У адзін з красавіцкіх дзён у вёсцы з’явіўся партызанскі атрад. Ён разграміў валасную ўправу і сепаратарны пункт. У той жа дзень на парозе яе дома стаяў высокі мужчына з аўтаматам у руках. Гэта быў камандзір атрада Сімдзянкін. «Ці згодны вы аказваць медыцынскую дапамогу партызанам?» – спытаў ён. Таццяна Якаўлеўна не раздумваючы згадзілася.

Хутка сувязь а партызанамі наладзілася, і яна ўжо не адчувала сябе адзінокай, з’явілася надзея захаваць сына і маці.

У пачатку сакавіка 1942 года сярод начы нечакана пачуўся стук у акно. У двары яна ўбачыла павозку. Так Таццяна Якаўлеўна пачала лячыць першага партызана. А дапамаглі ёй у гэтым надзейныя сёстры Пелагея Сяргееўна і Ліда Дземяшкевіч.

І цяпер з вялікай удзячнасцю ўспамінае былы партызан Іван Сяргеевіч Патапаў, які жыве ў Адоеўскім раёне Тульскай вобласці, сваю выратавальніцу, яе мужнасць і мацярынскі клопат.

Пераправіўшы сваю маці з сынам у адзін з невялікіх хутаркоў да надзейнай жанчыны Феадоры Ільінічны Сцяпанавай, у канцы сакавіка Таццяна Якаўлеўна перайшла ў партызанскі атрад № 5 брыгады «Чэкіст».

І пачалося для гэтяй маладой на выгляд, танклявай жанчыны нялёгкае партызанскае жыццё. Удзельнічала ў баявых аперацыях, клапатліва даглядала за раненымі, займалася зборам лекавых траў. Бо медыкаментаў не хапала, даводзілася карыстацца рознымі замяняльнікамі: адварам лекавых, траў, піхты, цыбуляй, часнаком. Замест ваты выкарыстоўвалі мох.

Часта прыходзілася рабіць аперацыі. Летам 1943 года ў партызанскі шпіталь даставілі цяжкапараненага разведчыка Генадзя Клундука, якому у баі адарвала руку. і партызанскі хірург В. М. Волчак і ўрач Крывіцкая пры святле газавай лямпы, з дапамогай звычайнай пілы і без усялякіх наркатычных сродкаў зрабілі яму аперацыю Пачалося доўгае лячэнне, дзякуючы якому Генадзь застаўся жыць.

Аднойцы, калі атрад выконваў баявое заданне, на базу, дзе засталіся Крывіцкая з некалькімі медсёстрамі і хворымі партызанамі, нечакана прымчаўся на кані юны партызан- разведчык Коля Цыбульскі і паведаміў, што ў напрамку шпіталя рухаецца карны атрад немцаў. Над раненымі навісла вялікая пагроза. Таццяна Якаўлеўна хутка арганізавала эвакуацыю ў небяспечнае месца. Лёгкапараненыя партызаны неслі на сабе тых, хто не мог рухацца. А непадалёк ад шпіталя ўжо раздавалася кулямётная стральба: гэта разведчык Коля сустрэў атрад карнікаў. Праз паўгадзіны гітлераўцы спынілі праследванні партызана і зноў рушылі ў напрамку да шпіталя. Але там ужо нікога не засталі, а пайсці праз балота не рашыліся.

І толькі пасля ўрач Крывіцкая зразумела, якой небяспекі ўдалося пазбегнуць дзякуючы знаходлівасці юнага партызана Колі Цыбульскага.

У многіх баявых аперацыях даводзілася ўдзельнічаць Таццяне Якаўлеўне. I заўсёды, рызыкуючы сваім жыццём, яна своечасова прыходзіла на дапамогу раненым. За адзыўлівасць, чуласць і бязмежную цеплыню паважалі яе ў атрадзе.

Пасля вызвалення Беларусі ад фашысцкай акупацыі і расфарміравання брыгады «Чэкіст», яна вярнулася да сваёй любімай працы – тэрапеўта і ўсё сваё жыццё прысвяціла гэтай высакароднай справе. За шматгадовую добрасумленную працу ўзнагароджана некалькімі ўрадавымі узнагародамі і атрымала званне заслужанага ўрача Беларускай ССР.

З успамінаў былога члена партызанскага атрада «Чэкіст»
Н. Сафронава.

НЕПЕРАМОЖНЫЯ

Калі фашысцкія акупанты захапілі веску Палёнку, у доме Кліма Кузьмінава з сямі дзяцей застаўся толькі самы малодшы – Андрэй. Яму толькі-толькі споўнілася васемнаццаць год. Працаваў ён на чыгуначнай станцыі Зубры, збіраўся стаць стрэлачнікам. Перад самым пачаткам вайны быў прынят у камсамол.

У першых баях з акупантамі загінуў бацька Андрэя. Немцы спалілі хату.

Андрэй хутка ўключыўся ў барацьбу з гітлераўцамі. Дапамагала партызанам і яго сястра Марыя, якая прыехала ў Зубры са сваім сынам Аркадзем. Брат і сястра сталі адважнымі партызанамі, неаднаразова ўдзельнічалі ў баях, вялі разведку.

Разам з імі ў партызанскім атрадзе была і маці, якая потым загінула ў адным баю з немцамі.

Брат Андрэя – Мацвей, які працаваў на станцыі Зубры, аказваў дапамогу партызанам.

Ён сачыў за паяздамі, паведамляў вынікі дыверсій на станцыі, забяспечваў зброяй і боепрыпасамі, перадаў некалькі інструментаў для разборкі чыгункі. Але яго хтосьці выдаў. Каты схапілі Мацвея і доўгі час здзекваліся над ім. Ён загінуў ад нямецкай кулі. Андрэй і Марыя рашылі жорстка адпомсціць ворагу за смерць бацькоў і брата. 25 мая 1943 года фашысты павялі наступленне на наш атрад. Адступаць не было куды, і мы рашылі даць бой. Партызаны добра ведалі, што для многіх з іх ён будзе апошнім, але ніводзін не пахіснуўся. Яны на ўсякі выпадак развіталіся адзін з адным. Марыя і Андрэй абняліся. I больш ніводнага ўздыху, ніводнай слязінкі.

Надзежда Сойкіна дастала пісталет. Нехта яе запытаў:

– Што ты хочаш рабіць?

Так, на ўсякі выпадак, мо прыдзецца застрэліцца, каб не папасці немцам у рукі жывой. Азвярэўшыя малойчыкі рухаліся на пазіцыі партызан. Яны ішлі калонай і стралялі.

– Партызан, здавайся! Партызан, здавайся! – крычалі захопнікі.

Падаю каманду:

– Без сігналу не страляць!

Усе замерлі. Было чутна, як свішчуць нямецкія кулі. Бачу, як на Андрэя ўпала зрэзаная куляй галінка. Ён паглядзеў на мяне і ўсміхнуўся. У яговачах я прачытаў: «Зараз мы іх добра сустрэнем!». Фашысты ўжо зусім блізка.

– Агонь!!!

Застрачылі аўтаматы і кулямёты, паляцелі ў немцаў гранаты.

– Ура! За Радзіму!

Немцы завагаліся і пабеглі назад.

– За мною! – Я кінуўся ўперад з аўтаматам у руках.

Партызаны адкінулі ворага, які ў дзесяткі разоў перавышаў іх па колькасці салдат і зброі. Гэта была вялікая перамога над захопнікамі. Яны яшчэ намагаліся абстрэльваць нас з гармат, але хутка заціхлі і больш не з’яўляліся ў гэтым напрамку.

Некалькі дзён наш атрад удзельнічаў у баях з карнікамі ў Тушаўскім і Сахараўскім лясах.

...Андрэй Кузьмінаў і яшчэ некалькі партызан ідуць на заданне ў вёску Альхоўка. Ім трэба было зрабіць разведку і даведацца пра далейшыя намеры гітлераўцаў.

Заданне было паспяхова выканана. Група адправілася ў атрад. Партызаны ішлі насцярожана. Андрэй – уперадзе. Раптам цішыню разарвалі воклічы:

– Партызаны, здавайцеся! Вы акружаны!..

У адказ партызаны адкрылі агонь. Немцы з усіх бакоў пачалі стральбу. Вось упаў адзін з групыАндрэя. Самога яго паранілі ў нагу.

– Адыходзьце! Я вас прыкрыю, – крыкнуў ён.

Два партызаны кінуліся ў раку. Андрэй застаўся адзін супраць сотні ворагаў. Дзесьці побач з Андрэем пачулася каманда па-руску:

– Узяць жывым!

– Давай, падыходзь! — крыкнуўАндрэй. – Паспрабуй, вазьмі!

– Партызан, здавайся! Мы захаваем табе жыццё, калі пакажаш, дзе атрад.

– Партызаны не здаюцца! Смерць захопнікам!

Было чутна, як немцы прымушаюць здраднікаў пайсці і ўзяць партызана жывым, але яны баяліся падыйсці да яго.

Андрэй згубіў шмат крыві. Калі патроны скончыліся, ён дастаў пісталет і стаў углядацца ў цемру. Сабраўшы апошнія сілы, ён заспяваў:

«В бой вы, товарищи,не смейте отступать»...

Андрэй пачаў страляць з пісталета. Адзін немец упаў, другі, трэці... Засталося толькі два патроны.

– Здавайся, партызан!

– Памру, але не здамся!

Андрэй падняў пісталет і выстраліў у сябе. Яго цела замёрла на мокрай траве.

Ворагі з апаскай падыходзілі да забітага. Потым яны доўга здзекваліся над яго целам і пагражалі насельніцтвусмерцю за дапамогу партызанам.

Мы жорстка адпомсцілі за смерць Андрэя, яго бацькоў і брата... Сястра Андрэя, Марыя, узнагароджана ордэнам Чырвонай Зоркі. Зараз яна са сваім мужам М. Волкавым – былым камандзірам узвода нашай брыгады – жыве ў Калужскай вобласці.

А. Васільеў,
былы камандзір 2-га партызанскагаатрада,
35-й партызанскай брыгады.

Босой след на земле
(воспоминания)

«Родился и рос в семье деревенского садовника. Отец и мать потомственные крестьяне. Отец работал садовником в совхозе «Дрибинский» и сделал этот сад доходным для хозяйства. Я был в семье четвёртым ребенком. Мама – домохозяйка, неграмотная, и только на склоне лет, когда в стране проводилась кампания по ликвидации неграмотности, научилась читать и писать

Горецкий район испокон был бедным Свирепствовала бескормица, люди голодали, не было чем корлшть скот. И ежегодно весной, чтобы сохранить поголовье, раскрывали соломенные крыши и измельченную солому запаривали в ящиках-ушатах. Зимой люди уходили массово на заработки: шаповалами, портными, занимались другим промыслом.

Дедушка, по линии матери, был толковым человеком. Выращивал плодовые саженцы и жил, можно сказать, хорошо. Поддерживал связь с учеными Горецкого сельхозинститута, был известен за пределами района.

До Великой Отечественной войны я окончил три курса института. В мире было неспокойно. Нас, группу студентов-комсомольцев, вызвали в военкомат и предложили пойти добровольно на финскую войну. Я согласился. Сформировали 1-й Белорусский лыжный батальон, несколько .месяцев готовили в Орше. Мы учились метко стрелять и ходить на лыжах без палок, как финны. Но воевать мне не пришлось война закончилась. Вернулся назад в институт. И на этот раз окончить не удалось: началась Великая Отечественная война, и нам вручили повестки.

Тяжело вспоминать и писать о первых днях и месяцах войны. Под натиском фашистов мы отступали на восток в направлении Орел-Козелъск. На каждой переправе через речушки и ручьи лежали убитые. Немецкие летчики охотились за людьми, повозками, стадами коров и лошадей. Везде был разбросан скарб; все горело. Мы отходили.

Несмотря на весь этот хаос, мы верили в нашу победу.

Прибыли в Кокчетав, что в Казахстане. На улице мороз 55 градусов. По 10-12 часов мы готовились к фронту. В марте нас обмундировали во всё новое, вооружили, посадили в вагоны-телятники и без остановок повезли на фронт. Я уже к этому времени был сержантом в должности помкомвзвода огнеметной команды. Нам выдали новое оружие – ампулометы. Это полутораметровая труба из тонкой стали, которая укреплялась на деревянном лафете...

Пришлось испытать и немецкий плен под Новочеркасском. Мне удалось бежать. Настроился идти на север, в Белоруссию. Путь неблизкий, и я воспользовался железной дорогой. На станции Павлоград меня поймали. Затем отправили в лагерь военнопленных. Через несколько дней нас погрузили в товарные вагоны. Везли, по-видимому, в Германию Я выпрыгнул через люк-окно на ходу поезда. Дальше двигался уже ночами и был осторожнее Пешком пришел в Горки, где у меня были родственники. Весной организовал группу. Нашли в деревне оружие. Так я был принят в партизанский отряд № 115 под командованием Ленчикова, дислоцировшийся в Зубровских лесах. Я стал командиром партизанского отделения.

После соединения с войсками регулярной Красной Армии и освобождения Горецкого района меня оставили в Горках работать в райземотделе. Отсюда и началась моя трудовая карьера и путь в большую науку.

Считаю, что мое поколение имеет право гордиться страной и той жизнью, которую мы отстояли в годы Великой Отечественной войны»

Е. Куриленко.

Патрыёткі

У акупіраваных Горках

Выпускны вечар у Горацкай сярэдняй школе заканчваўся, але юнакі і дзяўчаты разыходзіцца не спяшаліся – не хацелася парываць жывую сувязь, якая злучала іх многія школьныя гады. Для старасты класа Ніны Ласкевіч гэты вечар быў асабліва радасным, бо яна з Вольгай Каробкінай атрымалі пахвальныя граматы.

Вось і закончана школа. Перад імі, учарашнімі дзесяцікласнікамі, зараз адчыніліся чароўныя шляхі-дарогі ў шырокія прасторы жыцця. Адны з іх марылі пайсці ў медыцынскі, другія ў машынабудаўнічы, а Ніна Ласкевіч рашыла стаць настаўніцай. Ды ўсе планы Ніны і яе таварышаў перакрэсліла вайна.

12 ліпеня 1941 г. немцы захапілі Горкі. З нянавісцю глядзела Ніна на чужынцаў, якія наводзілі “новы парадак” на савецкай зямлі. Сэрца яе палала гневам, патрабавала помсты за здзекі над людзьмі.

У хуткім часе Ніна звязалася з падпольшчыкамі і па іх заданню ўладкавалася пераводчыцай у магістрат. Рызыкуючы жыццём, яна атрымлівала ў Любы Краўцовай, працаваўшай у пашпартным стале магістрата, чыстыя бланкі розных нямецкіх дакументаў і перадавала іх падпольшчыкам. У асноўным гэта былі “аўсвайсы” – пропускі.

Аб дзейнасці падпольшчыкаў стала вядома акупантам. Пачаліся масавыя арышты і расстрэлы. За Нінай гестапаўцы з’явіліся на работу, але яе там не было. Ніна ў гэты час была ў вёсцы Леніна. Як толькі яна вярнулася, Люба папярэдзіла яе аб небяспецы і праводзіла да Валі Вараб’ёвай. А ранкам наступнага дня разам з пастухамі за статкам ішлі Ніна Ласкевіч і Валя Вераб’ёва. Яны пакідалі горад.

Некалькі дзён сядзелі ў засадзе гестапаўцы каля Нінінай кватэры, а калі зразумелі, што яна сюды не вернецца, схапілі маці дзяўчыны і расстралялі.

Згодны ў разведку

Прыгожы і велічны Рацаўскі лес, што на стыку Талачынскага, Круглянскага і Шклоўскага раёнаў. Побач вёска Рацава. Адсюль і назва лесу. Родным домам стаў ён для тых, хто станавіўся на шлях адкрытай узброенай барацьбы з ворагам. Вясной 1942 г. у гэтым лесе арганізацыйна аформілася і пачала рашучую дзейнасць партызанская брыгада “Чэкіст”.

У чэрвені яна кантралявала абшырны раён міжрэчча Дняпра і Друці, не давала спакою акупантам ні днём ні ноччу.

У гэтую брыгаду і трапілі Валя Вараб’ёва і Ніна Ласкевіч.

Першыя заданні горацкія дзяўчаты выканалі ўмела і паспяхова. І пасля гэтага 28 ліпеня 1942 г. быў падпісан загад: “Залічыць у брыгадную разведку Вараб’ёву Валянціну Піліпаўну, 1921 года нараджэння, беларуску, члена ВЛКСМ, адукацыя сярэдняя; Ласкевіч Ніну Іванаўну, 1923 года нараджэння, члена ВЛКСМ, адукацыя сярэдняя.

У разведку падбіраліся самыя смелыя, рашучыя і кемлівыя людзі, якія маглі хутка разабрацца ў складанай сітуацыі і прыняць правільнае рашэнне.

– Абедзве гэтыя дзяўчыны, – успамінае камандзір брыгады Герасім Аляксеевіч Кірпіч, – на нашу прапанову пайсці ў разведку згадзіліся.

Больш года В. Вараб’ёва і Н. Ласкевіч выконвалі самыя адказныя заданні. Яны хадзілі ў Шклоў і Талачын, Копысь і Оршу, на левы бераг Дняпра, у Круглае і Бялынічі. Яны разведвалі нямецкія ўмацаванні на правым беразе Дняпра. За дастаўку даных аб гэтым камандаванне брыгады “Чэкіст” атрымала падзяку ад генерала Сакалоўскага, камандуючага Заходнім фронтам.

Вось што пісаў былы начальнік брыгаднай разведкі, зараз генерал ў адстаўцы Павел Агафонавіч Галіцын пра Ніну Ласкевіч: «Ніну я вельмі добра памятаю таму, што яна адна з першых прыйшла да нас у партызаны і адразу заявіла аб сабе баявымі справамі. Некалькі разоў я перадаваў ёй магнітныя міны для ўстаноўкі на чыгуначных цыстэрнах з гаручым. Разам з ёй мы рыхтавалі бутэлькі з запальваючай сумессю для падпалу фашысцкіх складаў і яна скарыстоўвала іх па прызначэнню.

За лінію фронту

У ноч на 31 жніўня 1942 г. акружаная з усіх бакоў рэгулярнымі часцямі нямецкай арміі партызанская брыгада “Чэкіст” пакінула Рацаўскі лес. Да 45 тысяч узброеных гітлераўцаў з танкамі і артылерыяй накіравала нямецкае камандаванне ў гэты раён, каб раз і назаўсёды пакончыць з партызанамі.

Над лесам кружылі варожыя самалёты. З вялікімі цяжкасцямі вырвалася брыгада з вогненнага кальца, пераправілася цераз чыгунку і аўтамагістраль Масква – Мінск і ўзяла курс на Лепельшчыну. Значнай частцы брыгады не ўдалося вырвацца з акружэння. Не хапала боепрыпасаў: узрыўчаткі, медыкаментаў.

Аб усім гэтым трэба было паведаміць Беларускаму штабу партызанскага руху, які знаходзіўся у Маскве.

Павел Галіцын у ліпені хадзіў за фронт з Любай Крывельскай. Яны першымі далажылі аб брыгадзе “Чэкіста”. Зараз зноў яго, як вопытнага разведчыка, накіроўвалі за фронт.

Паўстала пытанне: каго з Паўлам адправіць?

– Каго паслаць з Галіцыным? – звярнуўся камбрыг да начальніка разведкі Р. М. Севасцьянава.

– Напэўна, лепш за ўсё прапанаваць Валянціне Вараб’ёвай. Смелая, рашучая, знаходлівая, – адказаў Рыгор Мікалаевіч.

– Гатова пайсці куды патрэбна, – не вагаючыся, адказала Валя.

Аформлены дакументы, складзена легенда. Апошнія настаўленні, парады на ўскраіне вялікага балотна-лясістага масіву Усвіж-Бук. У кошыку з двайным дном – пісталеты.

Дарогі патруліраваліся. Большасць населеных пунктаў Павел і Валя вымушаны былі абыходзіць. Заходнюю Дзвіну яны пераплылі на лодцы ў 25-30 кіламетрах на захад ад Віцебска.

Вярталіся назад рознымі шляхамі і з рознымі даручэннямі. Валя прывяла ў брыгаду групу вопытных падрыўнікоў, а Павел на планеры даставіў зброю, тол, бікфордаў шнур, медыкаменты. Хутка П. А. Галіцын быў назначаны начальнікам разведкі брыгады “Чэкіст”.

Больш за паўгода брыгада базіравалася на Лепельшчыне. Валянціна Вараб’ёва ўстанаўлівала сувязі з падпольшчыкамі на новым месцы дыслакацыі. Яна наведвала Лепель, Чашнікі, Чарэю, прымала ўдзел у дыверсіях на варожых камуніцыях, дастаўляла камандаванню важныя звесткі аб ворагу.

За доблесць і мужнасць, праяўленыя ў барацьбе супраць нямецка-фашысцкіх захопнікаў, Вараб’ёва Валянціна Піліпаўна ў 1943 г. была ўзнагароджана медалём “Партызану Айчыннай вайны” 1-й ступені.

Такой жа высокай узнагароды была ўдастоена і Н. Ласкевіч.

Восенню 1943 г. па загаду БШПР брыгада “Чэкіст” была сканцэнтравана паўднёвей Магілёва – для падтрымкі фарсіравання Дняпра часцямі Савецкай Арміі. Валя Вараб’ёва была адпраўлена на левабярэжжа Дняпра ў адно з партызанскіх злучэнняў.

Па стану здароўя была пакінута ў Крычаве, дзе працавала бухгалтарам аблвыканкома.

Памерла В. П. Вараб’ёва ў 1955 г. на 34-ым годзе жыцця.

8 верасня 1943 г. з 17-гадовым разведчыкам Мікалаем Шалухіным Ніна Ласкевіч трапіла ў палон. Іх схапілі паліцаі, даставілі ў Круглае. На працягу двух дзён збівалі, дапытвалі. Юныя савецкія патрыёты не назвалі ніводнай кватэры, ніводнага падпольшчыка. 11 верасня 1943 г. іх павесілі. Але назаўсёды ў памяці народнай застануцца іх імёны.

І. Прускі,
удзельнік Вялікай Айчыннай вайны.

Прускі, І. Патрыёткі / І. Прускі // Ленінскі шлях (Горкі). – 1987. – 1 снежня.

Расстрелянный портрет

Родился И. С. Марченко в 1903 г., работал на шахтах Донбасса в Юзовке. Перед началом войны приехал вместе с женой проведать родителей в Будах, гостевал у сестры Домны Семеновны в Горках, где его и застала война.

Не прописанный к Горецкому райвоенкомату, будучи коммунистом, пошел добровольцем на фронт. Однако попал в окруженпе и через полгода, избежав плена, вернулся назад в Горки. Стал членом подпольной организации Горецкого кирпичного завода. В июле 1942 года был арестован, а 12 июля 1942 года – повешен. Похоронен в братской могиле в Горках на территории академии.

…12 июля 1941 года Горки и район захватили немецкие войска, и для советских граждан был установлен оккупационный режим, террор, чему стали противиться патриоты своей родины. ...В июле 1942 г. Горецкой подпольной организации, какая попала в поле зрения полевой полиции, был нанесен тяжелый удар. В городе и районе гитлеровцы арестовали 75 человек. Расправа над патриотами продолжалась около месяца. 11 июля был расстрелян член подпольного центра города А. П. Кузнецов. 12 июля палачи повесили руководителя подполья П. И. Яцуна, подпольщиков С. Марченку, В. М. Махлаева, С. И. Денисенку, А. С. Магазинщикова. Казнь была публичной в сквере института. В качестве виселицы были использованы старые липы...».

В этот день предатели праздновали годовщину своей победы. Только год прошел со дня вступления немецко-фашистских войск в Горки, а в окрестностях негде уже было хоронить безвинно уничтоженных людей.

Три дня сестра И. Марченко Домна Семеновна Елиеенко, сама подпольщица, смотрела со стороны с болью (в 50 метрах от крыльца дома № 1, где она жила на Ленинском бульваре) на тело повешенного родного брата, не смея приблизиться, проронить слезу, чтобы не уличили в родстве и не повесили рядом...

Она же и рассказала про все это, а еще поведала историю одного фотопортрета – жертвы и свидетеля жестокости незваных «гостей». На портрете Иван Семенович Марченко с женой Валентиной. Портрет довоенный, качественный, ставший историческим хранителем героической тайны подпольщиков... Пострадал первым. Его расстреляли раньше людей, на нем запечатленных, но тайну врагу он не выдал.

Как было дело. В первых числах нюля 1942 года производились массовые аресты явных и потенциальных участников антифашистского подполья, бросивших вызов противоборства фашистским захватчикам.

За Марченко И. С. пришли в полночь. Он с женой проживал в комнате одноэтажного барака – общежития льнозавода. При обыске перевернули все вверх дном, но ничего не нашли. Обозленные отсутствием компромата с досады творя произвол, фашистские прихвостни расстреляли портрет хозяев, висевший в рамке под стеклом на самом видном месте. Самих же их, Валентину Марченко с мужем Иваном Семеновичем, в одном нательном белье увезли. Ее расстреляли 11 июля, его повесили на следующий день около административного корпуса академии... Так и висел он три дня в красной майке и белых армейских кальсонах.

Приехав с Донбасса погостить у свекрови и золовки в Горках, посмотреть на центральную библиотеку БСХА, которую строил ее муж, прежде, чем стать шахтером, молодая женщина Валентина, захваченная военным лихолетьем, стала соучастницей и единомышленницей мужа, разделив его судьбу, навеки оставшись безымянной и безвестной для людей. Возможно, она в документах госпартактива проходила под девичьей фамилией. Похоронена на братском кладбище на территории БСХА ныне у памятника «Скорбящая мать». Там, где и ее муж. Остался только один израненный портрет.

Вскоре после ареста и казни супругов Марченко их комнату посетила Елисеенко Д. С. Она сняла со стены раму с пробитыми пулями портретом, выбросила куски стекла, а вернувшись домой, обнаружила между задней стенкой рамки и портретом список с данными более чем на полста человек, причастных к Горецкому подполью.

Домны Семеновны сегодня среди нас уже нет. Кстати, на похоронах ее награды несли только женщины – участницы антифашистского сопротивления. А с прощальным словом выступил командир партизанского отряда, потом бригады «Звезда» Д. Ф. Войстров.

У административного корпуса академии (кстати, те липы стоят) казнено через повешение 6 человек. На мемориальной доске, открытой у места казни участников антифашистского подполья (стена административного корпуса БСХА) названы имена повешенных активистов: Павел Иванович Яцун, Алексей Степанович Магазинщиков, Иван Степанович Марченко, Василий Миронович Махлаев, Самуил Иосифович Денисенко. Шестым был (со слов Домны Елисеенко) некий Медведский.

М. Овчинников.

Звалі яе Марыя

На тэрыторыі Беларускай сельскагаспадарчай акадэміі ў Горках ёсць помнік. Чатыры схіленыя сцягі. У цэнтры – скульптура маці ў жалобе. Яна апусцілася на калені і схіліла галаву. Надпіс на мемарыяльнай дошцы напамінае «Перед памятью тысяч погибших, живые, головы склоните».

Некалькі тысяч чалавек захаваны ў брацкай магіле. Сярод іх студэнтка Марыя Захараўна Маскалёва.

– Нарадзілася Марыя ў галодным дваццатым годзе, – успамінала яе маці, Ефрасіння Фёдараўна. У дзяцінстве вельмі любіла бегаць, плаваць, ездзіць вярхом на кані. Гадам к дванаццаці яна нічым не адрознівалася ад равеснікаў, была нават вынослівей чым іншыя. Калі брала ў рукі серп, не адставала нават ад дарослых. А працаваць прыходзілася шмат: калгас толькі стварыўся, тэхнікі ніякай не было. І дома спраў хапала: за малодшымі сёстрамі трэба прыгледзіць, па гаспадарцы ўправіцца – бацька ж памёр, калі Машы было 8 гадоў, а я ўсё на працы прападала. Вучоба ў яе ішла добра. 3 сёмага класа вырашыла, што стане аграномам. «Каб сеяць і ўбіраць па навуцы і каб у цябе, мама, не было мазалёў на руках» – гаварыла яна.

У 1938 годзе М. 3. Маскалёва закончыла школу і паступіла ў Беларускую сельскагаспадарчую акадэмію на агранамічны факультэт.

– Я памятую Марыю, – успамінае в. а. прафесара акадэміі Аляксандр Міхайлавіч Багамолаў, – з верасня 1938 года. Мы з ёю вучыліся ў чацвёртай групе аграфака. На нашым курсе да Вялікай Айчыннай вайны засталося сто студэнтаў. У 1946 годзе ў акадэмію вярнуліся ўсяго 25 чалавек. Кожны чацвёрты загінуў у барацьбе з фашызмам. Сярод загінуўшых і наша Марыя. Яна запомнілася мне як сціплая дзяўчына, добрасумленная студэнтка. Займалася паспяхова, актыўна ўдзельнічала ў мастацкай самадзейнасці. У пачатку 1941 года мы вельмі многа рэпетыравалі, бо рыхтаваліся на агляд мастацкай самадзейнасці ў Маскву. Але ... 22 чэрвеня пачалася вайна.

Марыя разам з іншымі студэнтамі акадэміі была эвакуіравана ў Тамбоўскую вобласць, дзе ў Сцяпанаўскай МТС Каменскага раёна працавала аграномам. У самы цяжкі час, у час бітвы пад Масквой, Марыя падае заяву ў ЦК ВЛКСМ з просьбай паслаць яе на фронт. Спачатку дзяўчыну прызначылі на курсы стралкоў-радыстаў. У 1943 годзе разам з групай разведчыкаў Марыю накіроўваюць на тэрыторыю часова акупіраванага Горацкага раёна.

Далей аб яе лёсе расказвае яе дваюрадная сястра Таццяна Іларыёнаўна Кандрацьева:

– У 1940 - 1941 г.г. я жыла ў Горках разам з Марыяй. Яна вучылася ў акадэміі, а я працавала на заводзе. У час вайны была эвакуіравана і працавала ў ваенным шпіталі. У канцы 1945 года я прыехала ў Горкі і даведалася, што Марыя з групай савецкіх разведчыкаў некалькі месяцаў знаходзілася на тэрыторыі Горацкага раёна. Яны здабывалі ваенныя звесткі, а Марыя па рацыі перадавала іх сваім.

У канцы 1943 года заданне было выканана. На адной з палян лесу разведчыкі распалілі кастры і чакалі з-за лініі фронту свайго самалёта. Аднак агні заўважылі паліцэйскія. Ворагі акружылі нашых. Завязаўся бой. У няроўным паядынку некалькі разведчыкаў загінула, а Марыю і яшчэ дваіх фашысты схапілі. Іх даставілі ў гестапа. Некалькі дзён гітлераўцы катавалі палонных. Збітых, са звязанымі рукамі, іх вадзілі па Горках. Ворагі разлічвалі, што мясцовыя жыхары апазнаюць разведчыкаў. Але патрыётаў ніхто не выдаў. На ноч іх заключылі ў камеру смяротнікаў № 81. Калісьці тут многа шчаслівых дзён правяла Марыя ў час заняткаў. А вось у гэтую ліхую гадзіну – сваю апошнюю ноч. Раніцай у сквер, дзе былі ўстаноўлены шыбеніцы, фашысты сагналі жыхароў горада.

«Людзі! Чырвоная Армія побач. Перамога будзе за намі!» Гэтыя словы Марыі Маскалёвай былі апошнімі.

Тры дні целы загінуўшых віселі ў скверы. Тады толькі фашысты дазволілі іх пахаваць.

Матэрыял пра яе змешчан у музеі БСГА, а акадэмічны клуб ДТСААФ штогод наладжвае спартыўныя спаборніцтвы па стральбе на прыз Марыі Маскалёвай.

Яе імя жыве сярод студэнтаў і выкладчыкаў акадэміі.

Мы помнім цябе, Марыя!

У. Ліўшыц.

У гады ліхалецця

Летам 1941 года я знаходзілася ў водпуску ў вёсцы Глінькава. І вось 22 чэрвеня радыё паведаміла, што гітлераўская Германія вераломна напала на нашу краіну. Страшная вестка ўсхвалявала наш народ. Пачалася мабілізацыя.

ІІа ўказанню райкома партыі былі створаны групы народнага апалчэння. I вось 12 ліпеня з’явіліся немцы. Горад гарэў. Спачатку боязна было выйсці на вуліцу, бачыць немцаў. Што рабіць? Аб гэтым думалі і днём і ноччу.

Аднойчы мы з сястрой Кацяй пайшлі ў Горкі. Жудасную карціну ўбачылі там. Амаль усе драўляныя дамы былі спалены, а цагельныя разбураны. У парку БСГА ўбачылі шыбеніцу, на якой былі павешаны два чалавекі. На грудзях іх віселі дошчачкі з надпісам: «Так будзе з кожным, хто пойдзе супраць нас». У аб’явах, вывешаных на слупах, немцы пагражалі расстрэльваць тых, хто будзе захоўваць радыёпрыёмнікі і зброю.

Сталі падтрымліваць сувязі з байцамі Чырвонай Арміі, якія трапілі ў акружэнне. Мы з сястрой збіралі для іх цывільнае адзенне, перадавалі ім у лес.

Аднойчы мы пайшлі на луг збіраць шчаўе, там убачылі многа зброі. У нас узнікла ідэя збіраць і хаваць яе ў надзейных месцах. Сваімі думкамі падзяліліся з камсамольцамі Васілём Лук’янавым, Яўгенам Кураленка, Фёдарам ІІатапенка і іншымі. Выявілася, што і яны так рабілі. Пасля гэтага мы ўпотай збіраліся і абмяркоўвалі далейшыя нашы дзеянні. Галоўным пытаннем было ўстанавіць сувязь з партызанамі. Гэта нам удалося зрабіць зімой 1942 года.

Нам, сёстрам, было даручана ўстанавіць,колькі немцаў у вёсках Глінькава, Шышава, Нежкава, як яны ўзброены, дзе размешчаны дзоты. Каб перадаць даныя разведкі, мы ездзілі ў лес нібы за дрывамі. Такі метад сувязі нам удаваўся. Але аднойчы ў вёсцы Сенькава немцы нас затрымалі. Яны абшукалі і папярэдзілі, каб без дазволу ў лес не ездзілі. На некаторы час сувязь з партызанамі спынілася.

Зімой 1943 года партызаны разграмілі нямецкія пасты і паліцэйскія ўчасткі ў Халмах і Масалыках. Пасля гэтага немцы сталі прымяняць карныя меры. Мы, камсамольцы, рашылі ісці ў Зуброўскі лес, дзе знаходзіліся партызаны 115-й брыгады, якой камандаваў Ленчыкаў.

У партызанскім атрадзе я выконвала розныя заданні. Часцей за ўсё мне з сястрой і Марыяй Атрашонак даручалі збіраць звесткі аб размяшчэнні немцаў у Маслаках, Дубовым Вугле і іншых бліжэйшых населеных пунктаў, а таксама дастаўляць зброю з тайнікоў у партызанскі атрад. Асабліва мне запомніўся выпадак, як на нямецкай машыне я з Марыяй Атрашонак даставіла зброю ў атрад.

Восенню 1943 года, атрымаўшы заданне, мы пайшлі ў вёску Шышава. Да месца дабраліся вечарам.

Знайшлі тайнікі, дасталі зброю, напоўнілі гранатамі і патронамі сакваяжы. На зваротным шляху Марыя рашыла наведаць сваіх родзічаў, якія жылі на ўскраіне Горак. Дабраўшыся дадому, мы пакінулі сакваяжы ў кладоўцы і зайшлі ў хату. А ў ёй былі немцы. Мы вельмі спалохаліся, але хутка, авалодаўшы сабой, Марыя сказала, што мы працуем у вёсцы Маслакі на кухні нямецкай часці і што нас адпусцілі наведаць родных.

Немцы нам паверылі і сказалі,што заўтра яны паедуць у бок Маслакоў і могуць нас падвезці. Раніцай мы селі ў кузаў разам з немцамі, маці Марыі падала нам сакваяжы. На шчасце, немцы не звярнулі на гэта ўвагу.

На скрыжаванні дарог у Зубрах мы папрасілі спыніць машыну і ўдала дабраліся да партызанскага атрада, выканаўшы заданне.

У маі 1944 года я захварэла тыфам. Немцы зрабілі аблаву. Партызаны вымушаны былі адысці ў іншыя лясы. У лагеры засталіся старыя і дзеці. Я таксама знаходзілася там разам з сястрой, якая даглядала мяне. Немцы акружылі партызан. На маіх вачах расстралялі сястру, а мне, Марыі Атрашонак і некаторым іншым удалося выратавацца.

А неўзабаве раён быў вызвалены.

Т. Муркова,
былая партызанка, настаўніца Шышаўскай школы.

Человек-легенда

Виктор Владимирович Фомченко родился в д. Рекотка Горецкого района в 1925 году. До войны окончил 9 классов средней школы № 2 г. Горки (до этого – Панкратовскую семилетку). Среди сверстников выделялся инициативностью, энергичностью, жизнелюбием, чувством дружбы и товарищества. Никто не мог сравниться с ним по бегу. Любил футбол. С виду худенький, живой паренек Виктор Фомченко был горазд на все. Казалось, он был без костей. Играл на гармошке, выбивал плясовую. И это не мешало ему оставаться серьезным. С детства он мечтал стать военным, поэтому любил носить военную форму, которую подарил ему старший брат Володя. За эту форму и военную выправку его в школе прозвали «лейтенант».

В 16 лет окончилась беззаботная юность Виктора Фомченко с радостями и мечтами. С первых дней объявления войны комсомольцы и молодежь д. Рекотка, бывшие выпускники Панкратовской школы, решили пойти добровольцами на фронт. Среди них – и братья Фомченки – Гриша и Витя. Но путь оказался отрезанным немцами. Возвратившись домой, решили стать народными мстителями. Отец Гриши и Вити Владимир Петрович Фомченко возглавил подпольную группу по борьбе с оккупантами. Группа занималась сбором оружия, боеприпасов, писала листовки, в которых призывала население всячески вредить гитлеровской своре.

Активным подпольщиком был Виктор Фомченко: смелым, находчивым, изворотливым, бесстрашным при выполнении боевых заданий. Ненавидел изменников Родины и их пособников. Действия подпольщиков приводило в ярость «хозяев нового порядка». Начались аресты. Вскоре арестовали Владимира Петровича Фомченко. Освободить арестованных поручили Виктору, но в деревне Голышено он был схвачен карателями и брошен в сарай. Бургомистр Кульбацкий от восторга потирал руки. Наконец-то ему удастся разузнать о партизанах от этого паренька. Но бургомистр просчитался. На все вопросы Виктор молчал и с ненавистью смотрел на бургомистра. Тот не выдержал и сердито ударил юношу шомполом по голове. Полицаи долго издевались над ним. Очнувшись, Виктор увидел в комнате немецких офицеров. Он понял, что разговор шел о нем.

– Неужели и этот мальчик тоже партизан?

– Да, он убивал наших солдат…

Больше Виктор ничего не слышал, снова потерял сознание.

Виктору удалось бежать из плена, и он ушел в партизаны. Группа подпольщиков из Рекотки пополнила ряды партизанской бригады «Звезда».

Виктор вместе с братом Гришей и отцом с оружием в руках сражались против немецких захватчиков. Виктор добровольцем ушел на фронт, был минометчиком. Сражался под Витебском в составе 199 Смоленской дивизии.

18 января 1944 года дивизия наступала в направлении Витебска. Враг упорно сопротивлялся. Еще до рассвета, под покровом темноты, минометный батальон 617 стрелкового полка вошел в нейтральную зону и начал установку минометов в глубоком овраге. Среди них было и два минометных расчета друзей детства Вити Фомченко и Васи Воробьева, которые начинали вести борьбу с фашистами еще в 1941 году в родной деревне.

Весь день шел горячий бой. Минометчики работали четко. Немало фашистов нашло здесь свою погибель. К вечеру немного утихло. «Теперь до утра будут сыты», – улыб¬нулся Василий. Мол, накормили фашистов досыта. И будто накаркал: враг начал минометный обстрел. Неожиданно Виктор почувствовал удар в спину от разорвавшейся рядом мины. Осколками посекло всего: руки, живот, спину, челюсть, оторвало ногу. Первую помощь оказал друг Вася. Нашли лошадь, и истекающего кровью Виктора до¬ставили в медсанбат. Шансов было немного, но врачи боролись за жизнь солдата. Три сложные операции сделали Виктору в Калужском военном госпитале. Потом привезли в Москву – и снова операция. Казалось, на теле не осталось ни одного живого места. Восемь месяцев шла борьба за жизнь Виктора Фомченко. И смерть отступила.

Находясь в госпитале, боец очень много читал книг.

После выписки в августе 1944 года возвратился в д. Рекотка. Те, кто знал его раньше как веселого танцора, теперь смотрели на него с жалостью. Инвалид, без ноги. В 20 лет...

Как когда-то перед отцом, так теперь перед сыном возник вопрос: с чего начать, как стать полезным людям? Вокруг пепелища, горе.

Он долго стоял тогда перед своей полуразрушенной школой, вспоминая юность, давние мечты. Может тогда и пришло решение, но сначала нужно было победить самого себя, одолеть боль. Тяжело найти те слова, чтобы передать мужество этого человека. Раненый, больной, он нашел в себе силы, чтобы сдать экстерном за десятилетку, поступить в вуз, продолжить учебу и получить диплом учителя.

Поступил заочно в БГУ на географический факультет. Одновременно начал преподавать в Панкратовской десятилетке. Но почему географию? На этот вопрос отве¬тил: «За время войны выучил географию наполовину – практически. Осталось выучить теоретически».

Несколько раз предлагали переехать в Горки, не согласился: «Здесь мои корни». Не хотел изменять своей земле, за которую проливал кровь вместе с товарищами, отцу, долгое время работавшему директором этой школы.

В жизни нередко случаются моменты, когда нужно проявить исключительную выдержку, мужество. В такие мгновения как никогда раскрывается моральный потенциал человека, сила его характера.

В педагогическом коллективе, который долгое время возглавлял В. В. Фомченко, установилась атмосфера творческого поиска и взаимоподдержки. Руководить школой, считал Виктор Владимирович, значит знать заботы учителей и учеников. Во всем опирался на коллектив – характерная черта его стиля работы.

Учитель, завуч, директор Панкратовской средней школы – ступенька к ступеньке рос он в своем мастерстве и профессионализме к зрелости, к великому педагогическому и человеческому званию. Жизнь Виктора Владимировича – это подвиг.

Родина по достоинству оценила боевые и трудовые заслуги, наградив его тремя орденами Отечественной войны I и II степеней, пятнадцатью медалями, Грамотой Верховного Совета БССР, Почетными грамотами Министерства образования БССР и БРК профсоюза, знаками отличника просвещения БССР и СССР. Ему присвоено звание «Заслуженный учитель БССР».

Л. Минина.

Все так и было…

…Весть о начале войны застала 16-летнего юношу в родной деревне Рекотка. Думалось, что фашистскую армаду остановят, разобьют и фронт не дойдет до Горок. Но сведения с передовой поступали все более тревожные. С запада стала слышна артиллерийская канонада.

Виктор вместе с братом Гришей и другими односельчанами допризывного возраста направились в райвоенкомат, но гитлеровцы уже заняли райцентр и ребята возвратились домой.

Отец Виктора – учитель Владимир Петрович думал о народном горе, волновался за судьбу учеников и своих детей. А их у Владимира Петровича и Евдокии Панкратовны было шестеро: Владимир учился в военном училище, а двое сыновей и трое дочерей жили с ними.

Выход он видел в борьбе с оккупантами. И учитель создает подпольную группу, в которую входили школьники, его дети и некоторые другие патриоты Рекотки и окрестных деревень.

Подпольщики собирали и прятали в тайниках оружие и боеприпасы, переписывали и распространяли в соседних селах и райцентре листовки, в которых содержался призыв к саботажу распоряжений оккупацион¬ных властей по сбору и сдаче немцам продовольствия, к вооруженной борьбе с врагом.

Пока группа организационно не окрепла и не имела боевого опыта, Владимир Петрович предостерегал ребят от проведения боевых действий. Но юных патриотов трудно было удержать от участия в диверсиях. И учитель разрешил действовать...

Юноши приметили, что по дороге Панкратовка-Рекотка-Мошково в направлении Дрибина время от времени ездят группы немцев численностью до взвода. Подпольщики решили совершить на них нападение. На возвышенности в мелколесье рядом хорошо просматривалась дорога. Фрицы даже не мыслили об опасности и спокойно подходили все ближе к месту засады. Юноши дружным кинжальным огнем уничтожили 12 немцев, некоторых ранили и тут же быстро растворились в прилегающем дремучем лесу. Вместе с братом Григорием, Евгением Дмитриевым, Николаем Мельниковым и другими юными мстителями метко разил вражеских солдат самый молодой подпольщик Виктор Фомченко.

После удачно проведенной операции подпольщики стали еще более активно проводить диверсионную работу: уничтожали проводную связь, нападали на одиночные вражеские машины и мелкие группы солдат. Немцы усилили репрессии, ужесточили оккупационный режим насилия и террор.

Однажды около деревни Голышино полицейские задержали Виктора, который вел разведку, избили шомполами и прикладами до потери сознания и признаков жизни. Решив, что он мертв, полицейские уехали. Жители деревни спасли Виктора. Оставаться в деревне подпольщикам стало опасно. Руководители подполья Владимир Фомченко и Василий Старовойтов переправили подпольщиков в лес. В ряды партизан в лес ушел и Владимир Петрович с двумя сыновьями и тремя дочерями. Фашисты остервенели. Они ворвались в деревню, казнили Евдокию Панкратовну, сожгли дом, издевались над сельчанами.

Виктор мстил врагам, смело и мужественно сражался с оккупантами. Будучи разведчиком и подрывником, Витя вместе с друзьями пустил под откос пять воинских эшелонов противника на перегоне Могилев-Кричев. На его счету немало уничтоженной техники и живой силы противника.

В октябре 1943 года партизаны соединились с частями Красной Армии на славгородской земле. Виктор Фомченко становится командиром минометного расчета и участвует в кровопролитных боях под Витебском. Недолго ему пришлось воевать в рядах фронтовиков.

18 января 1944 года Виктор был тяжело ранен. Осколками разорвавшегося снаряда ему оторвало ногу, раскрошило челюсть, ошпарило спину. Была нанесена черепно-мозговая травма. Санитары вывезли Виктора из поля боя в бессознательном состоянии. Его лечили сначала в полевом госпитале, а затем в трех московских госпиталях. Опытные хирурги сделали семь сложных операций, медики немало дней и ночей провели у постели солдата, спасли ему жизнь. Виктору пришлось перетерпеть мучительную боль, бессонные ночи. Солдат выдюжил. Более года провел он в госпиталях. За это время при помощи учителей усвоил все учебные дисциплины за десятый класс (перед войной он закончил 9 классов) и там, в госпитале, получил аттестат зрелости с отличием.

Возвратился домой в начале 1945 года. Ему предложили стать учителем географии в родной Панкратовской школе. Нелегко было Виктору постигать азы педагогического дела. Сила воли и целеустремленность и здесь помогли. Виктор поступает на заочное отделение геофака БГУ, шаг за шагом овладевает знанием своего предмета и методикой преподавания. Ему доверили работать завучем школы, а с 1951 пода Виктор Владимирович 35 лет бессменно был директором Панкратовской средней школы.

…За мужество в годы войны В. В. Фомченко награжден тремя орденами Отечественной войны первой степени, а за плодотворную педагогическую деятельность ему присвоено высокое звание «Заслуженный учитель БССР».

А. Осмоловский.

Усімі паважаны чалавек

Кожную раніцу да Панкратаўскай сярэдняй школы ідзе высокі статны чалавек. Ідзе паволі, крыху абапіраючыся на палку. Тут яго добра ведаюць. Гэта дырэктар школы Віктар Уладзіміравіч Фомчанка, усімі паважаны чалавек. I аднавяскоўцы, і навучэнцы, сустрэўшыся з ім, абавязкова кажуць:

– Добры дзень, Віктар Уладзіміравіч!

– Дзень добры, – ветліва адказвае той.

А нярэдка даводзіцца спыніцца, пагутарыць з чалавекам, адказаць на пытанні, якія яго цікавяць. I зноў працягвае свой шлях. I тады да яго зноў прыходзяць думкі аб школе, аб тым, што трэба зрабіць у першую чаргу, як пройдзе гэты працоўны дзень. Клопатаў жа ў дырэктара заўсёды шмат.

Віктар Уладзіміравіч – чалавек, які да глыбіні душы адданы сваёй справе. Вось ужо 26 гадоў працуе ён на ніве народнай асветы. А перад тым, як стаць настаўнікам, яму давялося са зброяй у руках адстойваць свабоду і незалежнасць нашай Радзімы. Калі пачалася Вялікая Айчынная вайна, Віктару Фомчанку было 16 гадоў. Вораг хутка прасоўваўся на ўсход, і ў ліпені сорак першага тэрыторыя нашага раёна была акупіравана нямецка-фашысцкімі захопнікамі. Але савецкія людзі не скарыліся. У падпольных арганізацыях, у партызанскіх атрадах яны вялі барацьбу з ворагам.

Стаў партызанам і Віктар Фомчанка. У саставе брыгады «Уперад» ён удзельнічаў у многіх баявых аперацыях, вызначаўся смеласцю і адвагай, ўменнем самастойна прыняць правільвае рашэнне.

У кастрычніку 1943 года Віктар Уладзіміравіч уліўся ў рады Савецкай Арміі. Ваяваў у саставе 617-га стралковага палка. У баях з нямецка-фашысцкімі захопнікамі быў неаднаразова ранены і кантужаны. У жніўні 1944 года, дэмабілізаваны па стану здароўя ён прыехаў у родную вёску Рэкатка. А ў верасні ўжо працаваў у Панкратаўскай сямігодцы. Без адрыву ад працы ў 1950 годзе закончыў геаграфічны факультэт Беларускага Дзяржаўнага уўіверсітэта і з 1961 года – дырэктар сярэдняй школы.

В. У. Фомчанка – педагог высокай кваліфікацыі. Урокі геаграфіі вядзе на высокім ідэйна-палітычным і метадычным узроўні і патрабуе гэтага ад усяго настаўніцкага калектыву школы.

Дырэктар школы пастаянна клапоціцца аб расшырэнні вучэбнай плошчы і ўмацаванні матэрыяльнай базы. За апошнія гады пабудаваны новыя і капітальна адрамантаваны вучэбныя карпусы, інтэрнат, сталовая. Абсталяваны прадметныя кабінеты.

Камуніст В. У. Фомчанка праводзіць і вялікую грамадскую работу. Ён кіруе агіткалектывам, з’яўляецца старшынёй пярвічнай арганізацыі таварыства «Веды». Сістэматычна выступае перад насельніцтвам з лекцыямі і дакладамі на грамадска-палітычную і педагагічную тэматыку. Асаблівую ўвагу звяртае патрыятычнаму выхаванню моладзі.

За ратныя подзвігі і сумленную працу В. У. Фомчанка ўдастоен многіх узнагарод. На яго грудзях ордэны Айчыннай вайны першай і другой ступеняў, пяць медалёў. У 1968 годзе яму прысвоена званне «Заслужаны настаўнік БССР».

С. Сасноўскі.

Франтавая сям’я

Вестка аб вайне застала Фомчанку ў Панкратаўскай школе, дзе Уладзімір Пятровіч працаваў настаўнікам рускай мовы і літаратуры. У нядзельны дзень 22 чэрвеня рыхтаваліся да выпускнога вечара. Іменна ўсё гэта абарвалася, разбілася.

Спадзяваліся, што фашыстаў спыняць, разаб’юць, фронт не дойдзе да Горак. Але ваенныя зводкі з дня ў дзень станавіліся ўсё больш трывожнымі і трывожнымі. З захаду ўжо чутнай была артылерыйская кананада.

Натоўпы бежанцаў пацягнуліся на ўсход. Разам з імі ўходзілі юнакі, каб дабравольна ўступіць у рады Чырвонай Арміі і змагацца з ворагам. Сярод іх і двое сыноў Уладзіміра Пятровіча – 18-гадовы Рыгор і Віктар, якому толькі споўнілася шаснаццаць.

Дапрызыўнікі да Горак не дайшлі. Немцы адрэзалі дарогу на ўсход. Юнакі павярнулі да родных дамоў, у напрамку лесу на Ермакі. К вечару дабраліся да сваёй вёскі. Браты Фомчанкі прыйшлі дамоў разам з Яўгенам Дзмітрыевым – сакратаром камсамольскай арганізацыі Панкратаўскай школы, аднагодкамі Мікалаем Мельнікавым і Мікалаем Ануфрыевым.

Фашыстаў у вёсцы Рэкатка яшчэ не было. Баі прайшлі дзесьці ўбаку, але людзі разумелі, што вайна прыйшла на іх родную зямлю. Гаравала і маці Еўдакія Панкратаўна Фомчанка, усведамляючы, што давядзецца ім перажыць.

Уладзімір Пятровіч стварае падпольную групу для барацьбы з ворагам. Спачатку ў гэту групу ўваходзілі вучні-камсамольцы Панкратаўскай школы, якіх выхоўваў Фомчанка: Яўген Дзмітрыеў, Мікалай Мельнікаў, сыны Рыгор і Віця. Уладзімір Пятровіч быў упэўнены ў сваіх дзецях. Ведаў, што хлопцы не скарацца фашыстам.

Падпольшчыкі збіралі зброю, прыступілі да актыўных дзеянняў. Ужо ў першы месяц акупацыі яны складалі, перапісвалі і распаўсюджвалі лістоўкі.

Уладзімір Пятровіч як мог аберагаў хлопцаў. Разумеў, што група яшчэ не вельмі моцная, не мае баявога вопыту, слаба падрыхтавана да актыўных дзеянняў. Але камсамольцаў цяжка было ўтрымаць. Сэрцы іх гарэлі нянавісцю і помстай.

Падпольшчыкі заўважылі, што па дарозе Панкратаўка-Рэкатка-Машкова ў напрамку Дрыбіна час ад часу ездзяць групы немцаў колькасцю не больш за ўзвод. Юныя патрыёты вырашылі напасці на іх. Сонечным днём у пачатку кастрычніка яны выбралі месца для засады. Ворагі, не падазраваючы небяспекі, падыходзілі ўсё бліжэй да засады. Падпольшчыкі дружным агнём знішчылі 16 фашыстаў. Гэта было іх баявое хрышчэнне.

Хлопцы яшчэ больш актыўна пачалі праводзіць дыверсіі. Зразалі тэлеграфна-тэлефонныя слупы па дарозе Рэкатка-Горкі, рабілі засады на адзіночныя машыны і невялікія групы акупантаў.

Гітлераўцы ўзмацнілі рэпрэсіі. У час раптоўнага налёту былі арыштаваны сакратар падпольнай камсамольскай арганізацыі Яўген Дзмітрыеў, Рыгор Фомчанка і Мікалай Мельнікаў. Камсамольцы трымаліся мужна і, нягледзячы на катаванні, нікога не выдалі. Прамых доказаў у карнікаў не было і, хлопцаў выпусцілі. А дапамог выпусціць іх Мікалай Ануфрыеў, які змог увайсці ў давер да немцаў і пераканаць іх у невінаватасці хлопцаў.

Арышт не запалохаў юнакоў. Насупраць, арганізацыя расла, набіралася баявога вопыту. Восенню 1941 года ў ёй было ўжо 30 чалавек. Але аб дзейнасці падпольшчыкаў даведаліся фашысты.

Пачаліся арышты. Першым схапілі Уладзіміра Пятровіча Фомчанку, затым Васіля Старавойтава, Лізавету Вараб’ёву, Дзмітрыя Афанасьева і Мікалая Мельнікава. Арыштаваных прывезлі ў Горацкую камендатуру.

Пачаліся допыты. Патрыёты трымаліся. Нішто не зламала іх волю.

Трэба было шукаць нейкае выйсце. У вёсцы ніхто не ведаў, куды павезлі арыштаваных. Не ведалі пра гэта і падпольшчыкі, што засталіся на волі. Высветліць усё гэта ўзяўся Віця Фомчанка. Верхам на кані вырашыў паехаць у разведку ў Горкі. Але каля вёскі Галышана карнікі схапілі яго і кінулі ў хлеў бургамістра. На допытах патрабавалі выдаць падпольшчыкаў, але Віця маўчаў. Карнікі распранулі яго і збілі да страты прытомнасці. Вырашыўшы, што ён памёр, немцы паехалі. Жыхары вёскі выратавалі Віктара. 3 іх дапамогай ён выбраўся з хлява і ўцёк.

А ў гэты час карнікі збівалі У. П. Фомчанку, патрабуючы выдаць падпольшчыкаў і прызнаць сябе кіраўніком. Фашысты прыгаварылі У. П. Фомчанку, В. Р. Старавойтава, Дзмітрыя Афанасьева да смерці. Але ім ўдалося ўцячы. Калі ўсё сціхла, Уладзімір Пятровіч некаторы час пражываў у вёсках Глінькава, Панкратаўка, Ярыгі, затым перабраўся ў Рэкатку і працягваў кіраваць падпольнай групай. Дзейнічаць даводзілася вельмі асцярожна. Паліцаі і нямецкія карнікі рабілі ўсё часцей налёты на вёску.

Быў ліпень 1942 года. За некалькі дзён фашысты схапілі і расстралялі больш як 20 жыхароў Рэкаткі. Вёску поўнасцю спалілі./p>

Падпольная група ўходзіць у лес і ўліваецца ў партызанскую брыгаду «Звязда». Цэлыя семі Шчарбатавых, Вараб’ёвых, Фомчанак, Старавойтавых, усяго 40 чалавек, пайшлі ў партызаны. Віктар разам з братам Рыгорам і бацькам змагаюцца супраць захопнікаў. Хутка прыйшлі ў партызаны і іх малодшыя сёстры-піянеркі.

З 1943 года Віктар і Рыгор ваявалі ў партызанскай брыгадзе «Уперад». Віця Фомчанка быў мінёрам-разведчыкам. Дзейнічалі яны на чыгунцы Магілёў – Крычаў. На рахунку Віктара пяць узарваных і спушчаных пад адхон паяздоў праціўніка з жывой сілай і тэхнікай.

У пачатку кастрычніка 1943 года партызаны з боем фарсіравалі Сож і злучыліся з часцямі Чырвонай Арміі. Рыгор пайшоў на фронт. Віктара пакідалі для работы ў раёне, але ён добраахвотна ўходзіць у армію.

18 студзеня 1944 года Віктар быў цяжка паранены.

37 год Віктар Уладзіміравіч Фомчанка ў пасляваенны час працаваў дырэктарам Панкратаўскай сярэдняй школы, той самай, у якой быў настаўнікам яго бацька – Уладзімір Пятровіч. ІІасля вайны закончыў завочна Беларускі дзяржаўны універсітэт. Камуніст Віктар Фомчанка змог згуртаваць настаўніцкі калектыў, арганізаваў будаўніцтва школы, забяспечыў высокі ўзровень вучэбна-выхаваўчай работы.

За подзвігі ў партызанскай барацьбе супраць фашысцкіх захопнікаў Фомчанка ўзнагароджан ордэнамі Айчыннай вайны I і II ступеней, медалямі. Віктару Уладзіміравічу прысвоена званне заслужанага настаўніка БССР.

Персанальны пенсіянер В. У. Фомчанка жыве ў Горках, вядзе вялікую ваенна-патрыятычную работу сярод моладзі. А яго брат пасля вайны стаў урачом. Цяпер заслужаны ўрач рэспублікі Р. У. Фомчанка жыве і працуе ў Горках.

Старэйшы Уладзімір у 1941 годзе закончыў Смаленскае артылерыйскае вучылішча і там жа прыняў першы бой. Камандаваў гвардзейскімі мінамётамі «Кацюшы», закончыў вайну ў Берліне. Цяпер палкоўнік у адстаўцы Уладзімір Уладзіміравіч Фомчанка жыве ў Мінску, працуе выкладчыкам у БПІ.

А. Асмалоўскі,
заслужаны настаўнік БССР.

СЯМ’Я ПАДПОЛЬШЧЫКАЎ

Вестка аб вайне застала У. П. Фомчанку ў Панкратаўскай школе, дзе ён працаваў настаўнікам рускай мовы i літаратуры.

Двое сыноў Уладзіміра Пятровіча – васемнаццацігадовы Рыгор i Віктар, якому толькі споўнілася шаснаццаць, пажадалі добраахвотна ўступіць у Чырвоную Армію. Але да Горак не дайшлі. Немцы адрэзалі дарогу на ўсход. Юнакі павярнулі дамоў. Разам з iмi былі i Яўген Дзмітрыеў – сакратар камсамольскай арганізацыі Панкратаўскай школы, аднагодкі Мікалай Мельнікаў i Мікалай Ануфрыеў.

Фашыстаў у вёсцы Рэкатка яшчэ не было. Бai пpaйшлі дзесьці ўбаку, але людзі разумелі, што родную зямлю трэба бараніць. Уладзімір Пятровіч стварыў падпольную групу. Спачатку туды ўваходзілі вучні-камсамольцы Панкратаўскай школы, якіх ён выхоўваў: Яўген Дзмітрыеў, Мікалай Мельнікаў, а таксама сыны.

Падпольшчыкі збіралі зброю, складалі перапісвалі i распаўсюджвалі лістоўкі.

У. П. Фомчанка як мог аберагаў хлопцаў. Разумеў, што група яшчэ не вельмі моцная, не мае баявога вопыту, слаба падрыхтавана да актыўных дзеянняў. Але камсамольцаў цяжка было ўтрымаць.

Па дарозе Панкратаўка-Рэкатка-Машкова ў напрамку Дрыбіна час ад часу паяўляліся групы немцаў колькасцю не больш за ўзвод. Юныя патрыёты вырашылі напасці на ix. Сонечным днём у пачатку кастрычніка яны выбралі месца для засады. У гэты раз падпольшчыкі знішчылі 16 фашыстаў. Затым хлопцы яшчэ больш актыўна пачалі праводзць дыверсіі – зразалі тэлеграфна-тэлефонныя слупы па дарозе Рэкатка- Горкi, рабілі засады на адзіночныя машыны i невялікія групы акупантаў.

Гітлераўцы ўзмацнілі рэпрэсіі. У час раптоўнага налёту былі арыштаваны сакратар падпольнай камсамольскай арганізацыі Яўген Дзмітрыеў, Рыгор Фомчанка і Мікалай Мельнікаў. Камсамольцы трымаліся мужна і, нягледзячы на катаванні, нікога не выдалі. Прамых доказаў у карнікаў не было. А Мікалай Ануфрыеў увайшоў у давер да немцаў i пераканаў ix у невінаватасці хлопцаў.

Арышт не запалохаў юнакоў. Насупраць, арганізацыя расла, набірала баявы вопыт. Восенню 1941 г. у ёй было ўжо 30 чалавек. Але аб дзейнасці падпольшчыкаў даведаліся фашысты. Зноў пачаліся арышты. Першым схапілі У. П. Фомчанку, затым Васіля Старавойтава, Лiзавету Вараб’ёву, Дзмітрыя Афанасьева і Мікалая Мельніка. Іх прывезлі ў Горацкую камендатуру. У вёсцы ніхто не ведаў, куды павезлі арыштаваных. Высветліць усё гэта ўзяўся Віця Фомчанка. Верхам на кані вырашыў паехаць у разведку у Горкі. Але каля вёскі Галышана карнікі схапілі яго і кінулі ў хлеў бургамістра. На допытах патрабавалі выдаць падпольшчыкаў, але Віця маўчаў. карнікі распранулі яго i збілі да страты прытомнасці. Вырашыўшы, што ён памёр, немцы паехалі Жыхары вёскі выратавалі Віктара. 3 ix дапамогай ён выбраўся з хлева i ўцёк.

А ў гэты час карнікі пачалі допыт падпольшчыкаў. Яны моцна збілі У. П. Фомчанку, патрабуючы выдаць астатніх і прызнаць сябе кіраўніком. У. П. Фомчанку, В. Р. Старавойтава, Дзмітрыя Афанасьева прыгаварылі да пакарання смерцю. Але iм ўдалося ўцячы. Некаторы час У. П. Фомчанка жыў у вёсках Глінькава, Панкратаўка, Ярыгі. Затым перабраўся ў Рэкатку i працягваў кіраваць падпольнай групай. Дзейнічаць даводзілася вельмі асцярожна. Паліцаі i нямецкія карнікi ўсё часцей paбліi налёты на вёску.

Быў ліпень 1942 г. За некалькі дзён фашысты cxaпілі i расстралялі больш як 20 жыхароў Рэкаткі. Вёску поўнасцю cпалілі. Цэлыя сем’і Шчарбатавых, Вараб’ёвых, Фомчанкаў, Старавойтавых, усяго 40 чалавек, пайшлі ў партызаны. Хутка аказаліся там i малодшыя сёстры братоў Фомчанкаў.

А. Асмалоўскі.

Он учил грамоте жизни

Друзей-ровесников, с кем, возможно, делился помыслами, давно уж нет, и сегодня не узнать, что понесло тогда начинающего учителя Владимира Фомченко из устоявшейся тиши прикорнувшей в тени осинников и ельников деревеньки Рекотки в дышащие сполохами надвигающихся революций российские столицы. Где и как носило – справок тоже не оставил. Может, молодость звала-кидала, или искал той широты познаний и впечатлений, которых так не хватало самому, деревенскому, с базой второклассной учительской подготовки, чтоб рассказывать таким же детям про необъятный мир.

Доподлинно известно только, что не в поисках богатства – не понадобилось отцу снаряжать подводу на станцию, когда возвратился сын из городских странствий. Не нажил даже ручного багажа. Рассказывал только ближним, а потом своим ученикам, как работал на Обуховском в Петрограде. На заводе Михельсона в Москве. Видимо, не обходил стороной рабочие волнения и другие события. Что оказался даже на известном митинге в момент покушения эсерки Каплан на Владимира Ильича Ленина.

Молчал по прибытии в первое время, приглядываясь к разворошенной небывалыми переменами родной деревне, про главную ценность, что привез из большого города – документ об окончании Высших педагогических курсов.

Приглядывалась к «питерцу» и деревня: воинственно настроенная беднота в надежде на очередного вожака, кто позажиточнее – с опаской, чего еще ожидать?

А он, в который раз побывав в уездных Горках, пошел однажды по избам... переписывать отбившуюся от рук за времена безвластья и смен власти детвору. Потому как, похоже, от Бога была та искорка сельского учителя. И только крепче возгорелась в гуще классовой сумятицы – до убеждения, что при любом государственном строе в будущее должна идти просвещенная молодежь. В Рекотке открывалась начальная школа.

Потом были Котелевская, Галышинская, снова Рекотская – все начальные. Как свидетельствуют документы, Владимир Петрович Фомченко заведовал ими. А потому времени значит: совмещал обязанности и хлопоты организатора и хозяйственника, нередко с нуля, формировал классы и школы, именно находил, а не подбирал учителей. И, конечно же, учил сам.

Сложно сейчас, через столько поколений и лет, поворотов истории, судить – чему. Несомненно только: грамоте жизни. Безвозвратно унесли с собой ту «учебную программу» бывшие сподвижники. Теплится маленькая надежда, что-то оживят в памяти людской в юбилей школы уцелевшие из бывших первоклассников и выпускников сельских начальных. Пока же доверимся редким хроникам двадцатых-тридцатых. Представим в большинстве своем лапотных и разновозрастных. Многих – озабоченных насущными крестьянскими нуждами. Учеников. И учителей. Жаждущих знаний. И дающих их. И среди них Петровича – так по-свойски величали своего учителя и ученики, и взрослые односельчане. (Это уже из воспоминаний сына, тоже его ученика, соратника, а потом преемника по профессии и призванию Виктора Владимировича Фомченко). Худощавого и подвижного, всегда впереди ватаги деревенских ребят в кожушке нараспашку в мороз, через шаткие кладки в весенний разлив Галыши. Менялись только составы «сопровождения». Давно стали на крыло первые. Им вслед стремились следующие. Начиная с 33-го, учительствовал Владимир Петрович в Панкратовской неполной средней школе. Учился учительской мудрости сам – заочно закончил педагогический институт. Нарушился этот журавлиный клин в памятный выпускной 41-го. Нарушился, но не распался.

Двое сыновей Владимира Петровича – восемнадцатилетний Григорий и Виктор, которому только исполнилось шестнадцать, решили добровольно вступить в Красную Армию. Но не дошли и до Горок. Немцы отрезали путь на восток. Юноши повернули домой. Вместе с ними были и Евгений Дмитриев – секретарь комсомольской организации Панкратовской школы, однолетки Николай Мельников и Николай Ануфриев. Фашистов в Рекотке еще не было. Бои прошли стороной. Но было понятно: родную землю нужно защищать. Владимир Петрович возглавил подпольную группу, в которую в первое время вошли ученики-комсомольцы Панкратовской школы Женя Дмитриев, Коля Мельников, а также сыновья. Подпольщики собирали оружие, составляли и переписывали, распространяли листовки. В. П. Фомченко как мог оберегал ребят. Понимал, что группа еще слабая. Но разве было удержать.

По дороге в направлении Дрибина время от времени появлялись немцы, не более как по взводу.

В начале октября юные патриоты выбрали место для засады. На этот раз подпольщики уничтожили полтора десятка фашистов. Удача придала сил и решительности. Еще более активно шли на диверсии. Спиливали телефонные столбы. Подкарауливали в засадах одиночные машины и небольшие группы оккупантов.

Гитлеровцы усилили репрессии. В один из внезапных налетов схватили комсорга Женю Дмитриева, Григория Фомченко и Николая Мельникова. Комсомольцы держались мужественно и под пытками никого не выдали. Прямых же доказательств у карателей не было. А Николай Дмитриев даже вошел в доверие к немцам.

Арест не испугал юношей. Напротив, организация росла, набиралась боевого опыта. Осенью 1941 г. в ней уже было 30 человек. Фашисты стали серьезно беспокоиться. Снова начались аресты. Первым схватили В. П. Фомченко. Вскоре Василия Старовойтова, Елизавету Воробьеву, Дмитрия Афанасьева, Николая Мельникова.

Допросы с пытками и посулами. Поведение в камере смертников и фантастический побег в последний момент перед расстрелом – это отдельная целая повесть. Некоторое время В. П. Фомченко скрывался в деревнях Глиньково, Панкратовка, Ярыги. Потом перебрался в Рекотку и продолжал руководить подпольной группой.

Шел июль 1942-го. Полиция и немецкие каратели лютовали. За несколько дней были схвачены и расстреляны более двух десятков жителей Рекотки. Деревню полностью сожгли. Целые семьи Щербатовых, Воробьевых, Старовойтовых, Фомченко подались в партизаны.

ГТак коротко трактует военную эпопею патриота В. П. Фомченко районная книга «Память».

Дальнейший путь, снова учителя, несколько ближе к нам. И о нем, нет сомнения, будет сказано на предстоящем юбилее школы. Добровской, продолжающей доброе дело Панкратовской, когда-то неполной средней, и всех начальных в округе.

Добавим только, что получив в Кричеве лично задание от бывшего секретаря Горецкого райкома партии, тогда генерала Кордовича вернуться в свой район и возглавить восстановление и работу школьного обучения, Владимир Петрович в первый же после освобождения год доложил о выполнении первой части задачи на бюро райкома и пошел работать директором родной Панкратовской школы. Вплоть до того, пока на этом посту не сменил тот самый отчаянный подпольщик и партизан, бывший фронтовик, сын Виктор Владимирович Фомченко.

И еще один штрих, а может характерная черта семьи Фомченко. В 1950 году одному из первых в районе Владимиру Петровичу было присвоено звание Заслуженного учителя БССР, а в 1968-ом такого звания удостоен Виктор Владимирович. В 1981 г. заслуженным врачом стал Григорий Владимирович. Есть еще и Владимир Владимирович, полковник, кандидат исторических наук.

Такая оказалась начатая отцом традиция семьи Фомченко. Наука жизни, вынесенная из неприметных деревенских начальных классов.

Н. Панкратов.

Привет из сорок пятого

(письма с фронта Григория Владимировича Фомченко к Вере Михайловне Щербатовой)

9 мая 45 г.

Рукописи, как утверждают, не горят. Зато сами порой обжигают памятью через годы и десятилетия. Как этот пожелтевший листок, к которому даже боязно прикоснуться из опасения за его потертую хрупкость. Похоже, не только от времени, а потому, что о нем чаще, чем о других, в семейном архиве вспоминали и доставали. Перечитывали, чтобы на минутку возвратиться в собственную молодость. Передать самое чистое и святое из нее по наследству.

Семейную пару – Григория Владимировича Фомченко и Веру Михайловну Фомченко (Щербатову) – в Горках знал (да, к великому сожалению, уже знал) каждый взрослый, многие в районе и дальше. Уважали и ценили – власть и общественность, коллеги и просто люди, кого так или иначе сводила с ними на своих перекрестках жизнь. Поэтому не будем повторяться в датах и событиях биографий, перечислении религий и наград этих известных и заслуженных людей – всего того, что уже вписано и есть о них в почетной хронике нашего города и района. А также, надо надеяться, многое еще найдет свое место в соответствующих экспозициях и на страницах изданий.

Несколько лет назад, в связи с юбилейной датой поэта и публициста, нашего земляка Георгия Щербатова, довелось встретиться с Михаилом Григорьевичем и Галиной Леонтьевной Фомченко с горецкого переулка Карла Маркса, нынешними представителями династии Фомченко-Щербатовых. Посчастливилось познакомиться с некоторыми реликвиями их семейного альбома. Вместе прочитать несколько штрихов из «истории любви» Фомченко-старших. Предложили они сами. Тем самым доверили публичности некогда сокровенное, сугубо личное – фронтовые письма солдата к любимой девушке, своих будущих отца и матери.

На скамейке у палисадника их дома мы осторожно разбираем эти самые листки. Еще изначально потрепанные неисповедимыми путями и сумками военной почты, но до сих пор стойко хранящие очертания известного треугольника солдатского письма, из которых время, кажется, не смогло выветрить запах пороха.

Сотни, а может, тысячи раз бережно разглаженные любящими руками. И ни годы, ни десятилетия не властны над простыми и великими словами, которые через боевые позиции и линии фронтов долгожданной весточкой летели от одного любящего сердца к другому.

5.12.44 г.

И уже с уверенной надеждой.

20.12.44 г.

Тем не менее письма летели снова и снова. Из центра Европы, из Германии – от самого Берлина отыскивали дорогу к остаткам затерявшейся в горецких перелесках деревеньки Рекотка, только что освобожденной от фашистского ига. Попадали к своему адресату.

Сложно комментировать такие строки: чужие чувства, переживания, надежды. Из принципа – не навреди – непросто обходиться с фразами и словами автора, не очень-то беспокоившегося о стиле и грамматике. Поэтому оставим остальное для родных и близких из опасения быть обвиненными в нечаянном кощунстве.

Немного собрал наследственный семейный архив этих потертых листков. Тем выше их цена – искренним в своей простоте свидетельствам испытанной войной любви, бережно сохраненной и пронесенной двумя любящими сердцами из грозовых сороковых через всю жизнь.

Николай Панкратов.

Держал удар и на войне, и в мирной жизни

СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА

Николаю Константиновичу Нестерову пришлось не только сражаться за Родину, но и за правду в мирное время.

Николай Константинович Нестеров родился в 1916 году в деревне Аниковичи Горецкого района. До призыва в Красную армию окончил 5 классов семилетней школы, ушел на службу в 1937 году.

ПОВЕЗЛО, ЧТО ВЫЖИЛ

Полковую школу закончил на отлично, был назначен казначеем полка. Затем прошел обучение и после аттестации получил назначение на должность начальника финансовой части 422-го отдельного батальона связи одной из стрелковых дивизий с присвоением звания техника-интенданта второго ранга.

В этом звании наш герой встретил Великую Отечественную войну. В июле 1941 года эта дивизия принимала участие в обороне Могилева. Во время передислокации, неподалеку от деревни Яковлевичи, колонна батальона была обстреляна вражеским артиллерийским и минометным огнем. Один из снарядов упал впереди машины, в которой ехал Николай Константинович, произошел сильный взрыв. Шофер и сослуживец оказались убиты, а наш герой был тяжело ранен (выбит глаз, перебиты руки и ноги, сильная контузия). В бессознательном состоянии его отбросило в кювет.

Раненого начфина бойцы попытались отвезти в больницу в Горки. Но по пути стало известно, что наш город уже захвачен врагом. Поэтому сопровождающие оставили Николая Константиновича в деревне Клин, у его сестры, а потом по совету фельдшера отвезли к матери в деревню Аниковичи.

«Мать обрадовалась, что увидела меня живым. Только в глубоко запавших глазах появились слезы. Она без конца меня целовала и приговаривала: «Вылечим, сынок, и будешь здоров», – вспоминал наш герой. Дома он лечился до сентября 1941 года.

СНАБЖАЛИ ПАРТИЗАН ОРУЖИЕМ, МЕДИКАМЕНТАМИ И БОЕПРИПАСАМИ

Встреча с однополчанином, вышедшим из окружения, круто изменила дальнейшую судьбу Николая Нестерова. Вдвоем они начали искать связь с подпольщиками. В Могилеве, через бывших сослуживцев установили связь с Могилевским подпольным обкомом. К тому времени из родной деревни надо было уходить – не давали житья полицаи.

Вскоре Николай Константинович перебрался в поселок Лютня, на Краснопольщине, где встретился с местными партизанами. По состоянию здоровья он не мог уйти в лес, поэтому, по заданию партизан устроился на работу в комендатуру поселка Краснополье. Постепенно вокруг него образовалась небольшая группа патриотов, которые собирали данные о вооружении и количестве гарнизонов, добывали бланки документов, узнавали о планах оккупантов по проведению карательных акций, об угоне молодежи в Германию.

Кроме этого, подпольщики снабжали партизан оружием, медикаментами и боеприпасами.

Но не всегда все удавалось. Однажды полицаи обнаружили тайник, где лежала записка такого содержания: «Костя и Коля, собирайте оружие и патроны. Они нам нужны». Записка была написана открытым текстом, без конспирации. В итоге подпольщики оказались «под колпаком» полицаев. Их несколько раз арестовывали, пытаясь выбить признание, потом на время отпускали, под наблюдение. Подпольщики действовали осторожно, но вскоре за дело взялось гестапо. На одном из допросов их так пытали, что каждый из парней подумал, что на этот раз с ними все будет кончено. Но конкретных улик у немцев не было, через 18 дней наших отпустили – на наживку. На этот раз подпольщики решили не искушать судьбу и ушли в лес.

Причиной освобождения из гестаповских застенков стало подброшенное партизанами начальнику карательного отряда письмо. В нем было сказано, что начальник полиции связан с партизанами и издевается над невинными людьми, чтобы отвести от себя подозрение. Письмо было настолько убедительным, что начальник карателей освободил подпольщиков, а шефа полиции посадил в тюрьму. Хитрая уловка удалась.

Партизанами в лесу им пришлось побыть всего неделю, потому что район был освобожден Красной Армией. Отряд соединился с ее частями 1 октября 1943 года. За боевые заслуги Николай Константинович был тогда награжден медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.

ПОТРАТИЛ 17 ЛЕТ ЖИЗНИ, ЧТОБЫ ВОССТАНОВИТЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

После войны Николай Константинович работал председателем Краснопольского поселкового Совета, затем – заведующим райфо, управляющим отделением Госбанка, начальником сберкассы.

После переезда в Горки был бухгалтером, затем – директором льнозавода, управляющим конторой «Заготскот», заместителем директора зерноприемного пункта. С этой должности он ушел на пенсию. Затем переехал в Витебск.

Судьба героя сложилась так, что с 1985 года он вынужден был доказывать сам факт существования подпольной группы во время войны и свое участие в ней.

В Краснопольский райком 14 июня 1985 года пришло письмо от местного гражданина, в котором тот утверждал, что «никакой группы Нестерова в годы войны на территории нашего района не было». Это письмо показалось местной власти очень убедительным и настойчивым, поэтому райком работу по узакониванию подпольной группы прекратил.

Такой поворот событий кажется очень странным. Ни в воспоминаниях и документах командира партизанского отряда, ни в справках Краснопольского совета ветеранов фамилия человека, который написал письмо в райком, не фигурирует. Как он связан с историей подпольного и партизанского движения на Краснопольщине – неизвестно. И потом – зачем райкому «узаконивать» подпольную группу? Ведь к тому времени ее существование и борьба с оккупантами подтверждена и доказана воспоминаниями участников и документально.

Скорее всего, у автора этого письма был какой-то личный конфликт с нашим героем (возможно, и с другими подпольщиками). Но местная власть не стала разбираться и на его основании, одним росчерком пера «отменила» борьбу героев в годы войны.

Для Николая Константиновича это был удар, надо было бороться. Он пишет письма и делает запросы в разные инстанции с просьбой разобраться. В его папке появляются разные документы – справки Краснопольского Совета ветеранов, выписки из разного рода документов и архивов, подтверждающих боевую деятельность группы, воспоминание ветеранов о подрывной работе подпольщиков. Итогом этой работы, которой Николай Нестеров посвятил 17 лет своей жизни, стал документ от «Комиссии по делам бывших партизан и подпольщиков при Совете министров РБ» от 30 июля 2002 года, который окончательно подтвердил деятельность подпольщиков на территории Краснопольщины.

Правда восторжествовала, но сколько усилий, нервов и боли это стоило ветерану!

НЕТ ГОСУДАРСТВА – НЕТ И ПРИЗНАНИЯ

Николай Константинович на этом не останавливается. Кроме реабилитации группы, он добивается признания и боевых заслуг. Правда, здесь его ожидает разочарование. На обращение в Администрацию Президента Беларуси с предложение наградить группу агентурной разведки приходит ответ о том, что это невозможно. Мол, того государства, за которое воевали ветераны, уже не существует.

Частые просьбы и запросы ветерана надоели государственным органам и они отказали ему в дальнейшей переписке.

Одновременно с этим Николай Константинович пишет воспоминания и стремится их опубликовать. Но напечатать их не удалось. В итоге, после долгих блужданий по разным учреждениям, папка с воспоминаниями Николая Константиновича оказалась в школе, на его родине в деревне Аниковичи. Ее передал туда сам автор. На основании этого архива ученики провели настоящее исследование деятельности подпольщиков в годы войны. Результатами этой работы мы воспользовались для написания этой статьи.

Галина Будная.

Старый гвардеец

Ветеран Великой Отечественной войны Николай Константинович Нестеров родом из нашего района. Тот маленький уголок Беларуси, дорогой сердцу, – это деревня Аниковичи, где появился он на свет в далеком 1916-м. Правда, в молодости Николай Константинович покинул родные места, хотелось учиться. Да так и не вернулся больше на постоянное жительство на родину.

…Для офицера 422 отдельного батальона связи 161-й стрелковой дивизии Нестерова война началась, можно сказать, трагически. Уже 12 июля 1941 года он получил тяжелое ранение. На шоссе Орша-Могилев в командирскую «эмку», где находился и Нестеров, попала немецкая мина. Его спасла перегородка сиденья. И только чудом можно объяснить то, что один из всех, кто был в машине, остался в живых. Осколками мины был выбит глаз, иссечена голова, руки и ноги. Живого места на теле офицера не осталось...

А перевязку Нестерову сделали только спустя три дня. Всюду в родных краях уже были немцы. Старик-фельдшер разглядел в раненом Кольку Нестерова и посоветовал доставить его домой, к родным. Но и там долго оставаться не выходило. Немного окрепнув, вместе с однополчанином Нестеров отправился в деревню Лютня на Краснопольщине. Там жили его жена и двое детей.

В конце 1941 года Нестеров познакомился с секретарем Краснопольского райкома партии Корзюковым. Тот создавал на Краснопольщине партизанский отряд. И считал, что этот израненный офицер мог принести пользу в борьбе с оккупантами.

Вскоре Нестерову удалось устроиться на Краснопольский маслозавод. Он ездил по деревням и собирал молоко. А в самом райцентре по заданию «деда Степана» (такой псевдоним был у партийного секретаря Корзюкова) Николай Константинович смог создать свою агентурную сеть. Фельдшер райбольницы Павел Емельяненко обеспечивал партизан медикаментами, лечил. Вера Архипцова поддерживала связь с партизанским отрядом. Кузнец Петр Зайцев добывал сведения о количестве немцев в городе. В Лютне тоже работала подпольная разведка. 13 человек стремились узнать о планах немцев относительно карательных операций, угона людей в Германию. Партизаны, получая ценную информацию от подпольщиков, организовывали неожиданные и удачные налеты, уничтожали врага, боевую технику.

Как ни старались подпольщики действовать осторожно, полицаи обнаружили партизанский тайник с запиской. Несколько подпольщиков арестовали. В том числе и Николая Нестерова. Их продержали в тюрьме десять дней. Допрашивали и избивали. А спасла их партизанская хитрость. Начальнику карательного отряда было подброшено письмо: начальник местной полиции сам связан с партизанами, а чтобы прикрыться, издевается над невинными. Полицая арестовали, а подпольщиков выпустили. Но им пришлось уйти в партизанский отряд, потому что немцы следили за ними постоянно.

В 1943 году 41-й отряд народных мстителей воссоединился с частями Красной Армии...

...Были у Николая Константиновича встречи с генералом армии Константином Рокоссовским, которые ему не забыть никогда. Красная Армия уже развернула стратегическое наступление на фронте, пришла и в Краснополье. Нестерова тогда назначили председателем поселкового комитета и поручили подготовить сообщение для командующего Центральным фронтом К. К. Рокоссовского о состоянии дел в районе. Пришлось ночь посидеть... Как сумел, доложил Нестеров ситуацию. А Рокоссовский вдруг возьми да и задай неожиданный вопрос: почему это Нестеров такой измученный? Пришлось рассказать обо всех поворотах судьбы: ранении, немецкой тюрьме, издевательствах оккупантов и полицаев. Рокоссковский позвал своего врача и попросил принести аптечку. Достал оттуда бутылочку и налил из нее какого-то лекарства. Прими, мол, для поправки здоровья.

Почти на ходу уснул Нестеров от той целебной жидкости, а потом почувствовал себя значительно лучше. Что было за чудо-лекарство, так и не узнал. А вот спасибо Рокоссовскому все-таки смог сказать. Уже в 1947 году в составе комиссии из Горецкого района Николай Константинович был на совещании в Минске. Прибыл на него и маршал Рокоссовский, в то время он был министром обороны Польши. Тогда и не удержался Нестеров, поблагодарил за чудное лекарство. Мол, к жизни меня тогда вернули.

– Значит, будем жить! – коротко ответил Рокоссковский и прошел в президиум совещания.

Эти две встречи с командующим, которого любили солдаты за доброту и внимание, стали яркими страничками в биографии Николая Константиновича Нестерова./p>

После войны он собирал материалы о родной 161-й стрелковой дивизии. Кстати, в сентябре 1941 года в боях под Ельней дивизия стала 4-й гвардейской, а войну закончила с честью в столице Австрии – Вене.

А еще Николай Константинович все послевоенные 60 лет пытался восстановить справедливость в отношении своих бывших товарищей по краснопольскому подполью. И только 30 июля 2002 года Комиссия по делам бывших партизан и подпольщиков Великой Отечественной войны при Совете Министров Республики Беларусь признала группу агентурной разведки 41-го отдельного партизанского отряда Могилевской области, которая действовала в деревне Лютня в период с мая 1942 года по 1 октября 1943 года. Руководителем ее и был Николай Константинович Нестеров, наш славный земляк.

Т. Иванович.

Проект совета ветеранов и «ЛШ» «Путь к Победе»

Разволновался Александр Петрович Острошапкин, когда корреспонденты районной газеты вместе с председателем совета ветеранов войны и труда С. И. Шинелевым заглянули в его дом на улице Озерной, чтобы проведать 87-летнего ветерана, поинтересоваться здоровьем, поздравить с уже близким праздником Победы. Александр Петрович успел к нашему приезду побриться, надеть выходной костюм с наградами. А среди них орден Отечественной войны, медаль «За победу над Германией».

Попросили вспомнить военное время. И на глазах ветерана появились слезы. Война принесла его семье много горя. В деревне Имение, что была в Маслаковском сельсовете, Острошапкины до войны жили большой семьей: родители растили 11 детей. Все мал мала меньше. Только старший Валентин перед войной уехал к тетке в Ленинград. Там и был призван на защиту Родины. Получил ранение, умер. Отец попал в плен. Александр на три месяца попал на торфоразработки, куда немцы согнали взрослых и подростков. А потом ушел в партизаны. В 112-м отряде, который действовал в горецком редколесье, ходил на задания, мстил врагу.

После освобождения готов был уйти на фронт, но получил приказ служить в милиции. Через десять лет перешел в автопарк, где честно и добросовестно трудился водителем 31 год. За что человеком в коллективе слыл уважаемым…

Т. Иванович.

Цветы ее жизни

Родом Анастасия Даниловна из д. Хоминичи Горецкого района из семьи безземельных крестьян. Еще до коллективизации, Динила Афанасьевич, успел обзавестись землей, купил ее на хуторе и вместе с семью двоюродными братьями там и обосновался. И вскоре благодаря трудолюбию стал середняком. В семье было пятеро дочерей. Вот и Анастасия ходила в Хоминичскую школу, а 9-й класс окончила в Маслаках. Перед войной окончила курсы при облоно и два года учила грамоте детишек в Осиповичской начальной школе при директоре Еленеве.

Хорошо помнит Анастасия Даниловна лихую военную годину. Настю Полеонову, а именно такую носила она девичью фамилию, война и застала в крохотном поселке Полеоновка. Давно нет на карте того хутора. Партизанский был посёлок. И немцы с вышки подле Маслаков вели из бинокля за ним неусыпное наблюдение. И видели, как туда неоднократно заявлялись из лесу партизаны. Вот тогда и сгустилась над посёлком черная грозовая туча: фашисты всех его жителей и окольных деревень согнали и повели под конвоем в сторону Могилева для отправки в Германию. В сумерках ночи Насте с отцом удалось бежать и вернуться в родные Хоминичи. Но дома оставаться было небезопасно, и они ушли в лес к партизанам. Отец там построил землянку. Настя также записалась в партизанский отряд № 115 под командованием Ленчикова. У юной партизанки был свой круг обязанностей: сбор продуктов питания в окрестных деревнях для партизан. Немцы знали об их дислокации. Настя сама не раз видела в небе над лесом немецкую «раму», после чего налетавшие «мессеры» сбрасывали бомбы на лагерь партизан. Случались и прямые попадания на землянки.

А потом немцы окружили лес со своими страшными «тиграми» и взяли партизан в кольцо. Командир Ленчиков поставил задачу прорвать вражескую цепь и выходить в направлении Дрибина. Вот и Настя с подругой Кабышевой, разведчицей, намеревались перебежать по обратную сторону дороги на Дрибин, да девушка вовремя заметила под елочкой притаившегося фашиста. Партизанки бросились назад и затаились. Из средств обороны – одна граната на двоих. Когда немцы приблизились, у разведчицы сдали нервишки, и чтобы не оказаться в плену, девушка решила подорвать себя вместе с подругой. Настя шепнула ей: подожди, авось обойдётся. И обошлось. Немцы цепью прошли мимо.

А за Аниковичами партизаны держали бой. Многие погибли, не дожили до светлого дня освобождения 1944 года, но большинство спаслось. В их числе были и подруги- партизанки.

После войны Настя три года работала в паспортном столе Горецкого райотдела милиции секретарем-машинисткой. Здесь и встретила свою судьбу – боевого офицера Филиппа Парфеновича Прудникова, оставившего автограф на рейхстаге и вернувшегося в Горки.

…После войны пошла в 10-класс вечерней школы, поступила на зоофак академии который окончила в 1956 году. Работала на кафедре зоогигиены и ветеринарии ассистентом, лаборантом; вела практические занятия со студентами…

Петр Детликович.

Не стареют душой ветераны

До войны Николай учился в одной из средних школ г. Ленинграда, а летние каникулы обычно проводил у дедушки в Белоруссии. Вот и в 1941 году, окончив 8 классов, вместе со своей старшей сестрой Анастасией поехали отдыхать в деревню Ольшаники, что в Круглянском районе Могилевщины. Это было за три дня до войны.

В полдень 22 июня страшная весть облетела все дворы: фашистская Германия напала на Советский Союз. А в первых числах июля родная деревня была оккупирована фашистами. «С первых дней немцы установили невыносимый режим, – рассказывает ветеран. – Расстреляли председателя колхоза и его жену, забрали несколько окруженцев и девушек для отправки в Германию. Начались грабежи местного населения. У моего дедушки отобрали новый полушубок, валенки и другие теплые вещи, убили и забрали поросенка... С большим трудом мы пережили зиму 1941-42 годов. Еще тяжелее стало с питанием весной: кончились запасы хлеба, соли. Спасались тем, что на колхозных полях собирали и ели мерзлую картошку. Зимой 1942 года из листовок, которые сбрасывали наши самолеты, мы узнали о разгроме немцев под Москвой. Эта радостная весть помогла нам пережить то трудное время».

Из числа солдат-окруженцев, а также местных добровольцев формировались партизанские отряды. В начале мая 1942 года ушла в партизаны сестра Анастасия. Через месяц ее примеру последовал и Николай. Они стали партизанами отряда Суворова, который действовал в Рацевских лесах. В июле партизаны приняли присягу на верность Родине и белорусскому народу. В этом же месяце отдельные партизанские отряды, в том числе и отряд Суворова, были объединены в бригаду «Чекист», которая подчинялась Белорусскому штабу партизанского движения.

Приходилось Николаю вести охрану лагеря, выезжать на боевые задания. Первые рейды были относительно спокойными, так как полицейские участки и волости были слабо укреплены. Но затем бригаду стали преследовать каратели. В начале сентября разведчики получили данные, что из Могилева, Борисова и Орши немцы подтягивают к Рацевскому лесу подразделения охранных войск. 3-го сентября началась блокада партизан. Командование бригады приняло решение разделиться на две группы и перейти в леса Витебской области. Первой группе это удалось сделать без особых осложнений. Вторая труппа, в которой был Николай, успела только перейти железную дорогу, а при переходе магистрали Минск-Москва напоролась на немецкую засаду. Немцы открыли сильный огонь и партизаны вынуждены были отойти, чтобы не оказаться в «мешке» между магистралью и железной дорогой. До конца сентября отряд стоял в прежнем лагере и перед уходом дал бой карателям в деревне Ореховка, уничтожив 60 немцев и власовцев. Затем двинулся на новое место дислокации – границу Круглянского и Крупского районов.

Но и там немцы не унимались. Началась еще одна большая блокада партизанской зоны. Из окружения выходили небольшими группами. Не обошлось без потерь: погибло 10 человек, в том числе командир отряда Суворов. Мстя партизанам, немцы расстреливали и мирных жителей, сжигали целые деревни.

До середины ноября отряд находился в Круглянском районе. В лесу установили оленеводческие гуммы, внутри которых горел костер. Партизанам приходилось трудно. Дым выедал глаза, спать в таких условиях можно было буквально несколько минут. Мучил холод, ведь одеты и обуты были во что попало. Николай Федорович рассказывает, что в дни блокады впервые в жизни пришлось переобуться в крестьянские лапти.

16 ноября немцы вновь предприняли карательную операцию. Партизаны приняли бой, в котором немцы потеряли много убитых и раненых. Наши отряды ушли в Березинский район, где их бомбили и вынудили укрыться в лесу. В зоне базирования штаба Кричевской оперативной группы пополнили свои боеприпасы, отправили раненых и ушли снова в Круглянский район.

А немцы и полицейские уже праздновали «победу»: среди населения распускали слухи, что в блокаду всех партизан уничтожили. Но не тут-то было. Зимой 1942 года партизанская бригада громила немецкие гарнизоны в деревнях Мартяновичи, Шепеловичи, Тетерино, Новый Полесск. Более-менее наладили быт: в лесу построили капитальные землянки, установили самодельные «буржуйки», в которых постоянно поддерживали тепло. Несмотря на лютый холод, группы подрывников систематически уходили к железной дороге Крупки- Славное-Толочин, где взрывали немецкие эшелоны, идущие на фронт. В ответ на это обозленные гитлеровцы неоднократно предпринимали против партизан карательные меры.

Николай Федорович вспоминает, что 1943 год был особенно насыщен боевыми операциями. Так. Ночь с 3 на 4 августа партизаны провели первый этап «рельсовой» войны. Это был период, когда Красная Армия громила немцев под Орлом и Курском. Бойцы 12-го отряда, в котором воевал Николай Пятачков, тоже внесли свою лепту в общее депо, подорвав железнодорожное полотно на перегоне Толочин-Кохоново.

К концу 1943 года Красная Армия начала освобождать Белоруссию. Штаб партизанского движения приказал на базе бригады «Чекист» создать вторую 8-ю бригаду и передислоцироваться в Пинскую, а затем Брестскую области. В конце января по прибытии на новую базу в деревню Большая Гать Пинщины партизаны 12-го отряда принялись за привычную работу: вели боевые операции на шоссейных и железных дорогах, обстреливали из ПТР и пулеметов фашистские гарнизоны, не давая немцам грабить и убивать мирных людей. В последние месяцы перед освождением Белоруссии партизанам приходилось особенно трудно. Немцы тщательно усиливали охрану железных дорог, через один-полтора километра устанавливали доты смотровые вышки, вдоль железнодорожного полотна вырубали лес и кустарники, подходы минировали. Несмотря на это, группы подрывников, рискуя жизнью, продолжали совершать диверсии. Только с 20 по 30 мая «охотники за паровозами» огнем из ПТР обстреляли 11 вражеских эшелонов и вывели из строя 7 паровозов.

В ночь с 19 по 20 июня 1944 года партизанский отряд принял участие во втором этапе «рельсовой» войны, громя немецкие эшелоны на перегоне Ивацевичи-Коссово.

Всего за два года действий в тылу врага партизанская бригада, в которой воевал Николай Пятачков нанесла врагу значительные потери. Вот ее боевой счет: пущено под откос 214 вражеских эшелонов, обстреляно 290 паровозов, взорвано 9730 рельсов, 342 моста, 569 автомашин, уничтожено более 19 тысяч гитлеровцев, 278 километров связи.

12 июля 1944 года 12-й («Майский») партизанский отряд С. Никитенко встретился с 1-м мехкорпусом генерал-лейтенанта С. М. Кривошеина. Так закончилась партизанская жизнь Николая Пятачкова и его боевых товарищей. Большинство партизан влилось в ряды Красной Армии, в том числе Николай и егосестра уехали на учебу в Минск…

С. Макеева.

Быць верным абавязку

Пятачков Николай Федорович – ветэран Вялікай Айчыннай вайны, ветэран органаў Міністэрства ўнутраных спраў. У 1961-1967 гадах узначальваў Горацкі райаддзел міліцыі. Пазней працаваў начальнікам аддзела кадраў і начальнікам цэха машынабудаўнічага завода. Працяглы час узначальваў раённы савет ветэранаў.

Нарадзіўся на Магілёўшчыне. З 1930 па 1941 гг. жыў у Ленінградзе. На летнія канікулы прыязджаў у вёску Альшанікі, дзе і застала вайна. Восенню 1941 г. падтрымліваў сувязі з партызанскай брыгажай «Чэкіст», а ў чэрвені 1942 г. стаў байцом гэтай брыгады. Прымаў удзел у аперацыях па разгрому варожых гарнізонаў, у «рэйкавай» вайне на тэрыторыі Магілёўскай Мінскай і Віцебскай абласцей, а ў снежні 1943 года брыгада была перадыслацыравана ў раён Целяхан. Потым з групай партызан паслалі на курсы ЦК КПБ у Мінск, а ў 1944 годзе размеркавалі на работу ў органы Міністэрства ўнутраных спраў Бабруйскай вобласці. У 1961 г. з групай афіцэраў быў накіраваны ў Горкі ў аддзел міліцыі для кадравага ўмацавання.

А. Пугач.

Осколки войны

Ветеран Великой Отечественной войны Самусев Алексей Потапович родился в д. Селец Лихачевского сельсовета Горецкого района в 1925 году. В семье было шесть детей. На начало войны Алексею исполнилось 16 лет.

– Однажды ночью в деревню пришли партизаны – вспоминает он. – В ту же ночь и ушел с ними с заранее припрятанным оружием, которое нашел в лесу. Влился в 115-ю партизанскую бригаду под командованием Ленчикова. Воевал до освобождения оккупированной фашистами территории, после чего сразу повезли в Минск. Там расшифровали. И я попал в 32-ю танковую бригаду стрелком-автоматчиком. Получил ранение.

На колонну налетели фашистские самолеты. Очень много солдат полегло. А я был сильно ранен. Попал в Брестскую крепость в госпиталь, там находился с октября 1944 по июль 1945 года. Перевезли в Москву в госпиталь, хотели ампутировать ноги. Не согласился. Отправили с сопровождающими домой в д. Селец. Долго заживали раны. Осталось 14 осколков в ногах, которые чувствую до сих пор.

Алексей Потапович Самусев награжден орденом Отечественной войны II степени. Имеет свидетельство партизана Белоруссии и орден «Партизан Белоруссии» I степени. Награжден медалями.

После войны трудился в колхозе: был заместителем председателя. 10 лет работал в Горках в комитете заготовок. Потом в колхозе д. Чепелинка –бригадиром полеводческой бригады.

Т. Левкина.

Солдат, который всегда в строю

Ветерану войны и труда Леониду Антоновичу Самусенко сегодня исполняется 84 года. О нем, если вкратце, можно сказать так: «Солдат, который всегда в строю». В лихую годину 16-летним пареньком стал в ряды народных мстителей, красноармейцем с боями освобождал родную Беларусь и Европу от фашизма, а после войны в качестве инженера-строителя восстанавливал разрушенное хозяйство. Но и с выходом в отставку не сложил оружие — на посту председателя районной организации Белорусского фонда мира делает все возможное во имя сохранения голубого неба над землей. Словом, завоевал солдат 65 лет тому назад мирный день страны и стоит на его страже поныне. Что может быть почетнее миссии освободителя и борца за мир!

Лет пять тому назад, когда ветеран, выступая на митинге в поселке Ленино, рассказал о своем участии в освобождении Польши и города Бреслау, польские побратимы пригласили Леонида Антоновича к себе в гости, где он был представлен к почетной награде — Кресту Народного Войска Польского. Об этом наша газета рассказала в материале «Варшавские встречи». С той поры Леонид Антонович — желанный гость братской страны. Но, пожалуй, самое существенное то, что эта награда стала для старого солдата импульсом бодрости и энергии. И он, приободренный доброй порцией адреналина, стал активным поборником дела мира на земле. Его усилия возымели общественный резонанс в нынешнем году он стал «Человеком года» Могилевщины.

Его малая родина — деревня Городище Шкловского района, где родился, вырос, но не успел окончить школу — грянула война. В 1943 году немцы стали массово отправлять молодежь в Германию на принудительные работы. 18-летнего паренька Леню Самусенко немцы ловили дважды, и дважды он убегал из лагеря, но был пойман. В третий раз предстоящего побега подружился в лагере со сверстником Васей. Вот с ним и решили «сбежать в партизаны». Таких отчаянных парней набралось шестеро. И, как только выдалась возможность, махнули они на лодках через Березину и оказались в зоне недосягаемости для врага. Четыре дня делили оставшихся У Лени Самусенко два сухаря, но до партизан добрались. Ребят приняли в ряды народных мстителей, а спустя три месяца по приказу главнокомандующего Борисовско-Бегомльской партизанской зоной Героя Советского Союза Р Н. Мачульского «лишних» людей стали направлять в бригаду «Железняк». Так пятеро юных новобранцев оказались в этой мощной «самодостаточной бригаде» народных мстителей, которая дислоцировалась в лесах Бегомльского района и до которой они добирались двое суток. В д. Красники штабной комиссар, бывший секретарь Бегомльского райкома партии Степан Степанович Манкович проверял парней на «вшивость»:

— А вы знаете, что мы в окружении? И берем вас с условием, что вы убьете по одному немцу и в бою завладеете оружием.

Иван Филиппович Титков, командир бригады, определил парней в 7-й отряд, учебно-резервный, располагавшийся в д. Городище. В отряде было 400 человек, основном молодежь, которую учили военному делу и суворовскому искусству побеждать. Боевые отряды были многочисленные, в среднем по 500 человек. Через пару месяцев учебной муштры направили Леню Cамусенко с его неразлучным другом Васей 1-й отряд. Одного – в стрелковую роту, второго – в минометный взвод. Каждый отряд имел свою зону действия и держал линию обороны в радиусе 15 км. Как и любом другом, был в первом отряде свой хозвзвод с мельницей, пекарней. Сами мололи муку, пекли хлеб и ни от кого не зависели, тем паче не занимали его по ночам у населения. Военная жизнь в бригаде «Железняк» была поставлена на настоящую армейскую основу и подчинена строжайшей армейской дисциплине. Враг в эту зону, как говорится, боялся нос сунуть. Зато истинными хозяевами чувствовали здесь партизаны. Регулярно устраивали диверсии на «железке», пускали под откос эшелоны с живой силой и техникой противника. Частенько ходил на такие операции и обеспечивал отход диверсионной группы и молодой стрелок Леонид Самусенко и никогда не забыть ему успешно проведенной партизанами операции по уничтожению тыловой базы 3-й танковой армии Гудериана. B операции было задействовано три партизанских отряда общей численностью около 1200 человек. Специально подготовленные лесные солдаты в час ночи незаметно сняли часовых и подали сигнал ракетой для начала штурма. К трем часам ночи с вражеской базой было покончено. Оставшиеся в живых немцы в панике разбежались. В этом бою улыбнулась удача и стрелку Леониду Самусенко. Заскакивает он в одну из хат, а там на стене висят себе три немецкие «шмайсеры» с полным боекомплектом. Взвалил их себе на плечо партизан, но свою тяжелую неуклюжую винтовку не оставил. Ведь когда ему ее выдавали, он просил автомат. Ответ был таков: «В бою можешь взять хоть пушку». И с того момента он почувствовал себя бойцом.

На его памяти много боевых эпизодов. Немцы готовили к отправке в Германию эшелоны скота со станции Крулевщизна. Партизаны совершили внезапный набег, сняли немецкую охрану и завладели стадами коров и свиней, которые гнали двое суток до своей базы. А затем раздали населению на откорм. И целый сезон практически каждый день ели свежее мясо.

Партизаны бригады «Железняк» с 1943 года стали полноправными хозяевами в пределах зоны своей дислокации и контролировали направление передвижения на трассе Витебск — Молодечно. Бригада стала костью в горле у врага. Немцы собрали большие силы, сняли с фронта 25-й полк и двинули его на борьбу с партизанами. Большое сражение произошло под деревней Горелый Луг. В три часа утра взводы подняли по тревоге. Горит деревня. Вокруг — мертвая тишина. Вскоре взору партизан предстали развернутые цепи немцев. Они открыли огонь. В ответ ударил правый фланг партизан. Немцы повернули на него, считая, что это передний край обороны. Но просчитались, оставив позади себя основные силы. Буквально по пятам следовали за ними основные стрелковые силы партизан, которые внезапным огнем разбили врага в пух и прах. А через пару дней немецкая газета сообщила что «наши доблестные войска встретились с крупным вооруженным десантом регулярных войск Красной Армии и дали ему должный отпор».

Ходили под Докшицы, где разгромили мощную опорную базу, укрепленную дзотами. В Докшицах дислоцировалась бригада из полицейских Гиля Радионова, которая насчитывала в своих рядах порядка 1200 служак. Сметка партизанских идеологов- комиссаров сработала безотказно. Радионовцам была предложена альтернатива: или с нами, или против нас. Проще говоря искупить вину кровью. И радионовцы, объединившись в один кулак с партизанами, совместным ударом покончили с немецким гарнизоном в Докшицах. Это было настоящее большое сражение не на жизнь, а на смерть. Немецкий гарнизон был разбит наголову.

В Борисовско-Бегомольской зоне действовало порядка 22 тысяч народных мстителей. И немецкое командование, готовясь к отступлению, решило одним ударом покончить с «Железняком», направив против партизан 80 тысяч вояк регулярной армии. Но и в этом сражении немцам не удалось одолеть народных мстителей. Они по-прежнему были хозяевами положения на Витебско-Молодечненском направлении.

А после освободительной миссии Красной Армии обстрелянный 19-летний партизан Леонид Самусенко Шкловским райвоенкоматом был направлен запасной полк В г. Киров Калужской области. А оттуда вскоре последовал прямиком на фронт в 373-й стрелковый полк 12-й дивизии б8-й армии 1-го Белорусского фронта. И тут пороху понюхал немало.

Тяжелые бои на Висле, Одере, в форсировании которых участвовал и едва не погиб. Висла шириной 360 метров дышала в лицо ледяным холодом смерти, вокруг от взрывов мин и снарядов разносило вдребезги лодки и плоты с его товарищами по оружию. Взрывной волной опрокинуло и его плот, но он, держась за бревно, добрался до берега. Потом были бои за города Бриг, Опель, Бреслау, который взяли только на третий день штурма. За ратный труд удостоен солдат Самусенко медали «3а боевые заслуги» и ордена Отечественной 2-й степени. Но не думал он о каких-то наградах, когда брал «языка» и, оглушив егo прикладом винтовки, тащил за сто метров к своим. Зато за пленного немца награду получил какой-то штабист.

Для него лучшей наградой была Победа, которую добывал вместе с командиром 1-го партизанского отряда капитаном Красной Армии Григорием Емельяновичем Охоненко, командирами взвода младшим лейтенантом Гончаровым, погибшим в бою под Горелым Лугом, и отделения — старшим сержантом Янковским. А после войны жил так же честно и достойно, как и воевал. Был комендантом общежития Могилевского медучилища и учился в вечерней школе, a затем в строительном техникуме и школе бухгалтеров. По окончании техникума был направлен на работу в Поволжье, где поступил в инженерно-строительный институт (по причине болезни жены и вынужденного переезда не смог его окончить). Прошел путь от начальника участка до прораба и начальника ПМК в Монастырщине, затем главного инженера УКСА райисполкома. С переездом в Горки трудился старшим прорабом ПМК-114, начальником участка в МСО, главным инженером завода ЖБИ, где и завершил свой трудовой путь.

Последние четыре года ветеран войны Самусенко возглавляет районную организацию Белорусского фонда мира, активно и целенаправленно пополняет его добровольными пожертвованиями организаций и граждан. Сам от этого не имеет ни копейки, зато сколько же добрых дел на счету фонда для других людей, нуждающихся в помощи и поддержке. И Леонид Антонович, как старый солдат, который не по книгам знает истинную цену мирному дню, уверен в правильности своих деяний. Живет он по совести ради блага близких ему людей, ради дочери Натальи, внученьки Инны, врача-офтальмолога, — всех, кто дорог его чуткому, не огрубевшему за годы войны сердцу.

Май 2009 г.
П. Детликович

Прорыв блокады

И под родным, под белорусским небом

Мы поклялись за мертвых и живых

И в ту же ночь в стальную книгу снова

Огнем вписали вражьих часовых.

Михаил Исаковский.

К началу 1944 года партизанское движение в Белоруссии достигло своего апогея. В соединениях, бригадах и отдельных отрядах насчитывалось более четырехсот семидесяти тысяч вооруженных бойцов. Такое положение фашистов крайне не устраивало. Ведь все коммуникации, проходящие через Беларусь, по которым снабжались немецкие войска группы армий «Центр», полностью контролировались партизанами. Летели под откос железнодорожные составы с живой силой, техникой и боеприпасами, горели разбитые автомашины и обозы гужевого транспорта, громились вражеские гарнизоны. Фашистам не было покоя ни днем, ни ночью. Разве могли они мириться с этим? Конечно, нет!

Весной 1944 года оккупанты решили раз и навсегда покончить с партизанским движением в Бепоруссии. С этой целью гитлеровцы и предприняли новую карательную операцию под кодовым названием «Корморан». По своему размаху она была намного крупнее, чем прошлогодняя «Котбус». Для карательной экспедиции только в Борисовско-Бегомпьской партизанской зоне было привлечено несколько дивизий из резерва группы армий «Центр», дивизия бомбардировочной авиации 6-го воздушного флота, танковые и артиллерийско-минометные части, эсэсовские подразделения, охранные полки и бригада предателя Каминского, всего более 80 тысяч солдат и офицеров. В Борисовско-Бегомльской партизанской зоне насчитывалось в то время около одиннадцати тысяч партизан.

Фашисты обложили партизанскую зону со всех сторон. Начались длительные оборонительные бои, но немцы основных своих сил в бой пока не бросали.

Наш 1-й и 4-й отряды бригады «Железняк» держали оборону по линии Долгиново-Докшицы, по реке Проня. По линии Докшицы-Лепель-Борисов оборону держали наши 2-й, З-й и 6-й отряды. 5-йи 7-й, а также конная группы и рота автоматчиков были в резерве.

С юго-западного направления в обороне были бригады «Народные мстители» и «Штурмовая», с южной и юго-восточной стороны располагались бригады имени Фрунзе, «Большевик» и имени Кутузова. Фашисты усиленно укрепляли эти рубежи, рассматривая их как плацдарм для наступления.

Утро 22 мая 1944 года. Красноватые лучи солнца скользнули по верхушкам деревьев, В низинах курился сизый туман, Вокруг – тишина. Вдруг тяжелый гул потряс воздуха – это ударили немецкие пушки и минометы. Артиллерийская подготовка продолжалась более часа. Вскоре перед окопами партизан появились густые цепи противника. Немецкое командование бросило против обороняющихся бригад большие силы. Но позиции партизан словно вымерли: ни одного выстрела по противнику. Чем ближе каратели подходили к окопам партизан тем увереннее был их шаг. Идти на молчащего противника непросто нужны крепкие нервы.

Партизаны открыли огонь по команде, в упор, на дальность прямого автоматного выстрела. Свинцовый ливень сбил первые цепи врага, прижал к земле. Несколько раз фашисты поднимались а атаку, но партизаны отражали их, отбрасывая на исходные рубежи.

Немцы вели артподготовку и поднимали с аэродромов самолеты Народные мстители словно вросли в землю — ни на одном участке не отступили ни на шaг.

Только на третий дены, после ввода в бой свежих резервов карателям удалось потеснить бригады «Штурмовая», имени Фрунзе, «Большевик» и имени Кутузова. Партизаны вынуждены были отступить на вторые оборонительные рубежи.

Противник усилил нажим на позиции, занимаемые бригадой «Железняк». Наша бригада выдержала интенсивные артиллерийские и воздушные налеты, отражая яростные атаки пехоты врага. Пленные рассказывали, что противник несет большие потери, однако натиск его возрастал в бой вводились новые и новые подразделения.

Бригада «Железняк» по-прежнему занимала свою позицию на первом рубеже борьбы, и оставила их лишь после десяти дней боев. К началу июня противник значительно потеснил все бригады и овладел шоссейной дорогой Минск-Логойск-Плещеницы. Кольцо блокады сжималось.

Командир Борисовско-Бегомльской партизанской зоны Роман Наумович Мачульский отдал приказ по соединению: готовить бригады для прорыва вражеского окружения.

Нашей бригаде «Железняк» и бригаде «Народные мстители» было приказано нанести сокрушительный удар по плещеницкой группировке фашистов, прорвать кольцо блокады и выйти из окружения. День 6 июня 1944 года для нашей бригады был самым тяжелым. Наступая со стороны Плещениц, враг занял Литвичи, Веретеш, Отрубок. От Долгиново гитлеровцы также успели продвинуться до Бегомля и уже соединились c Докшицкой группирорвкой. Bpаг овладел Кальником, Ускромьем, Бабцами и продолжал движение в южном направлении к нам в тыл.

Бригада «Железняк» теперь вела бой с плещеницкой группировкой врага Бригада получила приказ: весь лишний инвентарь, лишние запасы продовольствия, станки от станковых пулеметов и прочие второстепенные вещи оставить в тайниках. К станковым пулеметам взять специально изготовленные треноги для ведения огня. Максимум взять с собой боеприпасов. К исходу дня 6-го июня все наши отряды бригады «Железняк», а также конные группы, роты автоматчиков и тыловые подразделения были сосредоточены у реки Цна, в трех километрах ог озера Домошковское.

В час ночи 7-го июня бригада незаметно для противника переправилась через реку Цна, и заняла на плацдарме исходное положение для прорыва. Боевой порядок в один эшелон. 5-й отряд и рота автоматчиков на правом фланге. Правый фланг — самый опасный для прорыва. Тыловые службы бригады прикрывал б-й отряд.

Несколько слов о роте автоматчиков. Это подразделение в бригаде «Железняк» считалось самым элитным, по сегодняшним меркам его можно было назвать «спецназ». Укрупненная рота, состоящая из четырех взводов, по тридцать человек в каждом. Вооружена рота тыла, по тому времени, первоклассным оружием. Имела 100 автоматов системы ППШ, 10 пулеметов системы ДП (Дегтярев пехотный) и 10 ручных скорострельных пулеметов системы «Шкода». В роту принимались отборные, крепкие ребята, смелые и великолепно подготовленные. Командовал ротой отважный, тактически грамотный капитан И, П. Григоренко. Это был боевой резерв комбрига, не знавший поражения ни в одном бою.

Темная ночь. Над рекой Цна стелется сизая дымка тумана. Слышны всплески воды да кряканье уток. В нескольких сотнях метров впереди видим нити трассирующих пуль. Задача отрядам была уточнена тут же в лесу у реки. Общее направление атаки бригады — на Запад, в сторону дороги Бегомль-Плещеницы. К утру бригада должна была достигнуть реки Вилия. Затем совершить маневр в северном направлении и выйти в западную часть Бегомльской партизанской зоны. Граница плацдарма партизан проходит по крутым холмам. Ее удерживают 5-й отряд и автоматчики.

И вот сигнал: красная ракета. И вся эта грозная лавина неудержным потоком ринулась на врага. Одну гряду высоты наши бойцы взяли сразу. Автоматчики открыли огонь такой силы, что враг не сразу пришел в себя, Вероятно он и не ожидал такого мощного удара партизан. Но по мере нашего продвижения вперед сопротивление противника все ощутимее. Теперь бои шли за каждый холмик, за каждый куст. От трассирующих путь и ракет в лесу становилось светло как днем. Рвались гранаты, мелькали тени. Слышались крики. «Ура!», Бой стремительно уходил все дальше и дальше на запад. Вскоре он и вовсе стих.

Только километра за три, левее от места нашего прорыва, грохотал сильный. ночной бой. Это бригада «Народный мститель» под командованием комбрига. Подполковника Г. Ф. Покровского прорывалась в Плещеницкий район.

К утру наша бригада вышла в заданный район к реке Вилия. В лесном массиве сделали привал, и все подразделения начали приводить себя в порядок. Днем из-за немецкой авиации двигаться было нельзя. Шли только ночью, нам предстоял порядочный путь в Жамойские песа.

Л. САМУСЕНКО,
бывший партизан 1-го отряда
бригады «Железняк».

У баях за Радзіму

(з успамінаў)

Лета 1941 года. На нашай роднай беларускай замлі нямецка-фашысцкія акупанты чыняць здзекі і крывавыя расправы над савецкімі людзьмі. Але наш народ не схіліў галаву перад захопнікамі, не стаў перад імі на калені. Пачалася жорсткая барацьба патрыётаў за чэсць і свабоду сваёй Радзімы ў глыбокім тылу ворага. Многа слаўяых старонак упісалі ў гэтую барацьбу камсамольцы.

У цершыя ж месяцы акупацыі на тэрыторыі нашага раёна пачала дзейнічаць падлольная камсамольская арганізацыя. Яе ядро складалі камсамольцы Мікалай і Цімафей Мельнікавы, Жэня Вараб’ёў, Жэня Дзмітрыеў, Кузьма і Іван Махлаёвы, Вера Шчарбатава, Вольга Кажура, Надзя Сойкіна, Вольга Грышчанка, Уладзімір Емяльянаў, Мікалай Афанасьеў, Даша Вайстрова, Юлія Дзмітрыева, Грыша Фомчанка. Мы збіралі зброю, вялі разведку, рыхтаваліся да актыўных дзеянняў супраць акупантаў, У сакавіку 1942 года камсамольцы ўліліся ў партызанскую брыгаду «Звязда». Брыгада хутка расла. У яе ішлі камуністы, камсамольцы, моладзь і старыя – усе, чые сэрцы гарэлі помстай ворагу, хто хацеў наблізіць перамогу над акупантамі.

Партызаны рабілі нечаканыя для ворага засады, узрывалі чыгуначныя масты і рэйкі, пускалі пад адхон цягнікі з жывой сілай і тэхнікай. Камсамольцы-партызаны ішлі на любыя баявыя заданні, кожнаму хацелася зрабіць як мага больш для Радзімы, наблізіць час перамогі над лютым ворагам.

Многа жорсткіх баёў адбылося паміж нартызанамі і акупантамі. Глыбокай восенню, калі выпаў першы снег, фашысты рашылі разграміць партызан. Варожыя ланцугі рухаліся па лесе, сціскаючы кальцо вакол нас. Цэлы тыдзень ішлі жорсткія баі. Партызаны, змораныя і галодныя, гераічна біліся з ворагам, звязвалі разам па некалькі гранат, кідалі іх у варожыя ланцугі і ў дыму выбухаў вырываліся з акружэння: Радаснай была гэтая перамога. 73-гадовы дзед Андрэй, які быў у нашым атрадзе, пусціўся ў скокі, прымаўляючы «Вось дык мы!», а партызаны, акружыўшы яго апдадзіравалі і крычалі «ура!».

Зімою 1942 года немцы рашылі разграміць партызанскую базу ў Чапялінскім лесе. Тры дні партызаны, залёгшы ў снезе, вялі жорсткі.бой. Камсамолец-кулямётчык Валодзя перапаўзаў з кулямётам з месца на месца і нечакана для ворага адкрываў па ім агонь. Многа фашыстаў знайшло сабе смерць тады ў Чапялінскім лесе, а ў тых, што засталіся жывымі, прапала ахвота ваяваць з партызанамі. У студзені 1943 года наш атрад паехаў ноччў на заданне. Выехалі з лесу і рухаліся ў напрамку пасёлка Чарнічнага. Тут аказаўся вялікі атрад паліцыі. Партызаны ўступіді ў бой са здраднікамі Радзімы. Тры паліцаі-кулямётчыкі заселі за пасёлкам у снежным бугры і вялі агонь па партызанах. Двух партызаны хутка застрэлілі, трэці прадаўжаў страчыць з кулямёта па нас. Тады малады партызан Вася папоўз кулямётчыку ў тыл. Ён незаметна дабраўся да ворага і ўдарыў яго кінжалам. У гэтым баі партызаны захапілі тры кулямёты, 30 вінтовак, многа гранаті патронаў.

А паліцаі, якім удалося ўцячы жывымі, пабеглі ў Горкі і адмовіліея ад службы ў акупантаў.

У верасні 1943 года па загаду з Вялікай Зямлі партызаны нашага і іншых атрадаў узарвалі чыгуначнае палатно на многіх участках у раёнах нашай вобласці. Затым наша брыгада па загаду з Вялікай Зямлі пайшла на злучэнне з Чырвонай Арміяй. Ішлі з баямі. Асабліва бліскучая аперацыя была праведзена па разгрому варожага гарнізона, які ахоўваў пераправу праз раку Сож. Сілы ворага былі большымі, але партызаны нечаканым ударам разграмілі гарнізон, захапілі многа зброі, беепрыпасаў, прадуктаў харчавання і ўзялі больш 100 палонных.

Радаснай, назабыўнай была сустрэча партызан з рэгулярнымі часцямі нашай арміі. Многія партыэаны ўліліся ў яе рады і пайшлі дабіваць ворага, многія вярнуліся да мірнай працы па аднаўіенню разбураных гарадоў і вёсак.

верасень 1960
В. Сафронава

Так падказвала сумленне

(з успамінаў)

Нарадзілася 24 лютага 1924 года ў Горках. Але з 1929 года сям’я тут не жыла. Бацька, Пётр Хрысанавіч Кажура, быў членам ВКП(б) і працаваў на партыйнай рабоце ў Дуброўна Віцебскай вобласці. Там і закончыла сямігодку, уступіла ў камсамол.

Пасля вызвалення Заходняй Беларусі бацьку накіравалі ў Драгічынскі раён, дзе працаваў дырэктарам спіртзавода «Заказелле». Я ж уладкавалася ў Валовельскую сямігодку рахункаводам-бібліятэкарам. Марыла працягваць вучобу. Толькі маім планам не суджана было збыцца: пачалася вайна.

У першыя ж яе дні сем’і актывістаў былі эвакуіраваны. Ехалі многія суткі, пад частымі бамбёжкамі. Паявіліся раненыя, забітыя.

Нарэшце змучаныя, галодныя, прыбылі ў Магілёў. Тут нас высадзілі з вагонаў, сказалі, што прыбудзе другі састаў. Аднак маці не стала чакаць, рашыла падацца на радзіму ў Горкі. З цяжкасцямі дабраліся. Пасяліліся ў доміку бацькоў маці. А на другі дзень у Горках з’явіліся немцы, пачалі ўсталёўваць свае парадкі. На вывешаных у розных месцах вялікіх аркушах паперы прадпісвалі жыхарам горада, як сябе паводзіць, а ўвогуле – забарона на ўсё. За непаслушанне вызначалася адна мера – расстрэл.

Ненавіснымі былі савецкім людзям акупанты як і іх новы парадак.

Бацька ў Горкі прыбыў увосень 41-га. У хуткім часе пачалі начамі ў нашым доме з’яўляцца незнаёмыя людзі: камсамольцы, акружэнцы. Яны штосьці абмяркоўвалі з бацькам, ён даваў ім розныя даручэнні. І я зацікавілася гэтым. Неяк, застаўшыся ўдваіх, спытала:

– Тата, а што гэта за людзі прыходзяць да цябе? Аб чым дамаўляецеся?

– А ты заўважыла?

– Заўважыла. І здагадалася, аб чым вы гутарку вядзеце.

– Ну і добра. А язык умееш трымаць за зубамі?

– Дык я ж камсамолка. Павінна быць з вамі. Давайце мне любое даручэнне, выканаю.

У Горках была створана гарадская партыйна-камсамольская падпольная група па барацьбе з нямецка-фашысцкімі акупантамі. І яна пачала дзейнічаць. Размнажалі і расклейвалі на відных месцах лістоўкі, што скідвалі з савецкіх самалётаў. Асабліва ажывілася гэта работа, калі ў Горках з’явіліся дзве радысткі, Жэня і Шура. Мы сталі рэгулярна атрымліваць звесткі з Вялікай зямлі і даводзіць іх да гараджан.

У хуткім часе мяне пазнаёмілі з работнікамі магістрата. Я стала туды часта заходзіць. І праз Ніну Ласкевіч і Любу Краўцову, якія там працавалі, мне ўдавалася даставаць бланкі нямецкіх пашпартоў. Падробленыя пашпарты потым выдавалі падпольшчыкам. Некаторыя з іх я запоўніла сваёй рукой. Даставала неабходныя звесткі ў аддзеле працы. Аднойчы Ніна Ласкевіч паведаміла, што немцы рыхтуюць аблаву на партызан. Я хуценька перадала тую вестку бацьку, а той ведаў, як папярэдзіць народных мсціўцаў. Карная аперацыя акупантаў, такім чынам, закончылася нічым.

Аднак гэта выклікала падазрэнне на рускіх работніц магістрата, у тым ліку і на мяне. Аднойчы, прыйшоўшы ў магістрат, мне сказалі, каб я зараз жа, не заходзячы дамоў, схавалася. І бацька таксама.

Так мы і хаваліся да канца красавіка 1942-га. Затым за намі прыйшоў чалавек, які і прывёў у лес. Наша група расла. Праз колькі дзён мы далучыліся да партызанскага атрада Д. Ф. Вайстрова. Мяне прызначылі медсястрой.

У пачатку чэрвеня я ўдзельнічала ў першай дыверсіі на чыгунцы каля вёскі Шавароўка. Абстралялі састаў цыстэрнаў з бензінам. Потым партызаны выйшлі на дарогу, разабралі рэйкі. У выніку нямецкі поезд пайшоў пад адхон. Разам з атрадам прымала ўдзел у разгроме варожага гарнізона ў вёсцы Добрая (Самадумка). У баі былі спалены лесапільны завод і млын. Удзельнічала ў аперацыі па разгрому немцаў у вёсцы Іванова.

Нас, партызан, было ўжо многа. Вырашана было перайменаваць атрад у брыгаду. Камандзірам яе стаў М. І. Іўлеў, камісарам – П. Н. Савінаў. Цяпер ужо ўсе партызаны прымалі прысягу на вернасць Радзіме. Яны кляліся мужна змагацца з ворагам, бязлітасна знішчаць яго.

Пры выкананні баявога задання 7 лістапада загінуў мой бацька. А здарылася так. З невялікай групай партызан ён быў у разведцы. У вёсцы Кацялёва завязаўся бой з фашыстамі. Сілы былі няроўныя, давялося адступаць. Бацька схаваўся ў адрыне. Аднак хтосьці са здраднікаў выдаў яго. Пуню акружылі фашысты. Яны крычалі: «Партызан, здавайся. Усё роўна становішча тваё безнадзейнае». У адказ Пётр Хрысанавіч даваў чэргі з аўтамата. Апошнюю кулю ён пакінуў сабе. Немцы падпалілі адрыну. Згарэла пабудова, згарэў і мужны партызан. Астанкі яго захаваны ў брацкай магіле каля вёскі Кацялёва.

Зімой 1943-га з групай партызан мне давялося пераправіцца цераз Днепр і далучыцца да брыгады Канстанціна Заслонава. Са мной была і радыстка Жэня Сарокіна. У той час вяліся ў асноўным абарончыя баі, бо гітлераўцы кінулі вялікія сілы на знішчэнне партызан.

Вельмі многа народных мсціўцаў было перапраўлена цераз лінію фронту. З Жэняй мы рассталіся ў Маскве. Яе зноў рыхтавалі для засылкі ў тыл ворага. Я таксама пасля кароткага адпачынку ў штабе партызанскага руху павінна была зноў вярнуцца ў свой раён. І вось падышоў час адпраўляцца ў дарогу. Я прыйшла ўжо даволі вялікую адлегласць. І раптам упала – сардэчны прыступ. На шчасце я была не адна. Мне аказалі першую дапамогу і адправілі ў штаб партызанскага руху. У Маскве доўга лячылася.

Пасля майго і бацькавага ўходу ў партызаны фашысты пасадзілі ў камеру смертнікаў маю маці, Кацярыну Піліпаўну, і сястёр Тамару і Галіну, якую стварылі на тэрыторыі акадэмічнага гарадка. Пасля здзекаў і пабояў маці памерла.

Вярнулася я ў Горкі пасля вызвалення горада Чырвонай Арміяй. Жыла з сёстрамі. Адной тады было 15 гадоў, другой – 6. Тамара цяпер інвалід другой групы. На яе здароўі адбіўся цяжар вайны. Малодшая, Галя, жыве ў Маскве.

Я да выхаду на пенсію працавала бібліятэкарам Беларускай сельгасакадэміі.

Узнагароджана медалём “За перамогу над Германіяй” і трыма юбілейнымі, медалём “Ветэран працы”. Да 40-годдзя Вялікай Перамогі мне ўручылі ордэн Айчыннай вайны другой ступені.

Пераказ С. Сідарава

ВЕТЭРАН ВАЙНЫ И ПРАЦЫ

Час быў неспакойны. У Тушкава, як і ва ўсёй Краіне Саветаў, ламаўся стары ўклад сялянскага жыцця. Сяргей Сарокін, старэйшы сын Панцялея, арганізаваў камсамольскую ячэйку. Камсамольцы пачалі верхаводзіць у вёсцы. Арганізоўвалі канцэрты, на якіх кідалі шпількі ў адрас папа, кулакоў. Калі ж пачалася калектывізацыя, работы ім прыбавілася. Яны сталі агітатарамі і змагарамі за новае жыццё селяніна.

Сяргей Сарокін, яго сястра Ефрасіння, Фама Сібіркоў з братам Іванам, Ігнат Васіленка у 1931 годзе арганізавалі арцель, у якую ўвайшло 40 двароў. Кіраваць ёю сяляне даверылі дваццацігадоваму камсамольцу Сяргею Сарокіну.

Старанна рыхтаваліся члены арцелі да першай пасяўной. Нарыхтавалі насенне, сабралі розны інвентар. А неўзабаве атрымалі падмогу – новы трактар.

Калі Сяргея Сарокіна у 1935 годзе прызвалі ў Чырвоную Армію, амаль усе аднавяскоўцы апрацоўвалі зямлю калектыўна. Пасля дэмабілізацыі з арміі Сяргей марыў пайсці вучыцца. Але ўсе склалася інакш. Сакратар райкома партыі доўга гаварыў з ім.

– Не можам цябе адпусціць, ты тут патрэбен. А самую асноўную навуку – адданасць нашай справе – ты зразумеў.

І вось ён зноў старшыня калгаса. Пайшлі працоўныя будні з іх радасцямі, трывогамі, хваляваннямі. Калгас умацоўваўся з кожным днём, паляпшалася жыццё людзей. Новыя планы, новыя рубяжы намячалі калгаснікі. Але вайна перашкодзіла іх тады ажыццявіць.

Сяргей Сарокін яшчэ не паспеў надзець вайсковую форму, як трапіў у акружэнне, стаў шукаць шляхі для барацьбы з ворагам. Неўзабаве сустрэў Сяргея Вераб’ёва. Гэтага хлопца з Горак Сарокін ведаў даўно. Ведаў, што ен служыў тэхнікам-лейтэнантам у арміі. Разгаварыліся. Вераб’ёў прапанаваў стварыць падпольную групу, здабыць зброю.

Праз некаторы час у Тушкаве і навакольных вёсках паявіліся лістоўкі, напісаныя ад рукі, якія пачыналіся славамі: “Ад Савецкага Інфармбюро”. У Тушкаўскую групу падпольшчыкаў Сяргей Сарокін уцягнуў у першую чаргу паплечнікаў па камсамольскай рабоце: Анціпа Філіпава, Фаму Сібіркова, Івана Сібіркова, Марыю Сібіркову, а таксама сястру Ефрасінню, якая да вайны працавала старшынёй суседняга калгаса, брата Мікалая. Потым у яе ўступіў і Ігнат Васіленка, у кватэры якога быў устаноўлен радыёпрыёмнік. У красавіку 1942 года Сяргей Сарокін разам з таварышамі ўліўся ў партызанскі атрад.

Летам прыйшла вестка аб арышце і расстрэле групы падпольшчыкаў у Горках і навакольных вёсках. Сярод іх была і сястра Сяргея Сарокіна Ефрасіння.

Атрад перабазіраваўся ў Чавускі і Слаўгарадскі раёны. Шмат было пройдзена баявых партызанскіх сцежак камандзірам узвода Сяргеем Сарокіным. Не раз даводзілася выходзіць на чыгунку, узрываць масты, пускаць пад адхон эшалоны, удзельнічаць у іншых баявых аперацыях. У апошнім баі пры злучэнні з нашымі войскамі загінуў брат Мікалай, з якім ён заўсёды хадзіў выконваць заданні.

А потым фронт. Сержант Савецкай Арміі Сяргей Сарокін дайшоў да Берліна, быў чатыры разы паранены. Калі летам 1945 года вярнуўся дамоў, на выгараўшай вайсковай гімнасцерцы ззялі ордэн Чырвонага Сцяга, медалі. Хутка калгаснікі выбралі яго старшынёй арцелі. Трэба было аднаўляць разбураную гаспадарку. І людзі не лічыліся ні з чым. На сваіх плячах жанчыны і падлеткі пераносілі з базы насенны матэрыял. Старанная праца людзей дазволіла за кароткі час адбудаваць вёску, умацаваць арцельную гаспадарку.

Камуніста Сяргея Сарокіна неўзабаве выбралі старшынёй Панкратаўскага сельсавета. І ён на працягу многіх гадоў аддаваў усе сілы служэнню людзям.

М. Царыкаў

Армейскія разведчыкі

Праглядваючы матэрыял музея баявой славы сэрэдняй школы № 3 аб горацкіх падпольшчыках і партызанах, звярнуў увагу, што ў некаторых з іх упамінаюцца нейкія разведчыкі. Аказалася, што гэта армейскія разведчыкі, якія былі закінуты ў Горкі штабам Заходняга фронту.

…Камандаванне франтоў і армій арганізоўвала разведку, каб сабраць і вывучыць аб праціўніку звесткі, неабходныя для найбольш эфектыўнага прымянення ўсіх радоў войск і сродкаў барацьбы ў ваенных аперацыях. Важнейшымі задачамі гэтай разведкі з’яўлялася ўскрыццё планаў і задум праціўніка, саставу, размяшчэння і дзеянняў яго галоўных груповак, выяўлення новых сродкаў і спосабаў узброенай барацьбы. Для збору інфармацыі аб праціўніку ў яго тыл закідваліся спецыяльныя групы разведчыкаў. Адна такая і была накіравана ў Горкі.

У афіцыйным паведамленні вайсковай часці, якая ведала разведкай, сказана, што 19 лютага 1942 г. штабам Заходняга фронту ў тыл праціўніка ў раён г. Горкі закінута парашутным дэсантам разведвальная група ў саставе пяці чалавек. У яе ўваходзілі Смялоў Генадзь Іванавіч – камандзір (установачных даных аб ім не прыведзена); Пятроўскі Уладзімір Пятровіч – намеснік камандзіра групы, 1924 г. нараджэння, ураджэнец г. Кастрамы, рускі; Сарокіна Яўгенія Іванаўна – радыстка, 1923 года нараджэння, руская; Гарбузава Аляксандра Васільеўна – разведчыца, 1918 года нараджэння, ураджэнка Масквы, руская; Новікаў Юрый Уладзіміравіч – разведчык, 1922 года нараджэння, рускі.

Прызямліліся паблізу в. Малькоўка Дрыбінскага раёна (вёска Малькоўка ў 7 кіламетрах ад Расны). Разведгруппа ўстанавіла сувязь са штабам Заходняга фронту. У лютым 1942 года члены групы ўладкаваліся на работу ў Горкі і прыступілі да выканання баявога задання. 3 мая 1942 г. сувязь з групай перапынілася. 17 мая 1942 г. група разведчыкаў, каб пазбегнуць мабілізацыі на прамусовыя работы ў Германію, пайшла ў мясцовы партызанскі атрад. Новікаў застаўся ў Горках. У канцы даведкі сказана, што ў студзені 1943 г. Сарокіна, а ў верасні Гарбузава вярнуліся ў штаб Заходняга фронту. Лёс Пятроўскага невядомы.

Хто прытуліў разведчыкаў? Хто дапамог уладкавацца ім на работу? Хто дапамагаў ім? У які партызанскі атрад яны пайшлі? Адказаць на гэтыя пытанні дапамаглі расказы разведчыкаў і іх памочнікаў, беражліва захаваныя ў школьным музеі.

– Прызямліліся мы каля вёскі ў лесе, – ўспамінае разведчыца А. В. Гарбузава. Закапалі парашуты і рацыю. Праз пяць дзён яна і радыстка Жэня Сарокіна накіраваліся ў Горкі, дзе яны павінны былі ўладкавацца на работу, знайсці жыллё, а потым павінны былі выходзіць Смялоў, Пятроўскі, Новікаў.

Дакументы на імя жыхароў ім былі выдадзены ў Маскве. З імі дзяўчаты прыйшлі ў Горацкую камендатуру. Тут сустрэлі Пятра Краўчанку, які закончыў перад вайной тэарэтычны курс інжынерна-землеўпарадкавальнага факультэта акадэміі. Ён уладкаваў іх на работу і дапамог з жыллём. Гарбузава ўспамінала, што сям’я Пятра ім вельмі дапамагала, асабліва яго маці. З ёй яны часта хадзілі ў разведку. Пётр пазнаёміў разведчыц з Юрай Купчынавым, Шурай Рубанавай і іншымі.

Калі дзяўчаты-разведчыцы ўладкаваліся, прыйшлі і хлопцы. Пры дапамозе Пятра Краўчанкі яны сталі працаваць у лазні. Жэня Сарокіна з Шурай Рубанавай працавалі ў воўначосцы, а Гарбузава – на розных работах у горадзе.

Гарбузава жыла ў доме Лейткер Соф’і Фамінічны па Мсціслаўскай вуліцы, Жэня Сарокіна – у пустым яўрэйскім доме.

Трэба было прывезці рацыю, якая была схавана ў лесе, дзе прызямліліся разведчыкі. За рацыяй ездзілі трое: Шура Гарбузава, Пётр Краўчанка і Ягор Купчынаў. Купчынаў ляжаў на санях, накрыты коўдрамі, як хворы тыфам. Пад ім ў саломе ляжала рацыя. Прыбылі ў Горкі паспяхова. Некалькі дзён рацыю хавалі ў развалінах дома П. Краўчанкі і ў доме Кажарава П. Е.

Была небяспека знаходжання рацыі немцамі ці паліцаямі, якіх у Горках было многа. Рашылі пераправіць у Чапялінку да Ягора Ленчыкава. Па суботах у Чапялінку прыходзілі Жэня Сарокіна і Шура Гарбузава і вялі перадачы радыёпраграм у Маскву.

Жонка камандзіра 115-й Горацкай партызанскай брыгады Г. Р. Ленчыкава Ленчыкава (Бандарцова) Т. А. успамінае:

– Прыкладна ў канцы лютага 1942 г. мой муж і Краўчанка Пётр прывезлі ў Чапялінку пад відам бежанцаў дзвюх дзяўчат. Гэта былі разведчыцы Сарокіна Жэня і Гарбузава Шура. З імі была рацыя. Яе схавалі ў нашым доме за печкай. Дзяўчаты жылі і працавалі ў Горках. Па суботах яны прыходзілі да нас і перадавалі звесткі ў Маскву.

Як ужо было сказана, хлопцы-разведчыкі ўладкаваліся на работу ў лазню. Былая партызанка 115-й Горацкай партызанскай брыгады Е. Н. Новікава, добра ведаўшая падпольшчыкаў і стаўшая жонкай Ю. У Новікава, расказвала, што яе строечны брат Пётр Краўчанка дапамог разведчыкам ўладкавацца на работу, знайсці жыллё, прапісацца. Ю. У. Новікаў працаваў загадчыкам лазні акадэміі. Сюды прыходзілі нямецкія салдаты і афіцэры. З іх размоў разведчыкі атрымлівалі шмат каштоўных даных і паведамлялі ў штаб фронту. У зборы разведвальны даных разведчыкам дапамагалі і Горацкія падпольшчыкі.

Разведчыкам патрэбны былі дакументы, без якіх нельга было прапісацца і ўладкавацца на работу. Па звестках Новікавай Е. Н., выдала дакументы разведчыкам Люба Краўцова, якая працавала ў магістраце. Гэта тая Люба, аб якой вельмі падрабязна і вельмі цікава напісаў настаўнік Варанцэвіцкай школы Іван Максімавіч Прускі ў артыкуле “Патрыёткі” (газета «Ленінскі шлях» за 1 снежня 1987 г.).

Прабылі разведчыкі ў Горках да мая 1942 г. 17 мая немцы зрабілі аблаву, Жэня Сарокіна і Шура Гарбузава папалі пад аблаву, але ім удалося ўцячы. Прыбеглі ў Чапялінку да Ленчыкава, адкуль з групай падпольшчыкаў пайшлі ў партызаны. Потым прыйшоў да іх і Валодзя Пятроўскі. Г. Смялоў і Ю. Новікаў засталіся ў Горках, пазней і яны пайшлі ў партызаны.

У маі 1942 г. разведгрупа спыніла сваю дзейнасць. Параўнаўча нядоўга яна дзейнічала, каля трох месяцаў. Сваю задачу разведчыкі выканалі. У далейшым інфармацыя аб падзеях у Горках і раёне перадавалася партызанамі. У чэрвені 1942 г. у савецкім тыле па рашэнні ЦК КП(б)Б са слухачоў Асобага беларускага збору быў агранізаваны атрад «Перамога». У саставе 43 партызан у канцы ліпеня ён прыбыў у Горацкі раён і прыступіў да дзеяння. У атрадзе была радыёстанцыя. Рэгулярна перадаваліся ў Маскву звесткі аб праціўніку і баявых дзеяннях партызан. З гэтым атрадам прыбыў ўпаўнаважаны ЦК ЛКСМБ па Горацкаму раёну Сцяпан Яфімавіч Янчанка.

Дзейнасць савецкіх патрыётаў працягвалася.

І. Стэльмашонак,
удзельнік Вялікай Айчыннай вайны.

Мы помним тебя, Анна!

В городе Борисове Минской области на одном из зданий по проспекту Революции висит мемориальная доска. На ней надпись: «На этом месте в период фашистской оккупации находился подпольный госпиталь, организованный советскими патриотами».

Как считают местные краеведы, «госпиталь» – сказано слишком громко и не совсем точно. До войны в этом здании был родильный дом, который оказался ненужным в оккупационную пору.

Именно в этом родильном доме была организована больница, в которой наряду с местными жителями лечились красноармейцы, раненные в условиях тяжелых оборонительных боев и оказавшиеся на оккупированной территории.

И подвале этого импровизированного госпиталя несколько часов подряд в полной темноте пряталась Анна Марковская, врач-хирург, за которой должна была приехать подвода из партизанского отряда. А скрывалась эта женщина, так как фашисты узнали, что она вовсе не Марковская, а Татарская Анна Израилевна.

В Горки из Швейцарии

О чем думала наша героиня в те напряженные и трагические часы своей жизни? Этого мы точно не знаем.

Может, о сыне и дочери, которые находились в осажденном фашистами Ленинграде. А может, о муже, который остался в захваченном фашистами городе Горки. Там, как и в Борисове, было создано еврейское гетто, где скрыться мужу Анны Израилевны было невозможно. Ведь их семью знал весь город.

А возможно, в те напряженные часы в мыслях проносилась вся ее прежняя жизнь. Может быть, Анна Израилевна вспоминала белорусское местечко Щедрин, что на Гомельщине, где она родилась 5 марта 1884 года. Многодетную семью и отца, который считал, что для еврейской девушки главное – это удачно выйти замуж. Но Анна с ним была не согласна. Ведь она с детства мечтала стать врачом, хотя и понимала, что воплотить такую мечту в царской России для еврейской девушки невозможно.

Оставив родителей, Анне удалось уехать в Швейцарию. Девушка зарабатывала частными уроками и сумела получить медицинское образование, окончила медицинский факультет Бернского университета. Там же познакомилась и вышла замуж за Григория – еврейского парня из России, который вместе с ней учился в университете.

Но даже с дипломом врача Анну ни в одном городе империи не брали на работу. С трудом удалось устроиться в Полтаве и работать медсестрой. Впрочем, на Пасху и другие православные праздники Татарской дозволялось оставаться в больнице в качестве дежурного хирурга.

В 1913 году еврейская община местечка Ляды Горецкого уезда пригласила супругов Татарских к себе. Там была открыта новая больница.

После октября 1917 года Татарские перебрались в Горки, где Анна Израилевна стала работать врачом-хирургом, а с 1924 года – главным врачом районной больницы. Под ее руководством Горецкая больница стала одной из лучших в республике.

В архивном фонде Горецкого районного историко-этнографического музея хранится фотография, датируемая 1935 годом. На ней надпись: «Врачи Горецкой больницы со студентами-стажерами Минского медицинского института».

Этот снимок является подтверждением того, что стажироваться будущих специалистов из столичного вуза направляли в районную больницу, расположенную в провинции.

Помогала всем

Одно время Анна Израилевна работала в Горках даже заведующей райздравотделом, а ее супруг был врачом в районной поликлинике.

Людей с зарубежным образованием НКВД редко оставляло в покое. К счастью, Анну Израилевну и ее мужа миновали лагеря ГУЛАГа. Более того, в 1940 году Татарская оказалась среди первых медиков, которым белорусское правительство присвоило почетное звание заслуженного врача БССР. Избиралась она и депутатом районного Совета.

Ее дочь Мира, кандидат химических наук, доцент Ленинградского политехнического института, вспоминала, что мать до войны подготовила рукопись книги, где обобщила свой многолетний врачебный опыт. Рукопись она сдала в одно из белорусских издательств, но во время войны рукопись, вероятно, погибла.

В начале войны Анна Израилевна оказалась в городе Борисове. Как считала ее дочь, мать ездила в Минск по служебным делам, но вернуться в Горки уже не смогла. Тогда Анна Израилевна пошла в больницу, о которой мы писали выше.

Главным врачом больницы работал П. Н. Вустин, патриотично настроенный человек. К нему обратилась Анна Израилевна. Она ничего не стала скрывать, и Вустин без всяких колебаний не только взял ее на работу, но и предоставил для проживания каморку при больнице. Хотя понимал всю опасность этого шага. Ведь в Борисове уже в это время было создано гетто для евреев. Так Татарская стала Марковской.

Однажды для проверки того, что происходит в больнице, приехал немецкий военврач. Он проверил каждого больного, подозревая, что среди них могут быть советские солдаты. Анна Израилевна, которая получила медицинское образование на немецком языке, давала объяснения и сумела отстоять тех, кому военврач пытался снять повязки и посмотреть, что у хирургического больного на самом деле. Ей удалось доказать, что это местные жители, раненные во время боев, которые шли под Борисовым.

Известно, что после выздоровления многие из них ушли в партизанские отряды Борисовского района.

Работа в больнице продолжалось несколько месяцев. За это время многие люди были обязаны Татарской и доктору Вустину своим спасением. К ним, в частности, относился и старший лейтенант 1-й Московской дивизии Дмитрий Иоселиани, известный в прошлом рекордсмен по прыжкам в длину, заслуженный мастер спорта СССР. Спасенный хирургом Татарской, он впоследствии был директором (ректором) Грузинского государственного института физкультуры, профессором этого высшего учебного заведения.

Трагическая кончина

Активная работа продолжалась до начала ноября 1941 года. А 1 ноября 1941 года фашисты расстреляли евреев Борисова. В это время до главного врача дошли сведения, что фашисты узнали: хирург Марковская – еврейка. Что она вовсе не Марковская, а Татарская.

Кто сообщил им об этом? Есть три версии.

Бывшая медсестра Анна Хомич, работавшая рядом с Анной Израилевной, вспоминала:

Доктор Татарская оперировала какого-то больного по поводу аппендицита или чего-то другого (точно не помню) Вскоре этот человек поправился и был выписан. Но, к нашему удивлению, перед тем как покинуть больницу, он зашел к главному врачу и сказал, что эту женщину-хирурга знает по Горкам, где раньше жил. Она – еврейка, и поэтому в больнице ей не место.

Гейбер Шай в статье «Кому смерть, а кому бессмертие» пишет, что «однажды на ее хирургический стол положили солдатика по имени Петя. Парень был, как говорится, между жизнью и смертью. Потому что тяжелым было ранение и потому еще, что откройся это дело, расстреляли бы и ее и пациента». Откуда-то Петя узнал, что его оперировала еврейка. Он и передал эти сведения в гестапо.

По третьей версии, о том, что Татарская работает в Борисове врачом, сообщила фашистам одна медицинская сестра из Горецкой районной больницы, с которой у Татаркой были конфликты по работе. Медсестра принесла в гестапо в Горках фотографию депутатов Горецкого районного Совета депутатов, среди которых была и Татарская.

Анну Израилевну нужно было срочно спасать. Вустин связался с партизанами, которые должны были увезти женщину в партизанский отряд.

Однако утром 12 ноября в больницу привезли тяжелораненую партизанку. Медсестры буквально умоляли Татарскую не выходить из своего укрытия, но она вышла и приступила к операции. И в этот момент полиция окружила здание больницы. Полицейские вошли в операционную, оттолкнули медсестру и вытащили Анну Израилевну на снег...

Через несколько дней подпольщики узнали, что Татарская погибла в застенках гестапо. До нее не дошла скорбная весть, что месяц назад, 7 октября 1941 года, во время расстрела Горецкого гетто, вскрыл себе вены ее муж Григорий. А 28 октября в боях под Ленинградом погиб сын Гера.

Материал о подвиге Анны Татарской помещен в музее истории медицины Беларуси, в Горецком районном историко-этнографическом музее. Сведения о ней имеются в музее Холокоста (Яд Вашем) в Иерусалиме.

Владимир Лившиц.

ПАРТЫЗАНСКІ ЎРАЧ

12 ЛІСТАПАДА 1941 ГОДА. Гэты дзень быў самы доўгі і цяжкі у жыцці былога галоўнага ўрача Горацкай раённай бальніцы Г. І. Татарскай, якая пад прозвішчам А. Я. Маркоўскай працавала ўрачом-хірургам у падпольным шпіталі г. Барысава. Гэты шпіталь у пачатку ліпеня 1941 года быў арганізаваны падпольным райкомам партыі для выратавання параненых афіцэрау і чырвонаармейцаў, якіх не паспелі эвакуіраваць з захопленага фашыстамі горада. Пад выглядам параненых мірных жыхароў яны лячыліся ў шпіталі.

11 лістапада 1941 года падпольчыкам стала вядома, што ў гестапа звярнуўся здраднік, былы жыхар г. Горак. У яго аказалася фатаграфія дэлегатаў Горацкай партыйнай канферэнцыі. Сярод іх была і камуніст Г. І. Татарская. Кожны час можна было чакаць арышту. Таму падпольшчыкі вырашылі пераправіць урача ў партызанскі атрад. А пакуль яе схавалі ў падвале шпіталя.

Рознае думалася ўрачу. За жыццё яна не баялася. У свае 57 год не аказалася на абочыне барацьбы, была патрэбна ся урач-хірург партызанам.

У часы вымушанага чакання ўспаміналася вёска Шчэдрын, што на Жлобіншчыне. Бацькоўскі дом і бацька з яго клопатамі аб тым, як пракарміць вялікую сям'ю з адзінаццаці дзяцей. У яго было жаданне выдаць Ганну за багатага жаніха. Хаця яна з дзяцінства марыла стаць урачом. Аднак у Царскай Расіі гэта мара так і засталася б марай, калі б не адзін выпадак. У вёску прыехаў далёкі родзіч са Швейцарыі. Яму спадабалася разумная дзяучына. Так Ганна трапіла ў Берн на медыцынскі факультэт універсітэта. Праз некаторы час родзіч памёр, і прыйшлося працаваць па вечарах, даваць урокі, каб зарабіць грошы на вучобу.

Пасля заканчэння інстытута разам з мужам, урачом Г. Г. Татарскім, прыехалі ў Палтаву, Аднак жанчыну не дапускалі к урачэбнай практыцы, прыйшлося працаваць медыцынскай сястрой.

У 1913 годзе яны з сям’ёй вярнуліся ў родную Беларусь, у невялікае мястэчка Ляды Горацкага павета.

І толькі пасля Вялікай Кастрычніцкай сацыялістычнай рэвалюцыі, якая дала роўныя правы жанчынам, Ганна Ізрайлеўна стала працаваць урачом. У 1924 годзе яна — галоуны ўрач Горацкай раённай бальніцы. Пад яе кіраўніцтвам бальніца была абсталявана навейшай па таму часу медыцынскай тэхнікай. Хірург Татарская рабіла самыя складаныя аперацыі і карысталася вялікім аўтарытэтам сярод жыхароў раёна.

У Горках яна ўступіла ў рады Камуністычнай партыі, выбіралася дэпутатам гарадскога Савета.

Свой шматгадовы вопыт яна абагуліла ў кнізе «20 год урачэбнай працы на сяле», рукапіс якой быў здадзен у 1941 годзе ў выдавецтва. У тым жа годзе ёй адной з першых у рэспубліцы было прысвоена ганаровае званне Заслужаны ўрач БССР.

Калі пачалася вайна, яна з мужам разам з эвакуіраванымі хворымі пакінула Горкі. Аднак пад Рослаўлем трапілі пад бамбёжку і згубілі адзін аднаго.

І цяпер яна вельмі хвалявалася за лёс мужа, сына і дачкі. Не ведала яна, што яшчэ 17 кастрычніка, калі ў Горках фашысты расстралялі больш 2 тысяч мірных жыхароў, трагічна загінуў і яе муж. А 28 кастрычніка, абараняючы Ленінград, гераічна загінуў яе сын — радыст Герасім, які выклікаў агонь на сябе.

Пад Рослаўлем яе ўзялі ў палон. Так яна аказалася ў Барысаве і пачала працаваць у шпіталі. Газета «Неделя» за 1975 год (№ 51) у артыкуле «Товарищ Мито» пісала: «Аказаушыся ў сілу трагічных абставін у варожым тыле, савецкія людзі — хірург Татарская, тэрапеўт Вусцін і былыя медыцынскія работнікі, працягвалі барацьбу...» І далей: «У гэта цяжка паверыць, але факт застаецца и фактам — у дзесяці мінутах хадзьбы ад гестапа пачаў працаваць падпольны шпіталь».

Старшы выкладчык Днепрапятроўскага дзяржаунага ўніверсітэта Барыс Афанасьевіч Засіменка, якога ранілі пад Барысавам і сяляне даставілі ў шпіталь, успамінаў: «Тут мяне аперыравала хірург Татарская. У цяжкіх умовах яна праводзіла самыя складаныя аперацыі. Ведаючы, што перад ёй воін Чырвонай Арміі, яна аддавала ўсе свае сілы і майстэрства хірурга для выздараўлення людзей... Аднойчы для праверкі параненых шпіталя прыйшоў нямецкі афіцэр-урач. Ён правяраў параненых і падазраваў, што перад ім — салдаты і афіцэры Чырвонай Арміі. Яго суправаджала ўрач Татарская. Яна добра ведала нямецкую мову і імкнулася даказаць яму, што тут няма ваенных, а толькі выпадкова раненыя мірныя жыхары. Немец падышоў да мяне, ірвануў коўдру і хацеў раскрыць рану. Але гэтаму перашкодзіла доктар Татарская, пераканаўшы немца, што я сялянскі хлопец і выпадкова быў паранены.

Яе думкі перапыніў усхваляваны голас Пятра Мікалаевіча Вусціна, які паведаміў, што прыйшла падвода з партызанскага атрада. Пачалі збірацца. І тут Татарскай стала вядома, што з гэтай падводай прывезлі ў шпіталъ цяжка параненую партызанку. П. М. Вусціня ў пісьме яе дачцы М. Г. Татарскай успамінаў: «Я ўгаварыў Вашу маці не з’яуляцца ў шпіталі, бо гэта было вельмі рызыкоўна. Але яна была няўмольнай і заявіла, што аперацыю трэба рабіць тэрмінова.

Аперацыя была ў самым разгары, калі шпіталь акружылі паліцаі. Яны ўварваліся ў аперацыйную, схапілі яе са скальпелем ў руцэ і, падштурхваючы аўтаматамі, пацягнулі ў аўтамашыну».

Праз некалькі дзён падпольшчыкам стала вядома, што Г. I. Татарская гераічна загінула ў засценках гестапа.

Вось што вядома нам пра мужнага камуніста, выдатнага чалавека, таленавітага ўрача Ганну Ізрайлеуну Татарскую. Зараз матэрыял аб ёй экспануецца ў Барысаўскім краязнаўчым музеі.

Добра было б, як гэта ёсць у некаторых працоуных калектывах, устанавіць на будынку гарадской паліклінікі мемарыяльную дошку з імёнамі тых медыцынскіх работнікаў, якія загінулі ў гады Вялікай Айчыннай вайны.

Владимир Лившиц.
1987 г., дацэнт БСГА,
член аргкамітэта па стварэнню краязнаўчага музея.

Мерзость пациента

В городе Борисове на одном из зданий по проспекту Революции висит мемориальная доска, которая гласит: "На этом месте в период фашистской оккупации находился подпольный госпиталь, организованный советскими патриотами".

Сказано громко, а на самом деле это была небольшая городская больница, созданная на базе родильного дома, оказавшегося в оккупационную пору ненужным. Главным врачом этой больницы работал П.Н. Вустин, порядочный и патриотично настроенный человек. Он сплотил вокруг себя коллектив, который в условиях чрезвычайной опасности оказывал медицинскую помощь воинам Советской армии, которые в условиях тяжелых оборонительных боев, будучи ранеными, оказались на оккупированной земле и скрывались от плена. Доктор Вустин давал им убежище в больнице, выдавал за местных жителей, лечил, а после выздоровления каким-то образом обеспечивал их фальшивыми документами.

Липовый, но спасительный документ получила от него и хирург Анна Израилевна Татарская, предложившая свои услуги в качестве врача вскоре после вступления в Борисов германских войск.

Она родилась недалеко от Гомеля в местечке Щедрин в 1883 году. Вероятно, благодаря небедным родственникам, местечковая девушка получила возможность учиться за рубежом. Однако, получив в Швейцарии диплом врача, она вернулась в родные края, где и занялась профессиональной деятельностью. Людей с зарубежной одиссеей чекисты редко оставляли в покое, но, к счастью, "прелести" Гулага миновали Анну Израилевну. Более того, в 1940 году она оказалась среди первых медиков, которым белорусское правительство присвоило почетное звание Заслуженного врача БССР.

А работала Татарская главным врачом больницы в небольшом городке Горки Могилевской области. Это было до войны, но нахлынувшее военное лихолетье круто изменило жизнь провинциального врача. Судьба забросила ее в оккупированный Борисов, где среди незнакомых людей она надеялась скрыть свое еврейское происхождение.

Тем не менее, от доктора Вустина она ничего не стала скрывать, но он без всяких колебаний не только взял ее на работу, но и предоставил для проживания коморку при больнице. Возможно, свою роль здесь сыграло и то, что хирурга в больнице не было, и новый, но опытный врач должен был разрешить много трудных проблем.

Татарская оперировала днем и ночью. Многие были обязаны ей спасением. Среди них были и, как было уже сказано, скрывавшиеся от ареста раненые советские бойцы. К ним, в частности, относился и старший лейтенант из 1-й Московской дивизии Дмитрий Иоселиани, известный в прошлом рекордсмен по прыжкам в длину, Заслуженный мастер спорта (спасенный хирургом Татарской, он впоследствии проживал в Тбилиси, являясь доцентом одного из институтов).

Рассказывает моя знакомая, бывшая медсестра Анна Хомич, работавшая рядом с Татарской и поныне проживающая в Борисове:

- Доктор Татарская оперировала какого-то больного по поводу аппендицита или чего-то другого (точно не помню). Вскоре этот человек поправился и был выписан. Но, к нашему удивлению, перед тем как покинуть больницу, он зашел к главному врачу и сказал, что эту женщину-хирурга он знает по Горкам, где раньше жил. Она еврейка и поэтому в больнице ей не место. На это главврач отреагировал, что в таком случае он ее немедленно уволит. Однако сразу после ухода "благодарного" пациента доктор Вустин начал лихорадочную работу по спасению Татарской. Он договорился с нужными людьми, которые в тот же день после наступления темноты должны были на подводе увезти Анну в деревню, чтобы там укрыть ее от постороннего глаза. Но подвода опоздала. За Татарской пришли на несколько часов раньше. Но это были другие люди - полицаи. Я запомнила то число - 12 ноября 1941 года.

Александр Розенблюм